Исповедь zadrota - Дмитрий Шахов

– Ладно, как вышло, так и дышло. Одевайся, нам пора на встречу. – Коля кинул на кровать мою одежду, подняв ее с пола, и быстро вышел из комнаты.

Когда я спустился, все уже закончили завтракать. Марта подала мне чашку кофе и пару тостов, но Коля так торопил, что я успел съесть только один и обжег все небо горячим напитком.

По пути в центр Коля высадил девушек, где они просили, а мою знакомую – у ближайшей по пути станции метро. Я так и не успел спросить ее имя. Хотя на кой черт оно мне? Машина рванула к Белому дому, но даже синий маячок не давал разогнаться до большой скорости. Всю дорогу Коля материл местных водителей и мэра.

– Извини, пропуска на тебя нет, так что придется тебе в машине посидеть немного. Папаня сделает временный пропуск, и я вернусь за тобой. – Коля исчез, стоило нам остановиться на стоянке возле Думы.

Я остался в «Мерседесе» слушать музыку из магнитолы. Спустя минут сорок Коляныч вернулся с куском картона, где было вписано мое имя.

– Вперед, все двери нам открыты!

Дума внутри оказалась не столь внушительной, как она казалась в объективе телекамер и моем сознании. Я думал, что вокруг будут золото и колонны. Но нет, вполне обычная обстановка, в некоторых бизнес-центрах будет покруче. Я совершенно не ориентировался, куда мы идем, – Коля почти бежал впереди, я догонял. Поэтому, когда мы вдруг остановились перед коричневой дверью, я мог бы поклясться, что обратной дороги не найду никогда. Коля приоткрыл дверь и сунул в нее голову. Вынырнув обратно, он распахнул передо мной дверь и зашел следом. В кабинете сидел отец Николая.

– Евгений! Как же я рад тебя видеть! – радушно встретил он меня. – Ты как всегда вовремя. Прямо палочка-выручалочка. Нужны твои познания в Интернете. Я рассчитывал на Николая, но ты же понимаешь, у него одни гулянки на уме – я своего служебного автомобиля почти не вижу, на метро приходится добираться или просить подвезти, – отец Коли погрозил сыну пальцем. – Но к делу. Коля тебе рассказал, что нам нужно?

– Я так понял, хотите манипулировать общественным мнением.

– Не совсем. Скорее, его формировать. Мы, старики, мало что понимаем в этих новых технологиях. И хоть я в Комитете по информационной политике, я больше рассчитываю на мнение и помощь специалистов, чем стараюсь что-то сделать сам. А отдавать это широкое поле противнику никак нельзя. Сегодня они пишут пасквили, а завтра что? Начнут собирать деньги на мятеж? Смешают с грязью самое святое, что у нас есть?

Я в этот момент задумался, что же в его понимании – самое святое? Счета в офшорных банках, что ли? Вряд ли речь о Конституции и правах и свободах.

– Это я понимаю. Но чем мы будем располагать для работы? Коля говорил про какие-то семинары.

– Это самое интересное, Евгений. Статьи бюджета уже расписаны, поэтому проще всего будет протащить вашу работу по линии семинаров. Я посмотрел, цифры там достаточные для работы, но будет лучше, чтобы ты подготовил какое-то предложение, а я мог вынести его на комитет и пробить перераспределение. Так что езжай, работай, как будет готово – высвистывай Кольку, и пусть он тащит бумаги ко мне. За недельку справишься?

– Да за пару дней уложусь.

– Отлично, тогда пару дней тебе, пяток дней мне и в конце следующей недели сможем стартовать! По рукам?

– По рукам!

Мы ударили. Рукопожатие у отца Николая было сильное, горячее.

– А теперь к твоей проблеме. Я так понял, что какая-то сучка обокрала твоих партнеров и сбежала с деньгами, а все свалила на тебя?

Я покосился на Николая – эта версия отличалась от того, что я изложил ему. Коляныч яростно закивал.

– Да, вроде того, – согласился я.

– Не могу сказать, что я знаю этих людей, но я договорился, чтобы мне устроили с ними встречу. Уверен, что мы сможем найти общий язык. Так что ты не беспокойся о своей проблеме. Главное сейчас – работа в том направлении, которое мы обсудили. Чем раньше начнем, тем лучше будет результат, тем быстрее сможем получить новое финансирование.

Я улыбнулся. Сказать здесь было нечего. Я продал душу, чтобы решить свои проблемы. В любом случае ситуация сейчас такова, что торговать мне, кроме своей души, больше нечем. Аудиенция на этом была окончена. Коля провел меня в местную столовую, чтобы я подивился ценам на уровне городской столовки и качеству пищи при этом. Пока мы обедали, я уже в голове прикидывал план, как сделать то, о чем просил отец Николая. Так что я плохо слушал то, что говорил мне Коля, просто кивал головой в ответ на его реплики.

Уже в доме я развернул работу с биржами фрилансеров, набирая заявки на выполнение простой работы: комментирование блогов, распространение тем на форумах, создание твитов и откликов в социальных сетях. Цена за такую работу невелика. В некоторых случаях она может достигать рубля за размещение одной фразы, но когда речь идет о политике, то цены быстро растут. Я общался, помечал в экселевском файлике цены, потом искал новые способы распространения информации. Интересно было узнать, сколько стоят партизанские посты и инсайды у некоторых популярных блогеров. Они почти всегда интересовались, какой стороне будут помогать. Большинство отказывалось от сотрудничества, но список понемногу пополнялся. На вторые сутки я уже мог составить карты манипуляции.

Это только кажется, что только пиши какую-то фигню про другого человека, и его репутация упадет до нуля. Нет. Надо сначала сделать вброс – дать человеку, которому верит множество других людей, наводку на острую информацию. Если никто не соблазнится предложенной клюквой, то прибегнуть к помощи продажных блогеров или человека с высокой репутацией и низкой моральной планкой.

После того как вброс состоялся, ему нужно вылежаться. Можно поджигать фитиль сразу, но лучше дать ему разгореться самому. Чаще всего не нужно ничего делать самому и кому-то платить, офисный планктон любит жареные факты и начинает распространять информацию сам со скоростью нажатия кнопки репоста. Если же утка не взлетела, то надо ее поднять поддержкой общественности за оплату. Скучные факты только так и можно поднять. Иногда нужны сотни помощников для пиара определенной записи. Можно пользоваться и различными рекламными методиками. Но опять же, все зависит от качества материала.

Когда огонь разгорелся, наступает следующий этап – надо поддерживать горение. Можно делать это, вбрасывая дополнительные факты. Или написать «Да-да, все именно так и было» от лица якобы свидетеля событий. Можно просто заниматься словесным линчеванием, рассчитывая, что за эмоциями разум читателя окончательно рассосется. И, конечно, любимая методика – это принять противную сторону, открыв войну против выложенного компромата. Но попытки доказать, что человек белый и пушистый, должны выглядеть так, чтобы возникали сомнения в искренности и достоверности этих слов и сведений.

Затем всплывает другой факт. Или в историю вводится третий человек, который оказывается связан с основной фигурой. Берется какое-то вполне невинное письмо от первого ко второму, под текст письма подгоняется очередной компромат. И едва пациент докажет общественности, что невиновен по первому случаю, как угодит в новую ловушку с дерьмом.

Я бы на месте пациентов вообще ничего не делал. Попытки доказать невиновность чаще всего доказывают эту виновность в глазах обычного человека лучше любых бумаг и свидетелей. Невиновные не оправдываются. Можно и просто сделать свою жизнь достоянием общественности, но мало кто готов пойти на такое – грешки, пусть и мелкие, есть у всех.

Я свел нужные мне цифры в одну таблицу и позвонил Николаю. Он в ответ сбросил мне мейл, на который я отправил раскладку. Через десять минут Коля прислал коррекцию, увеличив мои цены в десять раз, оставив количество работы тем же, и припиской «не надо быть скромным». Еще через час мне позвонил отец Николая, поблагодарив за работу и задав несколько дополнительных вопросов относительно конкретных персон. Я сказал, что с точки зрения технологии все равно, кто будет пациентом. Просто чем медийнее фигура, тем авторитетнее и «надежнее» придется придумывать факты.

Вечером в дом приехал Коля, за его плечом стояли уже знакомые мне Лана и Лиля. Коля с порога крикнул:

– Все на мази, Женька! Будем в золоте купаться! – И уже не мне: – Марта! Найди нам пару бутылок шампанского! У нас есть повод отпраздновать!

На этот раз мы никуда не поехали, но девочки, кажется, были не против. Все же разгульная жизнь должна иметь какие-то пределы. Мы немного разговорились, у меня появилась возможность узнать собеседниц получше.

Лиля на самом деле была из Долгопрудного. Своими силами пробилась в престижный вуз, но потом сделала ставку на ловлю женихов и учебу почти забросила, кочуя из академки на вечернее и обратно. Про свои успехи на любовном фронте она не распространялась, стараясь жаться поближе к Николаю. Тот особо на попытки девушки внимания не обращал, но все же выделял ее по сравнению с глуповатой Ланой. Несмотря на некоторую жеманность, взгляд у Лили был цепкий, стальной. В этой девушке чувствовался какой-то стержень, позволяющий ей добиваться своего, хоть и такими странными методами.