Он, она и ...собака - Лесли Шнур

— Этого я не потерплю, — с негодованием заявила она, поднимаясь.

Он улыбнулся:

— Знаю. Поэтому я здесь.

— Откуда мне знать, что вам можно доверять? — Хотя прекрасно знала, что можно. Она уселась на место.

— Потому что я единственный, на кого вы можете рассчитывать. И хочу помочь вам выпутаться из этого дела.

Некоторое время оба молчали, она смотрела, как он пьет, кладет ногу на ногу, поправляет галстук.

— Вы должны довериться мне…

— В последний раз, когда мужчина говорил мне подобное…

На этот раз он улыбнулся, игриво приподняв брови.

— Пойдемте.

Оба поднялись, она взяла его за руку и повела в спальню. Остановившись в дверях, оба устремили взгляд на кровать. Он покачал головой, усмехнулся, не в силах сдержаться.

— Это вам известно, — заключила она. — Вы здесь побывали.

— Да.

— Все нашли?

— Думаю, да.

— Туалет?

— Да.

— Рояль?

— Да.

— Коробка из-под печенья?

— Там тоже.

— Стена?

— Да.

— И под матрасом.

— Очень смешно.

Они вернулись в кабинет.

— Но откуда? Это же не заработок журналиста.

— Дорогой мой, а вот этого я не могу вам рассказать, хотя очень хотела бы. Это моя тайна, то, что я есть на самом деле, моя жизнь, то, чем я занимаюсь, очень личное и крайне важное — и пускай таковым и остается.

Он был разочарован, его не захотели посвятить в тайну.

— Тогда я не могу гарантировать вам защиту. Поскольку вы мне не доверяете, я не могу вам помочь.

— Вы не…

— Нет, но я не смогу удержать федеральную службу, если они соберутся провести обыск. Как только они обнаружат все это, тут же подумают о наркотиках.

— Вы тоже так думаете?

— Это смешно. Конечно, нет.

— Неужели для женщины не существует других путей заработать деньги? И хотя мне противно это признавать, но заработала я их не продажей подписки на журнал или своего тела.

Он ужасно злился, что она не рассказала правды. С другой стороны, а с чего бы? Он же работает на правительство! Он знает, что у нее полно наличных, но их происхождение по-прежнему загадка.

Он повернулся, собираясь уходить. Она ухватила его за рукав:

— Я верю вам.

— Неправда. Мы знали — и вы знали, что нам это известно, — что у вас есть деньги. Теперь я знаю, где они. И что? Если вы не доверяете мне настолько, чтобы рассказать, откуда они у вас, я не могу вам помочь.

Отчего он так разозлился? Ему лгали всегда. Каждый мошенник, каждый фальшивомонетчик, каждый неплательщик налогов — лгали все. Но в этот раз это его задевало, и он понимал почему.

Она ему нравилась.

Выходя за дверь, он не знал, что собирается делать. Обернувшись, он бросил взгляд на нее, стоявшую в дверях спальни. Гордая, но упрямая, сильная, манящая, прекрасная. Она великолепна, но не сможет ускользать от властей вечно.

Она улыбнулась на прощание так, что он решил защищать ее любой ценой.

Глава 15

Стук, резкий стук, грохот в дверь квартиры напугал Нину. Она вскочила, толкнув стол, от чего кусочки стекла, которые она так старательно разобрала по размеру, цвету и фактуре, вновь перемешались. В это время дня она никого не ожидала и работала над новой композицией. Из магнитофона лилась «Маленькая ночная серенада», а она сама во всю мощь легких распевала «Песню мельника», совершенно не в тональности, и чудесный вальс Сондхейма звучал, как атональное произведение Стравинского. Сэм, мирный дневной сон которого был грубо нарушен, залаял.

— Какого черта?..

— Нина, открой. Это я, Исайя.

Нина посмотрела в глазок и распахнула дверь.

— Кто впустил тебя в подъезд?

— Кто-то выходил — да какая разница? Даже ты мне не доверяешь! — Он был в ярости.

— Разумеется, доверяю. Да что происходит? Выпьешь чего-нибудь?

— Да, тройной «Лонг-Айленд».

— Сейчас одиннадцать утра. Это немыслимо.

— Шутка. Полагаешь, у меня нет чувства юмора? Я что, полный идиот?

Это был совсем не тот Исайя, которого она знала.

— Сядь, — скомандовала Нина. — Рассказывай, что случилось.

— Вот! — Он протянул ей изжеванный экземпляр журнала «Нью-Йорк».

— Ты бесишься оттого, что один из псов сожрал журнал? Так прекрати гулять с питбулями.

— Ни один из моих, как ты их называешь, кстати, неправильно, «питбулей» этого не делал. Не будь су-у-укой и выслушай.

Нина терпеть не могла, когда ее называли сукой, не важно, с какой интонацией. Услышав это слово, она всякий раз морщилась. Обращение из той же серии, что и «цыпочка». Нина никогда не назвала бы себя феминисткой, она вообще ненавидела ярлыки — как будто не каждая женщина хочет одинаковой с мужчинами оплаты за одинаковую работу, избирательных прав, свободы жить и действовать. Но, Боже Всемогущий, если фильм не про автогонки, кунг-фу или голые сиськи — это для «цыпочек». Если вы настолько сильная, жесткая и бескомпромиссная женщина, что создали многомиллиардную империю, вас отправляют в тюрьму! А если у вас есть собственное мнение, вы просто сука или су-у-ука, то есть по-собачьи «мама».

— Да, я «су-у-ука» и горжусь этим.

— А я черный и этим горжусь.

— Именно так. Хотя у тебя нет никаких прав меня так называть.

Ее слова и тон, которым они были произнесены, пробились сквозь его истерику.

— Прости, Нина. Просто я очень расстроен, и мне показалось, что ты меня не слушаешь.

Минута молчания, пока они принимали и прощали друг друга.

— Сука, — наконец фыркнул он.

Нина расхохоталась, села и посмотрела на выделенный заголовок. «Можно ли доверять собачьим нянькам?» Она понадеялась, что Исайя не заметил, как ее лицо мгновенно стало мертвенно-бледным. Но Исайя просто сидел, вытянувшись и скрестив ноги, устремив глаза в потолок и запрокинув голову, так что его дреды свисали почти до пола.

— Поверишь…

— Тихо! — Нина сделала вид, что внимательно читает, пытаясь восстановить дыхание.

Он почесал Сэма за ухом.

— Они думают, что соб…

— Тихо! — вновь шикнула на него Нина. Он выпрямился:

— Ты не могла бы, мать твою, поторопиться и прочесть эту долбаную статью, чтобы мы могли, мать их так, обсудить ее?

Нина поднялась, ушла с журналом в спальню и прикрыла за собой дверь. Она едва дышала. Не может быть, чтобы Исайя знал! Но сегодня утром она рылась в квартире у Квинтов и наткнулась…

После прошлого обыска прошло много времени, и Нина предвкушала успех. Да, каждый день она заходила чуть дальше, видела чуть больше, прислушивалась чуть внимательнее. Но всегда чуть-чуть не до конца. Возможно, именно волнение подтолкнуло ее — убежденность Клэр в том, что она отрицает собственную жизнь, или предстоящее свидание с Дэниелом. У кого-то на такой случай припасен шоколадный батончик. А она, спустив с поводка Кинга, вошла в квартиру, влекомая серебряной шкатулкой на каминной полке в гостиной. Роскошная комната, простая и элегантная, что удивительно, учитывая, сколь хлопотливо хозяева заботятся о своей собаке. Этого пса кормили свежей органической говядиной и обряжали в пальто, когда на улице холодало.