Любовь на спор (СИ) - Попова Любовь

Я оборачиваюсь, и Марк меня смешит, подняв две руки, словно я собираюсь с ним драться. Но у меня на уме было кое-что гораздо более сладкое.

— Что? — подозрительно щурится Марк, пока я двигаюсь в его сторону и снимаю пальто.

— Сейчас я в таком настроении. Так скажем, не кулинарном, — подхожу совсем близко, расстегиваю его кофту, подцепляю пальчиками футболку. — Но если ты скажешь готовить борщ, то я постараюсь унять…

— Что? — уже задыхается он, заглядывая в глаза. Протягивает руку и дергает голову за хвост. — Что унять?

— Зов плоти.

— К черту борщ, — подхватывает он меня и несет вглубь комнаты. Туда, где возле окна валяется матрас.

И я знаю, что это лучшее место, где мы будем заниматься сексом. Лучшее место, где Марк просто уляжется рядом, раздвинет мои ноги и будет соблазнять меня медленным стягиванием футболки. Чтобы я, сглатывая, рассматривала каждый обнаженный участок упругой кожи. И, конечно, сама нетерпеливо сдергиваю ремень, а Марк столь же рьяно освобождает меня от одежды.

Впервые в жизни я не боюсь света, не стесняюсь своего тела, которое буквально звенит под натиском грубых рук и проникновения уже готового орудия.

— Нам придется трахаться очень много, — говорит он, сжимая челюсти и глухо дыша, когда конец достигает пределов влагалища.

— Зачем? — держу его за плечи, сжимая его ногами, чувствуя, как ствол внутри меня пульсирует. Не то, чтобы я против. Просто интересно, что у него на уме.

— Чтобы думать не о том, какой предмет мебели мы будем ломать, трахаясь на нем, а о том, чтобы сделать это место пригодным для жилья.

— Как по мне, оно идеально, — шепчу ему в губы и скольжу языком по губам, пока мое тело наполняется плавленым металлом.

— Как по мне, идеальна ты, — говорит Марк, вынуждая меня сдаться себе во власть.

Потом просто закрываю глаза и уже ни о чем не думаю, потому что Марк яростным поршнем принимается вдалбливаться в меня, словно демонстрирует работу фабричного станка, который скоро сделает меня жадной до регулярного секса.

Жадной до оргазмов и просто этих резких толчков внутри меня. Тела, что так крепко прижимается, словно боится, что я исчезну.

Но куда я теперь денусь, куда я могу уйти, если это мой дом. Не помещение, требующее довольно много ремонта, а человек, способный прорваться сквозь толщу обиды и непонимания. И я податливо сжимаю влагалище на каждый грубый толчок. На каждый рык, что опаляет губы, на каждый укус, что оставляет следы.

— О, да, малыш, вот так, сильнее, — требует Марк. Выйдя лишь на мгновение, разворачивает меня на живот. Захватывает одной рукой шею, другой талию и, кусая спину, снова толкается как можно глубже. Так что кажется назад дороги нет. Только вперед, только в наслаждение, что, кажется, сжигает меня изнутри. Особенно, когда руки с силой стискивают грудь, а бедра буквально бьются о мои с влажным таким пошлым звуком.

И мир растворяется в ощущении экстаза, перед глазами плывут круги, а сзади Марк на бешеной скорости совершает свой последний краш-тест, разрушая остатки нашего сознания.

— После такого я готов терпеть любые загоны…

— Просто помолчи, дай насладиться моментом, пока ты не испортил все очередным пранком, — выдыхаю с закрытыми глазами, пока пытаюсь справиться с гулом в голове и тяжестью в теле.

Марк посмеивается, скатывается с меня, затем долго лежит, вырисовывая круги по линии бедра, а я рассматриваю черты его лица. Впервые знаю, что нам больше не надо никуда торопиться, искать место потрахаться и куда-то бежать. Можно лежать вот так до бесконечности, пока мы не врастем в этот чертов неудобный матрас.

— Твердо?

— Ну да, — усмехаюсь я, ложась на Марка сверху. — Так гораздо лучше.

Мы долго лежим, не стесняясь, смотря друг другу в глаза. Потом со смехом пытаемся принять ванную в крошечном корыте, что оставили застройщики. И только потом идем на кухню, готовить долгожданный борщ.

— Откуда ты знал, что я соглашусь? Да еще буду готовить тебе борщ, — спрашиваю, помешивая только что запущенную капусту. Рассматривая подготовленную посуду и продукты, пока Марк нарезает картошку.

— Интуиция. Я знаю, что передо мной нельзя устоять, — задирает он подбородок. О, боже… Самомнение зашкаливает. Тяну ноги и даю ступней по его крепкому голому заду. На то, что болтается спереди, лучше не смотреть. А то суп грозит превратиться в овощное рагу

— Ох, ты франт. Давай мне о своих блондинках.

— Ну ты же не веришь, что я мог с ними спать, когда вот здесь, — он шлепает меня по заднице, за что получает толчок в плечо, — меня ждет самая сладкая дырочка на свете.

— Пошляк. Зачем тогда сажать эту блондинку на колени?

— Ну понятно, зачем. Ревновать тебя хотел заставить.

Ладно. Принимаемся, хотя и раздражают подобные попытки. Хотя можно вспомнить Кирилла и поход в театр.

— А Ника? Как она вообще в Москве появилась? — вспоминаю я главную претензию.

— Вот эту историю расскажу тебе не я, — довольно серьезно говорит Марк. Идет мыть нож. А мне снова оставаться с кучей вопросов?

— Я не люблю тайны.

— Эти не мои. Но ты все узнаешь. Наберись терпения. Как набираюсь я, когда ты в очередной раз истеришь.

Ну вот…

— У меня в руках тяжелый горячий половник, поаккуратнее с обвинениями, — говорю я строго, но его рядом уже нет. Зато чувствую, как Марк подходит сзади.

— У меня есть более опасное для тебя оружие, — трется он об меня, от чего по телу бегут мурашки.

— Просто я хочу знать, что ты только мой.

— А моего признания в любви тебе недостаточно?

— Когда я в истерике, ты можешь даже сказать, что убил Кеннеди, я не поверю. Так что… — откладываю половник и оборачиваюсь. — Хочу сейчас. Когда мы не ссоримся и не трахаемся.

— Ты права, такие редкие моменты надо особенно ценить, — смеется он, обхватывает мое лицо и открывает рот, как вдруг звонит его телефон.

Я обреченно усмехаюсь, утыкаюсь лицом в его грудь и слышу в макушку.

— Люблю тебя. Малыш. Пойми, прими и смирись.

— Телефон звонит. И да, я тоже тебя люблю, хоть ты мне еще должен ответить на много вопросов.

— Отвечу, но сначала телефон, — хохочет он, а я возвращаюсь к борщу. Пора закинуть картошку. Потом еще помешать. Никогда не готовила борщ с такой глупой улыбкой и ноющими руками. Когда-нибудь я обязательно привыкну столько заниматься с сексом. Главное с Марком. Именно о нем я хочу думать, но слышу:

— Да, блять!

— Что? — вижу, как он отключает телефон и сжимает челюсти. Цедит сквозь крепко сжатые зубы.

— Черепанов сбежал из-под домашнего ареста.

Глава 38

— Он сказал, за что мне такая радость?

— За то, что полез не в свое дело. Я так думаю. Но учитывая, что именно ты накопал про его воровство информации через подставных лиц. То решение твоей участи было дело времени, — говорит Руслан, пока вокруг раздаются крики и стрельба из пейнтбольных орудий. Он приехал сюда тайком, чтобы договориться о бое, который должен прийти по приказу Черепанова. Для Руслана это договор о безопасности его семьи и особого выбора ему не предоставили. Но, тем не менее, мужиком он оказался нормально и связался со мной через знакомых. Благо у нас их оказалось достаточно.

При решении этой проблемы пришлось связываться со Сладеньким. После обрисовки ситуации и, выслушав все, что он обо мне думает, он собрал всех, кто нам хоть сколько-нибудь дорог и вывез сюда. Практически отпуск.

Так что теперь вся семья, включая довольно нервного Кирилла, держащегося на расстоянии от остальных, за городом. Мы забрались на военную территорию, куда разве что Джеймс Бонд сунется. Здесь постоянно проходят пейнтбольные бои, и чтобы нас было не вычислить, по рекомендации одного генерала мы в них участвуем.

За это мне сказали поблагодарить Юру Самсонова, который обладает почти безграничными возможностями в рамках столицы. И Макара, который, собственно, и вел дела с военными.