Среди лучших - Элиан Тарс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Хм, прохладно. Кто-то забыл закрыть окно?» – Мелькнула мысль в голове девушки, когда она подошла к двери, вставила собственный ключ в замочную скважину и ощутила легкий сквозняк.
«И правда», – было первой мыслью, когда она вошла в кабинет.
«Боги, что здесь происходит?» – было второй.
Возле одного из открытых окон на ее кресле с обнаженным торсом спал Аскольд Сидоров.
Софья обомлела и на несколько секунд замерла.
«Что за наглость?! А ему… не холодно?»
Софья осторожными шажками начала приближаться к спящему чемпиону.
Вот она подошла к столу и…
Остолбенела.
«Он еще и брюки снял!!!» – С этого ракурса было отчетливо видно, что чемпион спит в одних трусах.
На пару секунд девушка залюбовалась рельефом мышечного каркаса чемпиона…
Софья никогда раньше не видела парней в одном нижнем белье. Разве что совсем мальчишек в далеком детстве. Хотя девушки-аристократки иногда посещают закрытые пляжи или дорогие аквапарки, Софья Троекурова, достигнув того возраста, когда девушка начинает интересоваться противоположным полом, бывала в бассейне либо одна, либо с Алисой.
«И ведь даже не проснулся, извращенец!» – Гнев и восхищение смешались в сердце Троекуровой.
А затем она вспомнила одну развлекательную книгу, которую ей как-то посоветовала Алиса. В ней была похожая сцена. Герой, который чуял врагов за версту, не проснулся, когда к нему подошла его обнаженная ученица. В книге герой сравнил себя с собакой, которая может не обратить внимание, если рядом с ней пройдет хозяин, но вскочить на все четыре лапы, стоит лишь на горизонте показаться кому-то постороннему.
Потому что хозяин – свой.
«Может быть, и для Аскольда я – своя?» – поймала себя на совсем уж дикой мысли Софья.
Однако необычные щекотливые чувства, когда девушка любовалась красивым юношей, резко сменились привычной рассудительностью, стоило лишь заметить опухший синий палец чемпиона. В следующий миг она увидела обожженную ладонь. А затем синяк и опухоль на ноге!
«Он ранен! И тяжело дышит!» – Тонко чувствующая женственная натура, едва заметно приподнявшая голову во внутреннем мире Софьи Троекуровой, тут же спряталась, уступив место властной Царице лицея.
Софья пристальным взглядом посмотрела на распахнутые окна, на очищенные от снега подоконники, на исходящий паром торс Аскольда. Затем она чуть отошла от кресла и достала из сумки телефон. Найдя номер Ирины Александровны, она нажала кнопку вызова.
– Софья Антоновна, добрый день, – удивленно поприветствовала ее первый заместитель директора.
– Здравствуйте. Аскольду Игоревичу нездоровится, возможно, он с кем-то сражался. Я сейчас стою рядом с ним в кабинете учсовета, мне нужен дежурный медик. Но, Ирина Александровна, все должно быть сделано очень тихо. Если у него травма, о ней поползут слухи, которые быстро доберутся до организаторов турнира. Аскольда Игоревича могут не допустить до боя.
– Так, секундочку, – напряженно проговорила Шапочкина. В трубке повисло напряженное молчание, но через миг женщина произнесла: – Все поняла. Скоро будем.
Положив трубку, Софья тихо выдохнула. Теперь нужно понять, что же именно произошло и насколько серьезны последствия.
Она повернула голову, чтобы посмотреть, как там Аскольд… и замерла. На нее смотрели усталые голубые глаза чемпиона.
– Прекрасно выглядите, Софья Антоновна, – нагло улыбаясь, проговорил Аскольд.
– Не могу сказать о вас то же самое, – собрав волю в кулак, невозмутимо произнесла Троекурова. – Вы… нарушаете устав лицея, находясь в кабинете в таком виде.
– Прошу прощения за это, – ответил он, не спеша вставать со стула.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Софья поджала губы. Она уже не сомневалась, что чемпион чувствует себя очень плохо. Ему тяжело и, вероятно, больно.
Так почему в его взгляде столько самоуверенности?!
«Откуда это желание тащить все на себе одной?! Делать все самой, взвалив на себя груз тысячелетней истории?»
Она будто бы смотрела в зеркало. Наглое, самодовольное, мутное, но все же зеркало.
– Вы слишком много на себя берете, Аскольд Игоревич, – строго проговорила Софья.
– Как и вы, – хмыкнул Сидоров. – Такие мы есть.
– Вы правы, – не стала спорить Софья. – Я поставила на вас деньги, как и мой отец, и многие мои друзья. Так что я взваливаю заботу о том, чтобы вы выиграли турнир, на себя.
– Вряд ли вы поможете мне восстановиться до боя, – хмыкнул он.
– Не попробуешь – не узнаешь, – отрезала она.
Именно в этот момент в кабинет ввалились Ирина Александровна и Николай Иванович – дежурный медик. Оба застыли, изумленно глядя на Софью и почти голого Сидорова.
– Ирина Александровна, – с улыбкой проговорил Аскольд. – Какая встреча.
– Что тут происходит? – сверкнула глазами Шапочкина.
– Отдыхал в непристойном виде, чем шокировал Софью Антоновну, – пожал он плечами.
«Вот ведь балбес, даже сейчас продолжает выкобениваться!»
– Не слушайте его! – требовательно произнесла младшая княжна Выборгская. – Николай Иванович, пожалуйста, осмотрите раны Аскольда Игоревича.
Медик кивнул и проворно подошел к раненому. К счастью, тот не стал отпираться.
– Что ж тут так холодно! – возмутилась Ирина Александровна.
– Больно? – деловито поинтересовался Николай Иванович, надавив мне на ногу.
– А вы как думаете? – поморщился я и повернулся к Троекуровой: – Софья Антоновна, вот это все, – кивком головы я указал на медика, – ни к чему. Разве что алхимические мази помогут.
– Не помогут, – все так же деловито ответил медик. – По крайней мере, за несколько часов полноценного восстановительного эффекта они не дадут. Ирина Александровна, если вы хотите, чтобы наш чемпион был в удовлетворительном состоянии во время сегодняшнего боя, нужна помощь целительницы.
– Понятно, – выпалила Царица лицея вперед Шапочкиной, а затем повернулась ко мне. Две секунды она молча смотрела мне в глаза, а затем произнесла: – Скажи честно, помогли?
Она перевела взгляд на мою ногу.
Я в очередной раз задумался над ответом. Я могу сегодня выйти и победить своего противника. Уже решил, каким образом. А за выходные и сам восстановлюсь. Но оставлять без ответа нападение на меня двух Мастеров? Тот, кто может легко отправить на «темное дело» осветленных такой силы – грозный противник. И противостоять ему один я не могу.
Но в том-то и дело, что я не один. Братья, тетя, Вадим, ребята из бывшей «Белки» – все могут попасть под удар, если мне захотят отомстить, а я не предприму для дополнительной защиты никаких дейст…
– Понятно, – кивнула Софья, прервав мои размышления. – Мне нужно позвонить.
Троекурова вышла в коридор, оставив меня наедине с Шапочкиной и врачом.
– На всякий случай я все же подготовлю мази, – изрек Николай Иванович, глядя на Ирину Александровну. – Лечение нужно начинать.
Спустя еще несколько секунд мы с первым заместителем директора остались в кабинете одни.
– Что случилось, Аскольд? – не скрывая волнения, спросила она.
– Неудачно поскользнулся, – отозвался я.
– Аскольд, а если серьезно? На тебя… кто-то напал, да? А ведь тебе предлагали на время финального этапа турнира пожить в общежитии, и…
– Ира, не дави, – поморщился я. – И так голова трещит.
