Датское лето (Хроники брата Кадфаэля - 18) - Эллис Питерс

- Вы же прекрасно знаете, что можете верить на слово, - просто ответил Марк.

Да, он знал. Это знали все. Ирландии часто приходилось иметь дело с Овейном Гуинеддским, и не всегда на почве раздоров. У него там была родня, и в Ирландии его ценили так же высоко, как в Уэльсе. Кадваладр старался не выдать своей радости. Значит, Овейн внял предупреждению, увидев, какое войско он привел, и готов помириться.

- Известно, что мой брат человек слова, - милостиво признал Кадваладр. - Пусть он не думает, что я боюсь с ним встретиться лицом к лицу. Разумеется, я приеду.

- Подождите, подождите! - Отир, до сих пор молча слушавший, шевельнулся, и скамья затрещала под его весом. - Не так быстро! Пусть эта ссора возникла между двумя, но теперь мы тоже в нее замешаны. Нас пригласили на условиях, которых я буду придерживаться и которых придется придерживаться и вам, мой друг. Если вы согласны рискнуть своими благами, положившись на чье-то честное слово, без всяких гарантий, то я не согласен рискнуть своими. Если вы отправляетесь в лагерь Овейна, я требую, чтобы здесь остался заложник, и это будет гарантировать ваше возвращение. Мне недостаточно пустых обещаний.

- Задержите меня, - предложил брат Марк. - Я хочу остаться здесь, чтобы гарантировать беспрепятственное возвращение Кадваладра.

- Тебе дали такое поручение? - спросил Отир, несколько сомневаясь в достаточности подобной гарантии.

- Нет. Но я сам это предлагаю. Это ваше право, если вы опасаетесь предательства. Принц вам не откажет.

Отир не без одобрения оглядел худенькую фигурку, стоявшую перед ним, но все еще сомневался.

- А ценит ли тебя принц так же высоко, как своего брата-соперника? Быть может, меня убеждают оставить одну птицу у себя, а вторая улетит или погибнет?

- Я в некотором смысле гость Овейна, - твердо заявил Марк, - и его посланник. Он ценит меня так же высоко, как свою власть и свою честь. Никогда цена моя не будет столь высока, как в эту минуту.

Отир взревел от смеха, хлопнув в ладоши.

- Хороший ответ, ничего не скажешь. Ну что же, оставайся, добро пожаловать! У тебя здесь уже есть брат. Можешь так же свободно передвигаться по лагерю, как он, но предупреждаю тебя - не пытайся выйти за его пределы. У моих стражников есть приказ. Когда вернется лорд Кадваладр, можешь отправляться к Овейну и передать ему ответ, который мы оба сочтем правильным.

Кадфаэль подумал, что это предупреждение касается не только Марка, но и Кадваладра. Эти вояки не особенно доверяли друг другу. Если Отир потребовал гарантий возвращения Кадваладра невредимым, то он заботился не только о безопасности Кадваладра, но и о своей собственной сделке с ним. Его надо охранять, но верить до конца нельзя. Когда этот безрассудный принц скроется из виду, неизвестно, как он себя поведет, если ему предложат выгодные условия.

Кадваладр поднялся и с удовольствием потянулся. Что бы ни говорили другие, он истолковал послание брата как обнадеживающее. Овейна испугала угроза миру в Гуинедде, и он готов был пойти на уступки. А теперь все, что требуется от Кадваладра, это пойти на встречу, вести себя подобающим образом при посторонних - это он умеет, - а наедине не отступить ни от одного из своих требований, и тогда он вернет себе все, что у него отняли, - и земли, и приверженцев. Все будет именно так, раз при первой же встрече Овейн ведет себя столь благоразумно и мягко.

- Я еду к брату, - сказал Кадваладр с мрачной улыбкой, - и то, с чем я вернусь, удовлетворит и вас, и меня.

Марк и Кадфаэль устроились в ложбине песчаных дюн. Отсюда открывался вид на открытое море, освещенное ясным полуденным солнцем. Перед ними простирались отливавшие бледным золотом песчаные волны, изваянные морским ветром. У самого берега стояли на якоре семь кораблей Отира: четыре грузовых судна, неуклюжих и прочных, которые предназначались для увоза добычи, выколоченной из Гуинедда; три других - самые большие быстроходные ладьи. Меньшие корабли находились в устье залива, где была безопасная стоянка и удобный подход к берегу. Водная гладь отражала, как в зеркале, бледно-голубое небо. Кое-где на серебристом фоне воды тусклым золотом отливали отмели.

- Я знал, - сказал Марк, - что найду вас здесь, но я бы приехал и так, без всякого поручения. Когда я отправился на место нашей встречи, они проезжали мимо, и я увидел, что тебя с девушкой взяли в плен. Самое лучшее, что я мог сделать, - это поехать в Карнарвон и рассказать все Овейну. Он о вас помнит, но что у него еще на уме и для чего он ищет этой встречи, я не знаю. А тебе не так уж плохо у этих датчан. Я вижу, ты вполне бодр, хотя, признаюсь, я боялся за Хелед.

- Ну и напрасно, - заметил Кадфаэль. - Ведь понятно, что принц нас рано или поздно, но обязательно выкупит. Датчане берегут своих пленников. Им обещано вознаграждение, и они хотят заработать его с наименьшими затратами для себя. Они не станут поднимать на ноги весь Гуинедд, разве что их сделка сорвется. Хелед тут не обижали.

- А она рассказала, что заставило ее сбежать из Эбера и как ей удалось выбраться из манора? А лошадь, на которой она уехала, - я видел, как ее вели слуги Отира, в дорогой сбруе из конюшни принца, - как она заполучила эту лошадь?

- Она нашла ее, - просто ответил Кадфаэль. - Лошадь была оседлана и привязана под деревом за стеной манора. Хелед увидела ее, выскользнув из ворот за спиной у стражи. Она говорит, что ушла бы и пешком, если бы потребовалось, но наткнулась на лошадь. Что ты об этом думаешь? Я уверен она говорит правду.

Марк серьезно размышлял несколько минут, затем с сомнением произнес:

- Блери ап Рис? Он в самом деле собирался бежать и подготовил себе лошадь, пока ворота были еще открыты, днем? А кто-то другой, заподозрив неладное, не дал ему уехать? Но ведь ничто не указывало на то, что он замышляет побег! Мне казалось, что Блери рад быть гостем Овейна, под его защитой.

- Правду знает лишь один человек, - сказал Кадфаэль, - а у него есть все причины помалкивать. Но несмотря на все это, принц этого так не оставит. Я об этом сказал Хелед, а она в ответ: "Ты предсказываешь еще одну смерть. Что это даст?"

- Она правильно говорит, - уныло согласился Марк. - У нее больше здравого смысла, чем у большинства принцев и священников. Я еще не видел ее здесь, в лагере. Она может так же свободно передвигаться, как и ты? Ее можно увидеть?

- И прямо сейчас, - ответил Кадфаэль, - если повернешь голову и посмотришь направо, где песчаная коса выдается вперед, заходя на отмели.

Послушно повернув голову, брат Марк взглянул в указанном направлении. Песчаная коса, заканчивавшаяся скалой, покрытой выгоревшей травой, не полностью погружалась в воду даже во время сильного прилива. Она заходила на отмели и очертаниями напоминала кисть руки и запястье. На самой высокой точке косы росли кустарники, а сквозь мягкий песок проступала горная порода.