Один сон на двоих - Татьяна Владимировна Корсакова

Мирон злился. Даже он, и в мыслях никогда не представлявший себя родителем, никак не мог взять в толк подобного отношения к собственному ребенку. Да, Лера обмолвилась, что ребенок она непростой, мягко говоря, со сложностями и темным бэкграундом, но ведь ребенок же!

– Наверное, и бойфренда не стоит сбрасывать со счетов, – мрачно добавил Мирон.

– Не стоит. – Харон кивнул. – Но поиском бойфренда мы займемся в том случае, если не найдем ее у родителей. – Он разговаривал с Мироном, а сам в это время что-то быстро набирал в своем смартфоне. – Через пару минут у меня будет их адрес. А сейчас предлагаю покинуть дом, пока соседи не вызвали полицию.

Это было разумное предложение, но, прежде чем уйти, Мирон еще раз осмотрелся, в надежде найти что-нибудь, что расскажет ему о Лере. Что-то кроме того, что она не любит заниматься лужайкой. Ничего особенного он не нашел. Не то, чтобы дом был безликий, но явного присутствия хозяйки в нем не чувствовалось. Обычный милый дом для обычной современной девчонки. Никакого тебе навороченного ремонта, никакой тебе дизайнерской мебели и крутой сантехники! И это при папе – строительном магнате. Странно.

Харон получил адрес, как только они с Мироном погрузились в катафалк. У Лериных родителей имелась пятикомнатная квартира в центре города и расположенный в элитном дачном поселке дом. Было разумно предположить, что в разгар лета искать их нужно не в душной городской квартире, а на даче.

– Сколько нам ехать? – спросил Мирон, глядя сначала на часы, а потом на навигатор.

– Приблизительно, один час и пятнадцать минут, – сказал Харон, заводя мотор.

– Без превышения скорости?

– С максимально допустимой скоростью.

– Кто бы сомневался! – Мирон откинулся на спинку своего кресла, закрыл глаза и сказал: – Здесь что-то не то.

– Здесь все не то. Это очень странная история.

– Я сейчас про ее родителей. Мало того, что они ее не искали. Они, похоже, вообще никак не участвовали в ее жизни. Ты же видел дом! Это домик на минималках! Странный выбор жилища для девочки-мажорки.

– Почему ты думаешь, что Валерия мажорка? – спросил Харон. – Только лишь потому, что у нее состоятельные родители? Мне, например, в этой ситуации видится совсем другое.

– Что именно? – Мирон открыл глаза.

– Желание Валерии жить своим умом и своими силами. Очень похвальное желание, я бы сказал.

Больше они не разговаривали. Харон сосредоточился на дороге, а Мирон думал, что они скажут, когда появятся на пороге дома Лериных родителей. Ничего разумного в голову не приходило. Собственно, он не знал, что скажет и самой Лере. Что уж говорить о ее родителях?!

В дачный поселок они въехали уже в темноте. Улицы тут подсвечивались стройными рядами фонарей, и от этого благолепия поселок казался сказочно-нездешним. Нужный им дом стоял наособицу, на самой границе леса. Из-за высокого кирпичного забора они могли видеть лишь окна второго этажа. В окнах этих не было света.

– Может быть, ужед спят? – Мирон глянул на часы и покачал головой. – Как-то рановато.

– А для визитов поздновато, – сказал Харон задумчиво и нажал на кнопку звонка.

Где-то вдалеке послышалась тихая мелодичная трель. Харон выждал секунд тридцать и позвонил снова. Еще через тридцать секунд он покачал головой и обернулся к Мирону:

– Думаю, пришло время для твоих криминальных талантов.

Время, наверняка, пришло. Вот только Мирон никак не мог справиться с разгорающимся в солнечном сплетении пожаром. Ох, не к добру это все, но деваться им некуда…

Он встал на место Харона, положил ладонь на дверную ручку, и та подалась под легким нажимом. Тяжелая железная дверь гостеприимно распахнулась, но Мирону почему-то подумалось, что это не дачная калитка, а врата в ад. Чтобы избавиться и от пожара в солнечном сплетении, и от этой нелепой мысли, он сделал глубокий вдох и шагнул во двор. Следом за ним шагнул Харон, на ходу вытаскивая из ножен свою шпагу.

На первый взгляд все было спокойно. Сад подсвечивался разноцветными фонариками и развешанными на деревьях гирляндами. Выглядело это красиво и затейливо. Мирон мельком подумал, что нужно купить Ба что-то похожее, а потом под носками его кроссовок что-то хрустнуло, и он замер. По садовой дорожке было рассыпано битое стекло – очевидное доказательство того, что здесь произошло что-то странное. Рачительный хозяин никогда не оставил бы стекло в том месте, где об него можно пораниться. Мирон поднял голову вверх и в призрачном свете разноцветных фонариков увидел зияющую дыру в окне. Сначала в одном, потом во втором, третьем… Все окна в доме были словно выбиты взрывной волной.

– Что это за хрень? – спросил Мирон шепотом.

– Это разбитые стеклопакеты, – послышался из-за его спины тихий шепот Харона. – Кто-то разбил в доме все окна. Мирон, ты не станешь возражать, если я пройду вперед? В конце концов, из нас двоих настоящее оружие есть только у меня.

Вообще-то, у Мирона тоже имелось оружие. Он вытащил из-за пояса осиновый кол, продемонстрировал его Харону. Тот покачал головой, но спорить не стал. Вместо этого он сказал:

– Боюсь, мы опоздали, мой друг.

– Почему? – Мирон и сам думал, что они опоздали, но не хотел себе в этом признаваться.

– Потому что с высоты своего роста я вижу чуть больше, чем ты. Там на дорожке лежит тело.

– Какое тело?.. – Там, где только что полыхал пожар, в одночасье все заледенело.

– Насколько я могу судить, мужское.

От сердца отлегло, но секундное замешательство дало Харону возможность обойти Мирона и первым шагнуть к телу. Зато Мирон первым увидел голову…

Она лежала под аккуратно подстриженным кустом, мигающий садовый фонарик подсвечивал ее попеременно всеми цветами радуги, но живости эта подсветка не добавляла. Голова была мужская. Или, вернее сказать, упыриная. Мирон насобачился определять этих тварей сходу. А еще у него была отличная память на лица, и мертвое, оскалившееся в последней голодной ухмылке лицо было ему знакомо.

– Это ее отец, – сказал он шепотом. – Харон, эти твари добрались до ее родителей.

Харон ничего не ответил, он вытащил из кармана пиджака латексные перчатки и склонился над обезглавленным телом.

– Голову срубили ударом поразительной силы и поразительной точности. – В голосе его слышалось едва ли не благоговение. – И да, если судить по длине ногтевых пластин, перед смертью этот человек был уже не совсем человеком.

– Он был упырем, Харон! – сказал Мирон злым шепотом. – А до этого он был Лериным отцом!

– Позволь мне взглянуть на остальную часть. – Харон не стал дожидаться разрешения, присел на корточки перед отрубленной головой. Мирон отвернулся. – А перед усекновением головы его укусили, – продолжал Харон. – Вот характерные следы на шее.

– Давно? – вопрос был глупый, но Мирон не мог его не задать.

– Я пока не силен в их физиологии, но полагаю, первая смерть наступила двое суток назад.

– Первая смерть… – пробормотал Мирон и, уже не обращая никакого внимания на Харона, двинулся по усыпанной битым стеклом дорожке к распахнутой настежь двери.

– Не прикасайся ни к чему голыми руками, – послышалось ему вслед. – Это место преступления.

– Кто бы сомневался. – Мирон покрепче сжал осиновый кол, шагнул в темноту, готовый отразить любое нападение. Но из темноты никто не напал. А лед, до этого сковывавший все его нутро, медленно таял. Это могло означать только одно: если здесь и случилось что-то страшное, то злодей уже покинул сцену.

Мирон как раз потянулся к выключателю, когда Харон, догнавший его на террасе, сказал:

– Предлагаю воспользоваться фонариками. Не нужно привлекать лишнее внимание.

– Почему все стекла разбиты? – спросил Мирон шепотом. – Как их вообще можно было так разбить? Кто мог их так разбить?

Версия у него была. И эта версия ему так сильно не нравилась, что он не хотел ее даже озвучивать. Вместо этого он включил в телефоне фонарик и шагнул в темноту.

Вдвоем с Хароном они обыскали сначала первый этаж, потом поднялись на второй. Обнаженное тело женщины лежало в ванне – в давно остывшей, окрашенной кровью воде. Не было никаких сомнений ни в том, кто эта женщина, ни в том, как она умерла. Ей перерезали горло. Или, вернее сказать, разорвали. Подкрались сзади, когда она принимала ванну, и впились клыками. А перед этим убили мелкую псинку, чтобы не мешала, чтобы не предупредила хозяйку о нежданном визитере.

Харон обошел замершего в ступоре Мирона, склонился над телом в ванне. Его тонко вырезанные ноздри затрепетали. Он словно