Первая красотка в городе - Чарльз Буковски
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но ведь доказано, что…
– Разумеется, доказано. Бункеры: 30 апреля 1945 года. Нам так хотелось. Я был терпелив. Наука оставалась с нами, но иногда мне приходилось поторапливать историю. Нам нужен был верный человек. Вы – наш верный человек. Остальные были слишком невозможны – слишком чужды моей политической философии… Вы – намного идеальнее. Работая через вас, все окажется гораздо легче. Но, как я сказал уже, приходилось немного подгонять ролик Истории… в моем возрасте… я был вынужден…
– Вы имеете в виду?..
– Да. Я убрал вашего президента Кеннеди. А затем – его брата…
– Но зачем было второе покушение?
– К нам поступила информация, что этот молодой человек выиграл бы президентские выборы.
– Но чего же вы хотите от меня? Мне сказали, что покушения на меня не будет…
– Могу я представить вам доктора Графа и доктора Фолькера?
Два человека кивнули Президенту и улыбнулись.
– Но что же будет? – спросил Президент.
– Прошу вас. Минуточку. Я должен уточнить у своих людей. Карл, как прошло с Двойником?
– Прекрасно. Мы позвонили с фермы. Двойник прибыл в аэропорт по расписанию. Он объявил, что ввиду погодных условий переносит полет на завтра. Затем объявил, что едет покататься… что ему нравится кататься на машине под дождем…
– А остальное? – спросил старик.
– Двойник мертв.
– Прекрасно. Тогда давайте начинать. История и Наука прибыли Вовремя.
Агенты подвели Президента к одному из двух хирургических столов. Попросили раздеться. Старик подошел к другому столу. Доктор Граф и доктор Фолькер облачились в халаты и приготовились выполнять задание…
Один из двоих, помоложе на вид, поднялся со стола. Оделся в костюм Президента, подошел к большому зеркалу на северной стене. Постоял перед ним добрых 5 минут.
Затем повернулся.
– Это действительно чудо! Ни единого шрама… никакой послеоперационной реабилитации. Поздравляю вас, джентльмены! Как вам это удалось?
– Что ж, Адольф, – ответил один из врачей, – мы прошли долгий путь со времени…
– СТОП! Ко мне никогда больше не должны обращаться “Адольф”… пока не придет время, пока я не скажу!.. До тех пор – никакого немецкого… Теперь я – Президент Соединенных Штатов Америки!
– Да, господин Президент!
Тут он поднял руку и коснулся верхней губы:
– Но старых усиков мне в самом деле не хватает!
Они улыбнулись.
Затем он спросил:
– А как старик?
– Мы уложили его в постель. Он не проснется еще сутки. В настоящий же момент…
всё… все отростки операции уничтожены, рассосались. Нам остается только выйти отсюда, – ответил доктор Граф. – Но… господин Президент, я бы осмелился предложить этого человека…
– Нет, говорю же вам, он беспомощен! Пусть страдает теперь, как страдал я!
Он подошел к кровати и посмотрел на старика. Седого, лет восьмидесяти.
– Завтра я окажусь в его личном доме. Любопытно, как его жена отнесется к моим ласкам? – И он коротко хохотнул.
– Я уверен, майн Фюрер… Простите! Прошу вас! Я уверен, господин Президент, что ваши ласки ей очень понравятся.
– Давайте тогда покинем это место. Сначала – врачи, пусть едут, куда должны.
Затем все остальные… по одному или по двое… меняем машины и хорошенько выспимся в Белом Доме.
Старик с седыми волосами проснулся. В комнате он был один. Можно бежать. Он выбрался из постели, нащупывая одежду, и, идя по комнате, увидел в большом зеркале старика.
Нет, подумал он, боже мой, только не это!
Он поднял руку. Старик в зеркале тоже поднял руку. Он сделал шаг вперед. Старик в зеркале увеличился в размерах. Он посмотрел на свои руки – все в морщинах, вовсе не его руки! И на ноги! Это не его ноги! Это не его тело!
– Господи! – произнес он вслух. – ОХ ГОСПОДИ ТЫ БОЖЕ МОЙ!
И тут он услышал свой голос. Даже голос был не его. Голосовые связки они тоже пересадили. Он ощупал горло, всю голову пальцами. Никаких шрамов! Нигде ни единого шрама. Он надел вещи старика и быстро спустился по лестнице. На первом этаже постучал в дверь, на которой висела табличка “Консьержка”.
Дверь открылась. Старуха.
– Что, мистер Тилсон? – спросила она.
– “Мистер Тилсон”? Сударыня, я – Президент Соединенных Штатов! Это чрезвычайная ситуация!
– Ох, мистер Тилсон, какой вы шутник!
– Послушайте, где тут у вас телефон?
– Там же, где и всегда был, мистер Тилсон. Слева от входа.
Он пошарил в карманах. Мелочь они ему оставили. Он заглянул в бумажник. 18 долларов. Он вложил дайм в щель телефона.
– Сударыня, какой здесь адрес?
– Да ладно вам, мистер Тилсон, вы же его знаете. Вы же тут сколько лет прожили!
Какой-то вы странный сегодня, мистер Тилсон. И я вам кое-что еще хотела сказать!
– Да, да… что еще?
– Мне хотелось вам напомнить, что сегодня вам пора платить за квартиру!
– Ох, сударыня, прошу вас, скажите, какой здесь адрес!
– Будто не знаете! Шорхэм-Драйв, 2435.
– Да, – сказал он в трубку, – такси? Мне нужно такси, Шорхэм-Драйв, 2435. Я буду ждать на первом этаже. Моя фамилия? Моя фамилия? Ладно, пусть будет Тилсон…
В Белый Дом ехать бессмысленно, подумал он, там у них все схвачено… Поеду в крупнейшую газету. Расскажу им. Расскажу редактору всё, всё, что случилось…
Другие пациенты смеялись над ним.
– Вишь, вон парень? На диктатора этого еще как бы смахивает, как там его, только старше. Как бы там ни было, когда его сюда месяц назад привезли, он утверждал, что он – Президент Соединенных Штатов Америки. Так то месяц назад было. Сейчас уже не так часто твердит. Но от газет не оторвешь. В жизни никого не встречал, кто бы так газетами зачитывался. Хотя в политике он в натуре сечёт.
От этого, наверное, и сбрендил. Слишком много политики.
Прозвонил колокольчик на обед. Все пациенты зашевелились. Кроме одного.
К нему подошел медбрат.
– Мистер Тилсон?
Ответа не последовало.
– МИСТЕР ТИЛСОН!
– О… да?
– Пора кушать, мистер Тилсон!
Седой старик поднялся и медленно направился к столовой пациентов.
ПОЛИТИКА – ЭТО КАК ПЫТАТЬСЯ ВЫЕБАТЬ КОТА В СРАКУ
”Уважаемый г-н Буковски!
Почему Вы никогда не пишете о политике или событиях в мире?
М.К.”
”Уважаемый М.К.!
К чему? Что там, типа, нового? – все равно все знают, что бекон подгорает.”
неистовство наше происходит довольно спокойно: мы просто вперились в ворс ковра и задаем себе вопрос – какое говно покатило не так, когда подорвали трамвай, набитый этими пижонами, с плакатом Пучеглаза-Морячка на боку.
тут вот что самое главное: хорошая мечта испарилась, а когда испаряется хорошая мечта, испаряется всё. остальное – навозная возня для Генералов и хапуг. кстати – я вижу, где еще один бомбардировщик США, начиненный водородными бомбами, снова гахнулся с небес – на ЭТОТ раз в море возле Исландии. ребятки весьма небрежно запускают своих бумажных журавликов, пока ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО защищают мою жизнь. Госдеп говорит, что бомбы были “невооружены”, что бы это ни значило. мы продолжаем читать, где одна из водородных бомб (выпавшая) раскололась и распространяет повсюду радиоактивное говнище, пока предположительно защищает мою жизнь, В ТО ВРЕМЯ, КАК я даже не просил такой защиты. разница между Демократией и Диктатурой заключается в том, что при Демократии сначала голосуешь, а потом получаешь приказ; при Диктатуре на голосование времени тратить не нужно.
возвращаясь к выпавшей водородной бомбе – некоторое время назад то же самое произошло у побережья ИСПАНИИ. (мы ж везде теперь, защищаем меня.) и снова бомбы теряются – беззаботные погремушки. 3 месяца потребовалось если мне не изменяет память – чтоб они нашли и подняли оттуда последнюю бомбу. на самом деле, может, и 3 недели, да только людям, что живут в этом приморском городке, показалось, должно быть, что 3 года. эта последняя бомба – проклятущая, зависла на песчаном откосе на дне, и как нежно ее ни подцепляй, петли стряхивает и с каждым разом все глубже соскальзывает. а тем временем все бедолаги из этого городка в постелях по ночам ворочаются: не взлететь бы к чертям собачьим благодаря любезности Звездно-Полосатых. разумеется, Госдеп США издал заявление, что, мол, в водородной бомбе детонатора нет, да только богатеи тем временем все равно в другие края подались, а американские моряки и горожане на вид очень сильно нервничали. (в конце концов, если эти дуры не взрываются, чего ж их тогда на самолетах возить? можно тогда и с двухтонной сарделькой летать. детонатор означает “зажигание” или “спусковой крючок”, а “зажечься” ведь может откуда угодно, спусковой же крючок означает “удар” или любое подобное действие, приводящее в движение механизм выстрела. ТЕПЕРЬ же, по терминологии, они “невооружены” – что звучит безопаснее, а на самом деле – одно и то же.) как бы то ни было, бомбу цепляли, но, как в народе говорят, она своим умом жила. тут парочка подводных штормов налетела, и наша миленькая бомбенция все дальше и дальше под укос закатывалась. а море очень глубокое гораздо глубже нашего руководства.
