Викинг - Александр Мазин

Лампу я прихватил с собой. Того зелья, которым меня когда-то потчевал Коваль, у меня не было, а при свете очага даже собственные пальцы пересчитать было бы затруднительно. Я долго бродил между спящими, выискивая Сторкада…

Не нашел. В общем зале его не было. Если он не ушел еще куда-нибудь (что было бы очень скверно), то должен дрыхнуть в одной из комнатушек по ту сторону очага.

Дома здесь строились по «типовому проекту», отличаясь, главным образом, размерами. Здоровенный общий зал (столовая) и крохотные клетушки.

К ним – отдельный вход с улицы, но он скорее всего заперт. А вот из столовой – точно открыт.

Нахлобучив капюшон плаща так, что увидеть мое лицо можно было бы, только заглянув и подсветив, я, не скрываясь (вот это было бы подозрительно), а громко ворча и цепляясь за стену, побрел по коридорчику, заглядывая в каждую норку.

Меня раз пять обругали нехорошими словами, зато я отыскал то, что требовалось.

Сторкад спал один. Судя по некоторым деталям, вечером у него была девка, но куда-то слиняла. Чистое везение. Девка – свидетель. Да и переполошить всех может. А убивать ее – рука не поднимется. Удача явно на моей стороне.

Сторкад, безупречная машина убийства весом никак не меньше центнера, вольготно раскинулся на постели в чем мать родила. Бей, куда хочешь. Хоть в глаз, хоть в печень, хоть в сердце…

И тут я понял, что из моего плана «смерти от естественных причин» вряд ли что-нибудь выйдет. Даже от тонкого шила на этом белом гладком теле останется кровавая дырочка. И на кого тогда подумают? На тайного убийцу (например, меня – ведь у меня самый увесистый мотив) или на девку, которая с ним спала? А если на девку – то чем я тогда лучше Сторкада? Да ничем!

Я застыл с шилом в руке. И вообще… Понимаю, это глупо, но как-то неловко убивать спящего. А если разбудить, хрен он дастся. Без шума точно не получится.

Может, просто горло ему перерезать?

Левой рукой я вынул кинжал. Наклонился над викингом и прижал лезвие к горлу.

Вот это реакция! Едва металл коснулся кожи, он открыл глаза. И не завопил. Черт его знает, почему. Может – нервы из стальной проволоки? Я даже не успел сообразить, что едва не прокололся. Заори он – и все.

Но он не стал кричать. Скосил глаза на мою руку и сразу все понял.

– Не дотерпел до завтра? – спросил он негромко. – Или струсил?

Держался он и впрямь молодцом. И времени не терял: рука его очень медленно и очень осторожно поползла к топору, прислоненному к стене.

Я видел, но молчал. Мозг лихорадочно обрабатывал информацию. Перерезать ему горло легко, но тогда уже сразу и себе…

– За что ты убил ее? – спросил я.

Он понял, о чем я.

– Слишком долго возилась со своими тряпками, – сказал викинг. – Я этого не люблю.

До топора ему оставалось сантиметров двадцать.

– Я мог бы подарить тебе другую, получше, – предложил он. – А хочешь, я и тебе за нее заплачу? Хочешь?

Он не собирался платить, он просто выгадывал время.

«Схватит топор – зарежу», – решил я.

Сторкад еще что-то говорил, я не слушал. Я ждал…

Толстые пальцы коснулись секиры, погладили, бережно обняли рукоять у самой «бородки»…

И тут я увидел.

Я увидел ухо.

Большое мясистое ухо, покрытое коркой запекшейся крови. То самое, которое я ему рассадил вечером.

Увидел и сразу ударил, опередив Сторкада буквально на мгновение.

Но умер он тоже мгновенно. Топор с тупым звуком ткнулся в земляной пол. А мог бы снести мне голову…

Я не без усилия извлек шило. Оно было в крови, но из самой узенькой ранки не вытекло почти ничего. К утру наверняка засохнет. Никто и не подумает, что Секире продырявили мозг. Вскрытий здесь не проводят.

Я обтер шило о собственные штаны (экспертизы по ДНК здесь тоже нет) и спрятал в сапог. Затем попытался вынуть из лапы покойника топор. Не получилось. Хватка у Сторкада, даже у мертвого, по-прежнему оставалась «мертвой». Что же, пусть друзья порадуются: викинг помер, как подобает, – с оружием в руках.

А отчего он так скоропостижно скончался, надеюсь, никто никогда не узнает.

Никто и не узнал.

Глава 32,

в которой герой спьяну отправляется на поиски приключений и получает то, чего ищет

Когда мы вернулись и выяснилась причина неявки Сторкада-дуэлянта, на меня начали смотреть косо даже варяги. Еще бы: все необъяснимое, если оно не попадает в графу «воля богов», автоматически трактуется как колдовство. Эти ребята искренне верят и в ведьм, и в волхвов, не говоря уже обо всякой сухопутной и морской нежити. Причем вся эта лабуда (а может, и не лабуда: все-таки викинги – ребята очень практичные, им факты подавай) систематизирована и классифицирована, распределена по конкретным исполнителям: есть женское колдовство, есть мужское, есть предсмертно-посмертное и так далее. Например, военно-прикладное. С его проявлением в виде голого полоумного берсерка я столкнулся лично. Потрогал, можно сказать, собственными руками и собственным оружием. Наверняка и этому феномену можно было найти какое-нибудь научное объяснение (научно или псевдонаучно объяснить можно все – было бы желание), но, опять-таки учитывая мои собственные обстоятельства (как-то трудно поверить, что нынешние приключения – сплошной затянувшийся глюк), следует допустить, что колдовство не только существует, но и способно активно воздействовать на здешний материальный мир.

Может быть, все зависит от веры? Когда-то давно один мой приятель выдвинул такую гипотезу. А в качестве примера привел гороскопы. Мол, в советское время народу было абсолютно поровну, в каком «доме» и под каким «знаком» родился. Все верили в генетику (происхождение) и воспитание. И отличить «рака» от «скорпиона», а «деву» от «стрельца» ни по внешности, ни по поведению было невозможно. А вот когда массы внезапно прониклись доверием к «звездам», в полный рост пошло отделение «козерогов» от «телочек», и астрологическая сегрегация заработала на всю катушку.

Мой приятель знал, что говорил. Он писал эти самые гороскопы для нескольких женских журналов. Писал от балды, что в голову взбредет… Но работало. Напишет: «львов» ждет романтическая встреча, а «козлов», тьфу, «козерогов» – удача в делах, если они наденут зеленые трусы… И пожалуйста! Его «львица» секретарша наутро приходит с горящими глазами и «послевкусием» вчерашнего секса на нежной шейке, а в «белорусском трикотаже» всю партию зеленых трусов сметают за один день. А директор «трикотажа», что характерно, – урожденный «козерог».

Однако я отвлекся. Поскольку списать внезапную смерть Бородатой Секиры на богов было затруднительно, то ее списали на меня. Вернее, на мои колдовские способности. Кое-кто из приятелей Сторкада даже попытался «повесить» на меня убийство, но, поскольку не было никаких свидетелей творимого мною колдовства (отдельное спасибо тем, кто формализовал и подробно расписал возможные варианты и процедуру наведения порчи!)[34], то обвинение распалось из-за отсутствия улик.

Однако тем же вечером Трувор зазвал меня на приватный разговор и потребовал поклясться, что я не наводил порчи на покойника.

Я поклялся. Именами всех главных богов, включая Перуна. Совесть моя была чиста. Да, я «испортил» Сторкада, но безо всякой мистики. Просто проткнул ему мозги железякой. А про железяку меня не спрашивали.

Однако Трувор на этом не успокоился и принялся выпытывать насчет моего бога-покровителя. Вдруг это он расстарался…

Я ответил, что никаких персональных божественных покровителей у меня нет. Уповаю исключительно на богов моих нынешних братьев, то есть на Одина сотоварищи и, само собой, на Перуна Молниерукого, который мне особенно близок по духу и образу действий.

Как я и ожидал, после такого заявления Трувор заметно расслабился и прочитал коротенькую лекцию о том, что да, конечно, почитать надо всех «территориальных» богов, однако лучше Перуна для воина точно не сыскать. И пора бы ввести меня в список его персональных почитателей. Я ответил, что буду только рад. Так и договорились. Едва мы окажемся на исконно варяжской территории, меня немедленно посвятят.

Засим удовлетворенный Трувор отправился докладывать результаты «собеседования» Хрёреку, а я остался один на один со своим горем.

Не хочу вдаваться в подробности собственных переживаний. Скажу лишь, что никогда в жизни (ни в той, ни в этой) мне не было так горько и паскудно.

И даже поделиться не с кем: не поймут славные други-братья! Тогда я напился. Мешал обычное пиво с «зимним» и кислое вино с еще более кислым подобием кумыса…

Нажраться до потери сознания здешними напитками было непросто.

…Очнулся лишь на короткое время, обнаружив себя на крыльце пускающим струю в темноту.

Потом – снова провал. И вновь пробуждение. Абсолютно неромантичное – от примитивных позывов мочевого пузыря.