Воздух, которым мы дышим (ЛП) - Маккензи Елена

— Лиам, Марк всегда будет рядом, это не изменится. Если бы могла, я бы сделала это, но это не сработает. Он — часть моей жизни, а также часть твоей, — заговариваю я и поворачиваюсь к нему. Вместо того, чтобы отреагировать, он просто молча едет дальше, плотно сжав губы и крепко, как будто хочет придушить, сжав руль. — Прежде, чем мы оба занялись сексом в первый раз, мы согласились, что достаточно взрослые, чтобы видеть в этом то, что это есть, чтобы не возникло проблем. Может было бы лучше, если бы мы прекратили и остались просто друзьями. Я не хочу, чтобы у тебя были из-за меня неприятности, у тебя уже и так достаточно того, с чем ты должен разбираться, — говорю я, хотя после подобного дня это требует моих последних сил.

«Мы можем оставаться друзьями», как же я ненавижу это утверждение, потому что оно никогда не соответствует действительности. Это оправдание, чтобы убрать налет безобразности с разлуки. Но так как Лиам и я никогда не были вместе, это не разрыв. Мы заканчиваем только то, что начали, хотя знали, что это может быть сложно. Несмотря на все, что говорит о том, что мы должны покончить с этим, мне трудно не подавиться своими словами. Это разрывает мое сердце, и я чувствую, что теряю кое-что, что надеялась никогда не потерять. Я, наверное, врала сама себе, когда уговаривала себя, что к Лиаму меня влекло только из-за секса.

— У меня нет проблем из-за тебя, — внезапно говорит он. — У меня проблемы, потому что я отнял у Марка женщину, которую он любил так же сильно, как и я. И я снова собираюсь забрать у него уже другую женщину.

Я возмущенно фыркаю:

— Ты не можешь забрать у него ничего, что ему не принадлежит.

Лиам проезжает по длинному заезду между пастбищами и останавливает машину перед сараем, затем наклоняется, чтобы серьезно взглянуть на меня.

— Мы никогда не должны были этого делать. Я это знаю и понимаю, но потом смотрю на тебя и не испытываю ни секунды раскаянья. В последний раз, когда я чувствовал что-то подобное, мы с Мией были вместе.

Он наклоняется вперед, кладет обе руки мне на затылок и целует.

За последние несколько дней мы часто и интенсивно целовались друг с другом, но в этом поцелуе есть что-то болезненное, поэтому он чувствуется не только хорошо, но и страшит. Тем не менее, я цепляюсь за Лиама и вздыхаю ему в рот. Его щетина натирает мой подбородок, язык глубоко вонзается в мой рот, а губы вжимаются жестко и настойчиво в мои. Я отчаянно пытаюсь стать еще ближе к Лиаму, чтобы получить от него еще больше, но он прерывает поцелуй и выходит из машины, даже не взглянув на меня. Я ясно ощущаю, что Марк все еще стоит между нами, и разум Лиама занят анализом ситуации. Хотелось бы, чтобы он этого не делал, но я понимаю, что Лиам прав. Мы должны найти решение.

Лиам

— Ты же не собирался свалить таким вот образом? — спрашивает Джордж, заходя на кухню, в которой я стою, держа в руке письмо, размышляя, положить ли его на стол или лучше выбросить.

Я смотрю на дисплей моего нового сотового телефона. Еще даже не пять часов утра. Я надеялся уйти до того, как Джордж встанет, чтобы начать заниматься животными.

— Это именно то, что я собираюсь сделать, — говорю я, помещая письмо на место Тессы, чтобы она нашла его, когда позже встанет.

Я не смею смотреть Джорджу в глаза, мне жутко неудобно, но Тесса вчера ясно дала понять: мы теперь лишь друзья, так что было бы неправильно и дальше оставаться здесь. Оставаться здесь было нормально, когда она приняла меня, потому что у меня больше ничего не было. Но теперь у меня кое-что есть. Предложение сержанта также включает комнату на базе, где живут все его люди и их семьи, защищенные от нападений противников.

— Я ухожу, мне предложили работу.

Джордж с негодованием фыркает, отодвигает стул и садится. Он тяжело опирается головой на руки и пренебрежительно ворчит.

— Ты сбегаешь, — сухо говорит он. — Это все.

Я пожимаю плечами.

— Это больше не мой дом. — Я с сожалением смотрю на рюкзак, прислоненный к двери кухни в ожидании, когда уйду. — Всем нам было ясно, что это не навсегда. А как ты думал, все это должно было быть? Она и я живем под одной крышей и это навсегда? Я как ее квартиросъемщик?

— Да, я думал так, — Джордж отмахивается. — Ты, вероятно, прав. Просто я буду по тебе скучать.

Я усмехаюсь

— У меня сейчас есть мобильный телефон, защищенный от прослушивания. — Я вырываю листок из блокнота, в котором только что писал письмо для Тессы, и записываю свой новый номер. — Ты можешь звонить мне, может быть, я заеду.

— Только посмей этого не сделать, — говорит Джордж, вставая, складывая и пряча листок, затем подходит ко мне и притягивает к себе. — Я был рад, что ты был здесь, мой мальчик.

— Да, здесь было хорошо, — говорю я, стараясь не заплакать, как маленький мальчик, о котором Джордж сейчас, наверное, вспоминает.

Я отрываюсь от него, беру свой рюкзак и перебрасываю его через плечо. Когда выхожу из дома, смотрю на ее окно. Сегодня ночью Тесса спала в своей комнате, потому что мы «просто друзья». Странно, что принятие правильных решений всегда причиняет боль, но когда она сказала мне это вчера, было так, как будто ее слова, словно стальная пуля, врезались в мою грудь. А я в курсе, каково это быть пронзенным пулей. Черт, мое сердце колотится даже сейчас, когда я думаю об этом.

Мы оба прошлой ночью приняли правильные решения. Тесса решила, что мы «просто друзья», которым нечаянно очень понравилось заниматься сексом друг с другом. Я решил, что не позволю ей закончить, как Миа. И больше не буду отвечать за смерть женщины, к которой испытываю больше, чем дружеские чувства.

Мое сердце с каждым шагом стучит громче и быстрее. Оно протестует, потому что не хочет покидать ее. И оно наказывает меня самой сильной болью в мире — щемящей тоской по ощущениям обнимать, вдыхать ее аромат и наблюдать, как сияют ее глаза, когда она печет пироги. Я не сбегаю от Марка, хотя это может выглядеть так, я сбегаю от того, что может с ней случиться, если ей придется и дальше стоять между мной и Марком. Одного раза было достаточно.

Прежде чем выхожу на дорогу, я снова оглядываюсь назад. Отсюда можно увидеть пастбища, над которыми возвышается белое строение фермы. Справа от дома — сарай, а слева от него — дедушкины яблони. Там, на вершине холма, Марк, Миа и я летом разбивали палатки. У Мии была своя собственная розовая палатка с золотой короной на верхушке. Она настояла на этом, потому что не могла спать с мальчиками в одной. Но, в конце концов, она все равно всегда спала с нами.

Глава семнадцатая

Тесса

Вероятно, не стоит выплескивать свой гнев на завтраке, но я не могу по-другому. Я раздраженно орудую венчиком в миске с яйцом, зеленым луком, перцем и нарезанными кубиками помидорами, стараясь не обращать внимания на письмо, лежащее на столе. Но я не в силах игнорировать слова, написанные синими чернилами. Меня, словно по волшебству, снова и снова тянет к ним, хотя уже дважды прочитала их. Хотя они и дружелюбны, но я чувствую себя преданной ими.

Я отставляю миску в сторону и сажусь за стол, беру письмо и начинаю читать:

«Милая Тесса,

если бы в этом мире было больше таких людей, как ты, то требовалось бы меньше таких, как я, вынужденных с оружием в руках отправляться на чужбину. Когда я появился перед твоей дверью, тебе следовало не открывать мне. Тебе так же не следовало давать мне приют. Я не имею права благодарить тебя тем, что жажда твоих прикосновений, возьмет верх над моей стойкостью.

Это не должно быть оправданием, но мы оба понимали, что придет день, когда я уйду, потому что мой дом — теперь твой дом, а я лишь незваный гость. Это правильно, что теперь этот дом твой, это ранчо — твое место, каким оно было для бабушки и дедушки, и я рад, что у тебя есть Джордж.