Городу и миру - Дора Штурман

Венгерский вариант чрезвычайно ободряющий, потому что в венгерском варианте пробудилось и действовало чувство национальной самозащиты. (Кстати скажу, что в моей жизни вот это венгерское восстание и безучастность Запада была потрясением. Я увидел - вот, начинается, я ждал от часа к часу, но Запад остался безучастным. Я потерял веру в Запад). Да, венгерский вариант показывает, что даже в коммунистической системе и даже через ее руководителей может пробиться чувство национального самосохранения. Так, как организм больного человека вдруг сам находит, чем себя спасти в последнюю минуту. Но надо сказать, что в Венгрии к этому моменту всего-навсего было 8 лет коммунистического господства. Венгрию еще не успели коммунисты испортить и перекалечить, да и в самих коммунистических кадрах еще встречались люди непорченные.

У нас эта система стоит 65 лет, за это время сменилось уже два-три поколения. И в коммунистической иерархии происходит все время отбор, как только попадается честный и принципиальный человек, система его выбрасывает: или он сам из нее уходит, или погибает. Сегодня наша система такова: вся верхушка совершенно гнилая, поэтому ничего, кроме горького смеха не могут вызвать западные гадания, что вот такой-то заменит такого-то и станет хорошо. Коммунистический вождь хороший не найдется. Когда Хрущев проявил толику кое-каких человеческих качеств - система его выбросила" (IV, стр. 42).

В этом высказывании дважды перечеркнуто "Письмо вождям": во-первых, в его надежде эволюционно придать коммунизму более человечный характер; во-вторых, в его расчете найти среди советских коммунистических вождей хоть сколько-нибудь патриотов, болеющих душой за родину. Впрочем, уже и И. И. Сапиэту Солженицын говорил, что рассчитывал, предавая гласности свое письмо, не на нынешних правителей, а на тех, кто может "внезапно" (верховный переворот?) прийти им на смену. Сегодня он, по всей вероятности, пристально наблюдает за Горбачевым.

По сути дела, то, что предлагал Солженицын в свое время "вождям", и было вариантом "пражской весны". Теперь он уверен, что в Чехословакии частичное раскрепощение либо сошло бы на нет, либо поляризовало общество и привело бы к венгерскому варианту.

И вот, неожиданно, венгерский силовой, революционный вариант оказывается "чрезвычайно ободряющим", заслуживающим немедленной поддержки Запада, безучастность которого к венгерской революции жесточайше разочаровала Солженицына (как и многих его соотечественников и современников). Заметим, что в венгерских событиях 1956 года реализовалось не только "чувство национального самосохранения". Бой шел и против собственных коллаборационистов, и против собственных органов государственной безопасности, и бой беспощадный, со множеством кровавых эксцессов. У Солженицына не возникает ни малейших сомнений относительно правомерности такого боя и необходимости его поддержки со стороны демократий Запада. То, о чем мы говорили выше: революция с конкретными, локальными, ограниченными в масштабах и времени реставрационно-конструктивными задачами - здесь не вызывает у него возражения. Солженицын отказывается рассчитывать на физическую революцию как на желательный выход из советского тоталитарного тупика, не веря в реальность, в осмысленность и в благополучный финал такой революции. По его убеждению, в СССР она немедленно превратится в уничтожительную и бесперспективную межнациональную и братоубийственную резню. Но в принципе, в тех случаях, когда этот путь, как ему представляется, по ряду конкретных причин перспективен (как это было в Венгрии в 1956 году, поддержи ее Запад), он против такого разворота событий не возражает.

Современная (1987) ситуация в СССР может, при сильном желании, рассматриваться и как некоторое опамятование правящих (увидели, до чего довели страну), и как некий "взрыв" критицизма со стороны ведомых "взрыв", инспирированный ведущими и ограниченный четко определенными рамками непосягательства на устои. Положение сложилось парадоксальное: система все в большей мере теряет работоспособность, общество разлагается. Правящие заговорили и другим разрешили говорить и о том, и о другом, не ставя при этом под сомнение ни исторических корней, ни идеологических основ, ни центральных структурных принципов, ни внешней политики системы. Ответственность за распад и застой возлагается на человеческий материал, на его порочность и несовершенство, к разоблачению чего и сводится "гласность", метящая порой достаточно высоко. Но картина возникает весьма впечатляющая, что не может не дать обществу импульса к размышлениям, выходящим из предписанных рамок. К чему это приведет, судить еще рано. Пока что ни правящие, ни общество и не приблизились к уровню критицизма, инакомыслия и инакодействия Пражской весны 1968 года или к зачаткам НЭПа, ленинского или китайского. Хрущев в свое время выпустил и реабилитировал массы политических заключенных, и это не пошатнуло системы. Но ведь тогда подавляющее большинство выпущенных ни сном ни духом не ведало, за что их держали в заключении.

Когда освобождают сегодня, в общество возвращаются настоящие инакомыслящие и это придает новый мощный импульс процессу самоосмысления и поисков нефиктивного выхода. Во всяком случае, в сегодняшней обстановке театрализованной "демократизации", брожения умов и, пусть частных, но достаточно вопиющих разоблачений, солженицынское "Жить не по лжи", будь оно заново и широко распространено по всем нелегальным каналам, по западному радиовещанию на языках народов СССР и т. п., в Советском Союзе могло бы сыграть роль одного из тех существенных импульсов, которые предопределят судьбу нынешней, пока еще косметической "перестройки".

( При поверхностном взгляде сегодня может показаться, что этот тоталитарный принцип нарушен или хотя бы поколеблен. Но более внимательный взгляд свидетельствует: управляемая горбачевская "гласность" не посягает ни на один фундаментальный принцип системы. Эта "гласность" направлена на оздоровление "человеческого фактора" системы, на его "чистку", на коррекцию черт и поступков, компрометирующих идеологию и ослабляющих систему. Ее задача - все улучшить, ничего в принципе не меняя.

Пока что - во всяком случае - только так.

( Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, том V, стр. 216, М., 1950.

( Позволю себе попутно заметить: пока что все многошумные нововведения горбачевского руководства носят характер упомянутой Солженицыным "косметики", может быть, паже пластических операций, но не затрагивают органических функций системы (прим. Д.Ш.).

( "Исследования новейшей русской истории" и "Всероссийская мемуарная библиотека", выходящие под общей редакцией А. И. Солженицына в издательстве ИМКА-Пресс, Париж.

( Ой, далеко не все мы таковы и по сей день (Прим. Д.Ш.).

(( Почему только "мелких"? Не менее губительна и национализация крупной промышленности (Прим. Д.Ш.).

((( Сергей Булгаков показал ("Карл Маркс как религиозный тип", 1906), что атеизм есть главный вдохновляющий и эмоциональный центр марксизма, все остальное учение уже наворачивалось вокруг него. Яростная вражда к религии - самое настойчивое в марксизме (Прим. Солженицына).

( Не случайно после Хрущева, последнего сколько-нибудь верующего в коммунизм "вождя", его преемники отказались говорить о реальных сроках построения коммунизма.

( И Горбачев тоже либо опустит приподнятый им пресс, либо окажется лицом к лицу с угрозой трансформации тоталитарной системы в нечто ей не тождественное.

( Использование межнационального антагонизма характерно для коммунистической власти по сей день. Пример, лежащий на поверхности, использование антисемитизма, всегда тлеющего в достаточно широких слоях неевреев, для переключения народного недовольства с властей предержащих на "сионистов". Но это далеко не все. В СССР рядовой состав вооруженных сил, как правило, проходит службу в районах, этнически чуждых, что затрудняет контакты военнослужащих с местным населением. Призывники славянских национальностей чаще всего несут службу в Средней Азии, на Кавказе, в Прибалтике и т.п., а призывники, принадлежащие к нацменьшинствам, - в регионах со славянским большинством. Такая политика облегчает властям своеобразную самооккупацию страны. Особенно последовательно она проводится по отношению к составу внутренних войск (ВВ) МВД и КГБ (частично - к некоторым спецформированиям милиции), используемым в качестве карательных сил, и - весьма успешно. Некоторые примеры: известный Восьмой полк ВВ МВД, дислоцированный в Тбилиси и укомплектованный в основном славянами, в 1956 г. совершил массовые расстрелы грузинского населения, а в 1983 году обстрелял самолет грузинского ГВФ, посаженный в аэропорту после неудачной попытки похищения. В 1962 г. отряды ВВ, укомплектованные выходцами с Кавказа и из Средней Азии, зверски расправились с восставшими рабочими Новочеркасска, в основном русскими и украинцами (мне известен случай самоубийства русского офицера во время этой расправы). В Москве дислоцирована отдельная московская стрелковая дивизия особого назначения ОМСДОН, укомплектованная выходцами из нерусских окраин и предназначенная для карательных операций против населения Москвы.