Грата (СИ) - Бэд Кристиан

Пару минут на обоих этажах царила мёртвая тишина.

Только запах жареного мяса вольно плыл себе вниз, смешиваясь по пути с запахом горелого пластика.

Но секунды шли, и скоро стало понятно, что корабельные системы повреждены не фатально, и взрыва не будет.

Замершие люди задвигались.

Кифара какое-то время с тревогой разглядывал Рэма, похожего на водолаза в своей текучей компрессионной форме. Потом отдал команду, и его люди принялись растаскивать трупы на нижнем этаже рубки.

Их начальник всё ещё задумчиво теребил челюсть. Он не понимал, стоит ли ему приказать вязать певца и этого странного «Ули»? Может, мальчишки успели как-то сговориться с пилотом?

Рэм отшагнул к лифту, прислонился к нему спиной и стал разглядывать рубку несчастного корта.

Три трупа — капитанский, навигаторский и самый колоритный, директорский — лежали у изуродованного выстрелом капитанского пульта. Телá первого навигатора и одного из пилотов завалило обломками.

Уцелевший пилот выбрался из-под ложемента, где прятался во время стрельбы, и стал хлопотать над вторым навигатором. Тот, вроде бы крепкий мужик, до этого момента стоически переносивший случившееся, вдруг обмяк и сполз на пол.

Может, это была посттравматика, а может, он надышался испарений гелиопластика пополам с жареным мясом директора? Вентиляция шумела изо всех сил, но вонь наверху всё ещё висела отменная.

Пилот хлопал навигатора по щекам и пытался провести диагностику с помощью спецбраслета. Не такого навороченного, как у Рэма, но тоже оснащённого медицинской программой. Больше помочь было некому, медики едва выдвинулись к рубке со своими носилками.

Только связист, словно бы ничего и не случилось, кроме импульсных ударов, повредивших его драгоценную аппаратуру, влез под капитанский пульт, разложил ремонтный набор и зарылся в проводах.

Ченич разрядил керд и медленно побрёл вверх по ступеням. Компрессионка всё ещё помогала ему двигаться. Не будь её — юрист бы едва переставлял ноги.

Умная лестница вздрогнула и, помогая, повезла его вверх.

Верхний этаж пострадал сильнее нижнего. Выстрел Ули оплавил пол, а капитанский пульт зиял огромной дырой расплавленного гелиопластика так, что казался провалом в космическое пространство. В нём всё ещё вспыхивали «искры созвездий» и вздувались «пузыри туманностей».

— Ты в порядке, Рэмка? — спросил Ченич, подходя к лифту.

— Знаешь… — ответил парень, разглядывая обожжённый труп творческого директора. — …Один раз пилоты выпросили у Келли, у нашего зампотеха, гвоздь. Настоящий старинный гвоздь-двухсотку. Им кто-то сказал, что на заре человечества верхом мастерства было забить шлюпкой гвоздь. Они долго не знали, куда воткнуть в невесомости этот гвоздь. Потом запрограммировали технический модуль и подвесили на нём гвоздь в домагнитном поле…

Рэм замолчал.

— Айу, ай!.. — взвыл певец. Никому так и не пришло в голову дать ему по затылку прикладом.

— И забили? — спросил Ченич.

— Ага, — парень тряхнул головой, словно бы просыпаясь. — Эмор забил. Подогнал шлюпку к модулю и включил силовой щит. Гвоздь расплавился и попал точно в подготовленное отверстие. Парни засчитали ему техническую победу. А потом трое суток сидели в карцере за порчу имущества. Потому что модуль-то они угробили.

— И что? — слабо удивился Ченич.

— Да я вот думаю: меня в карцер посадят за эту историю или нет? Рубку-то я разнёс капитально.

— А можно было не разносить?

— Я не знаю. Когда я выполняю задачу, для меня существует только она. А потом глядишь: а это всё я, да?.. Келли бы меня убил.

Из-под ложемента донёсся стон, и там кто-то пошевелился.

Рэм тут же откачнулся от лифта и крикнул Кифаре:

— У нас раненый есть! Надо медиков! И певца куда-нибудь заберите уже?

Начальник службы охраны кивнул и послал своих людей наверх.

Они вытащили из-под пульта второго пилота, к счастью, живого, унесли трупы членов команды корта и увели певца.

Ни труп директора, ни живёхонького Ули люди Кифары не тронули. Труп выглядел больно уж жутко, а что делать с бледным потерянным парнем, который стрелял в директора, они не знали. Приказа не поступало.

Ули охранникам не мешал. Он сидел на полу, уткнувшись в колени.

Рэм буркнул, глядя на него:

— Вставай уже, чё расселся?

— Я тебе не писал, — сказал Ули себе в колени.

— Но и переводы не возвращал. А что тебе надо было писать — я и сам не знаю, — дёрнул плечом Рэм. И повторил: — Вставай. Ещё ничего не кончилось.

Эхом к его словам с технического этажа донеслось через пульт связиста прерывистое и трещащее:

— Вест-вест-надир в полной сфере, фиксируем магнитные помехи…

— Это они? — спросил у Рэма Кифара, неслышно взобравшийся наверх и с интересом глядящий то на Ули, то на результат его выстрела. — Те, о ком говорил этот кусок мяса? — Он кивнул на тело директора.

— Ну а кто же ещё? — дёрнул плечом Рэм и поморщился.

И Ченич, только сейчас уловивший вдруг смрад от горелого пластика и человечины, ощутил, как подкатывает к горлу желудок.

Имперский спецоновский крейсер «Персефона». Капитанская рубка

Генерал резерва Дегир был не один. Рядом с ним сидел самый колоритный капитан Юга галактики — зеленокожий, рыжеволосый и голубоглазый Рюк Хилинг по прозвищу Бешеный Эльф, глава Торгового альянса Содружества.

Его присутствие в каюте генерала не было неожиданным. Раз на Дегира свалили контроль за торговыми путями, то ожидаемо нарисовался и Рюк. Этим двоим было теперь о чём говорить.

С одной стороны торговые пути и в самом деле нуждались сейчас в охране. С другой, Рюк не хотел, чтобы Дегир закрутил гайки так, как это было положено у военных. Он привык искать компромиссы, потому и возглавлял Альянс почти всё время войны.

Мир принёс торговцам много почти забытых проблем и рисков: идиотские ограничения законников, капризы перепуганной таможни.

А тут ещё и таггеры вспомнили, чем им положено заниматься.

Стабильная работа регулярных маршрутов как магнит притягивала оголодавших космических ворюг, что не брезговали ничем: от пиратства и торговли наркотиками до захвата известных личностей для последующего выкупа.

В войну таггерам чаще приходилось торговать полуконтрабандным йиланом, оружием, хингом — лёгким наркотиком, за который не расстреливали на месте.

Почти легальный бизнес, другого не было. И вот наконец наступил мир, заставивший таггеров вспомнить старое.

Рюк Хилинг, отродясь ни под кого не ложившийся, окруживший себя отбитой алайской охраной и не боящийся пререкаться с самим эрцогом Локьё, возглавляющим космическую оборону Содружества, с друзьями был человеком милейшим.

Имперскому капитану Пайелу он обрадовался искренне.

Война уже пересекала их в паре-тройке общих миссий, они даже успели перейти на «ты».

— Смеюс-сь с тобой! — шипяще поприветствовал Рюк капитана Пайела на алайский манер.

Его зеленоватая кожа намекала, что не обошлось в его роду без алайцев.

Впрочем, это могло оказаться им же запущенным слухом, а зелёный оттенок кожи — хорошей работой корабельных медиков.

— И я рад видеть твою физиономию. — Капитан улыбнулся Рюку совсем не протокольно.

Они были симпатичны друг другу — два авантюриста, полагавшиеся на себя да на отходчивость командования.

Рюк поздоровался первым, чем дико смутил генерала Дегира, привыкшего к регламенту и порядку.

Генерал нахмурился, не понимая, что делать, раз схема общения сломана?

— Я приношу вам свои извинения, генерал… — Глаза у капитана Пайела были хитрыми, но улыбался он вполне доброжелательно. — Я поторопился с приветствием, увидев старого друга.

Дегир быстро кивнул, сразу и здороваясь, и принимая извинение.

Рюк Хилинг рассмеялся. Ведь это он пустил этикет ташипу под хвост, и сделал это намеренно.

Он любил обострять протокольные встречи. Но на капитана смотрел благосклонно. Оценил шутку.