Тварь - Владислав Выставной

«Экологи» подошли вплотную и с удобством уселись на решетчатых ящиках — наверное, их специально притащили сюда, так как рядом имелось еще три, на которые любезно указал худощавый. Впрочем, любезностью это можно было назвать с большой натяжкой — скорее издевка, словно незнакомцу доставляло своеобразное удовольствие играть в «нормального» человека.

— Вот ты, значит, какой — человек из Зоны, — с кривой усмешкой глядя на Буку, сказал полноватый. — Как же, наслышаны. И ужасно захотелось познакомиться.

— Ну, давайте, раз так хотелось, — через силу проговорил Бука. — Про меня, наверное, вы все знаете, а вот я про вас — совсем ничего.

— Какой динамичный материал, вы не находите, коллега? — не глядя на товарища, произнес худощавый.

— Да, придаст исследованиям определенную остроту, — также не отрывая взгляда от Буки, сказал полноватый. — Ну, давай, поиграем в эти игры. Можешь называть меня доктор Чико, а вот его — доктор Бах. Не путайте с композитором — корни у имен разные.

— На бандитские погоняла похоже, — мрачно заметила Ника.

— Точно, — усмехнулся тот, кто назвал себя Чико. — Это они и есть. Не всегда мы наукой занимались, в свое время пришлось с пушками и перьями Зону потоптать. Спасибо господам ученым и их опытам. Знали бы они, что выйдет из этого эксперимента — трижды подумали бы перед тем, как незнакомым людям давать сомнительные препараты. Но это дело прошлое, экспериментаторы давно в могиле, а опыты теперь ставим мы. И заметьте — куда более успешно.

Доктор Чико и доктор Бах довольно скалились в лица пленных. За их спинами подтверждением силы и власти маячили экзоскелеты. Только теперь, всмотревшись в эти лица, Бука понял, что видит самых обыкновенных уголовников, которым странной причудой неизвестных сил запредельно вздернуло коэффициент интеллекта. Возможности разума при этом возросли многократно, только, вот мотивации, похоже, остались прежними. И это пугало.

— Господина Антонова и его сотрудницу мы знаем, — сказал доктор Чико. — Как и он нас. Только, как я погляжу, он не слишком-то рад нас видеть.

— А чего радоваться? — хмуро поинтересовался Антонов. — Вы только что кучу людей угробили. Вас не остановили даже их особые полномочия, даже те силы, которые за ними стоят. Откуда же мне знать, чего теперь от вас ожидать?

— Нам тоже хотелось бы кое-что знать, — сказал доктор Бах, чуть подавшись вперед. — Например: на кой ляд вы полезли в Зону? Неужто действительно хотели спрятаться? Ну, ладно, барышня могла так подумать или этот наш парень, для которого Зона — дом родной. Но вы-то, доктор, — вы же серьезный человек. Неужели решили на карьере крест поставить? Это же подсудное дело.

— Странно, однако, выслушивать подобное от вас, — неровным голосом сказал Антонов.

— Доктор, наверное, имеет в виду наше темное прошлое, — заметил доктор Чико. — Хотя ему-то стоило бы подумать о своем темном будущем.

Антонов побледнел еще больше, попытался что-то сказать, но слова застряли у него в горле.

— Чего вы от нас хотите? — резко спросил Бука.

— Как всегда: ответов на вечные вопросы, — вздохнув, сказал доктор Бах. — Как устроено мироздание, и все такое прочее. Знакомо тебе чувство, когда вопросы мучают, разъедают изнутри — а ответа нет и нет? Вряд ли. А ведь это очень сильное и очень неприятное чувство. А мы с коллегой не любим, когда нам неприятно. Стало быть, нам нужны ответы — все до единого. И мы найдем эти ответы, даже если кое-кого придется порезать на мелкие кусочки. И вот первый вопрос: скажи-ка, парень, ты действительно хотел уничтожить Зону? Ты был у Монолита? Ты всерьез собирался отправиться в прошлое? Я про ту историю с Маревом…

— Путешествия во времени невозможны, — быстро сказал Антонов.

— А вот вопрос к дорогому доктору, — немедленно среагировал доктор Чико, переводя взгляд на Антонова. — У нас есть подозрение, что препарат «Зет-восемь», более известный как «эликсир разума», применялся не только на нас с коллегой. Мы просматривали отчеты по работе филиалов и нашли кое-что любопытное. Резко возросшая результативность вашей работы говорит о том, что ваш коэффициент интеллекта повысился неправдоподобно быстро. Это то, про что я думаю?

— К чему все эти вопросы? — вмешался Бука. — Ведь не из-за них вы уложили столько народу?

— Конечно, нет, — пожал плечами доктор Чико. — Вопросы-то чисто риторические. Потому что мы и без того знаем на них ответы. Но у нас есть и другие вопросы — и ответы на них дадут эксперименты. К сожалению, тогда нам уже не доведется так мило поболтать…

Ника вдруг резко метнулась вперед, даже руки протянула — словно хотела вцепиться в горло ближайшему ученому мерзавцу. Но тут же кубарем отлетела в сторону: за спиной, словно ниоткуда, возник третий охранник в экзоскелете. Некоторое время Ника неподвижно лежала в цементной пыли, потом со стоном попыталась подняться, но руки плохо ее слушались, и она бессильно повалилась на пол. Бука сжал кулаки от бессильной злости, с трудом сдерживая себя, чтобы не повторить судьбу этой резкой девчонки.

— Наука требует жертв, — доктор Чико, улыбаясь, продолжал свою речь и будто бы наслаждался реакцией пленников. — Тебе просто не повезло, парень, — ты слишком интересный объект для исследований, чтобы так просто гнить в Зоне. Рано или поздно ты должен был попасть в лабораторию, и ты можешь радоваться: тобой займутся действительно талантливые исследователи. Может, ты даже войдешь в историю науки. Ты рад?

— Вы просто подонки, — прохрипел Антонов.

— Фи, коллега, — сказал доктор Бах, рассматривая ногти. — Мы такие же подонки, как и вы, и методы наши мало в чем отличаются. Единственное наше отличие в том, что мы не сдерживаем прогресс ханжескими рамками морали. Которой, признайтесь, и без того практически не придерживаются в нашем с вами любимом Институте.

— Вы не посмеете…

— Посмеем, коллега, посмеем. Слишком уж велики ставки. Посудите сами: организм вашего подопечного обладает не просто уникальными свойствами — за ним стоит сила. Огромная сила. И если ее природу не выясним мы — ее выяснит кто-то другой. А этого мы допустить никак не можем.

— Что же касается вас, коллега, то вы сами виноваты, — вставил доктор Бах, и лицо его исказила неприятная гримаса, — не нужно было ставить эксперименты на нас только по той причине, что мы казались вам беззащитными, напуганными, как лабораторные крысы. Вы даже представить себе не можете, как это было страшно. Вы просто вынудили нас ответить вам той же монетой. Тем более что, разбираясь с вами, мы, возможно, получим ответы на то, что же происходит с нами самими. Так что наберитесь мужества, доктор, — вы еще послужите науке.

Он резко поднялся, и следом поднялся его «коллега».

— Глаз с них не спускать! — резко бросил доктор Бах, и фигуры в экзоскелетах пришли в движение, подходя ближе и направляя оружие на пленных. — Подготовиться к эвакуации — вертолет будет с минуты на минуту!

«Оранжевые комбинезоны» покинули помещение в направлении открытой площадки, где уже маячили знакомые вооруженные люди. Разговор произвел на Буку тягостное впечатление. Он и без того не жаловал ученых, которых воспринимал до этого лишь как случайных покупателей артефактов. Но сочетание ученого и бандита было выше его понимания. Он так и не понял цели этого разговора: создавалось впечатление, что всей этой болтовней о науке новоявленные «гении» прикрывали обыкновенный бандитский гонор.

— Чтоб вы провалились, профессор! — в сердцах сказала Ника. Она снова сидела на ящике, скрючившись от боли, держась за голову. Сквозь пальцы протекла и побежала по ладони тонкая струйка крови с разбитой щеки. — Выходит, вы сами сотворили этих монстров?! Они же хуже кровососов!

— Значит, придется расплачиваться… — опустив голову, тихо сказал Антонов. — Жаль, что так вышло…

Он хотел еще что-то сказать, но вдруг один из носителей экзоскелета дернулся, вскидывая оружие. Выстрела не последовало: он, а следом и два других экзоскелета замерли — и безвольно повалились на пол.

— Дергаться не советую, — донесся из глубины помещения жесткий, но при этом знакомый голос. — С такого расстояния пуля из «винтореза» прошьет любую броню. Стреляю я метко, а выстрела никто не услышит.

Это был голос Мауса. Он появился из тени, накрывавшей большую часть помещения, и приближался мягко и быстро, припав к прицелу своего винтаря. Первой на изменение ситуации среагировала Ника: он бросилась к дергающимся на цементном полу фигурам, подхватила один из пулеметов, два других с тяжелым выдохом отшвырнула в сторону.

— Брось! — резко сказал сталкер. — Уходим!

Трое неожиданно обретших свободу пленников быстро последовали за Маусом. Он повел их в полнейшей темноте, начинавшейся сразу за рядом бетонных колонн, поддерживавших крышу.