Английский язык с Шерлоком Холмсом. Второй сборник рассказов - Arthur Conan Doyle

housekeeper [ˈhaus,ki:pǝ], onward [ˈɔnwǝd], constable [ˈkʌnstǝb(ǝ)l]

Mr. Lucas is an unmarried man, thirty-four years of age, and his establishment consists of Mrs. Pringle, an elderly housekeeper, and of Mitton, his valet. The former retires early and sleeps at the top of the house. The valet was out for the evening, visiting a friend at Hammersmith. From ten o’clock onward Mr. Lucas had the house to himself. What occurred during that time has not yet transpired, but at a quarter to twelve Police-constable Barrett, passing along Godolphin Street observed that the door of No. 16 was ajar. He knocked, but received no answer.

Perceiving a light in the front room (увидев свет в комнате; front room — комната, выходящая окнами на главный фасад здания; гостиная), he advanced into the passage and again knocked (он вошел в коридор и снова постучал), but without reply (но без ответа). He then pushed open the door and entered (тогда он толчком распахнул дверь и вошел). The room was in a state of wild disorder (комната была в состоянии страшного беспорядка; wild — дикий; бурный, бешеный; растрепанный; order — порядок), the furniture being all swept to one side (вся мебель была сдвинута в /одну/ сторону; to sweep — сметать, сносить; расталкивать), and one chair lying on its back in the center (стул лежал на спинке посередине = посередине лежал опрокинутый стул). Beside this chair, and still grasping one of its legs (около этого стула, все еще сжимая одну из его ножек), lay the unfortunate tenant of the house (лежал несчастный обитатель дома; tenant — владелец /обычно недвижимости/; наниматель, арендатор; временный жилец). He had been stabbed to the heart (он был убит ударом кинжала в сердце; to stab — колоть, ранить /кинжалом, ножом/) and must have died instantly (и, должно быть, умер мгновенно). The knife with which the crime had been committed (нож, которым было совершено преступление) was a curved Indian dagger (оказался кривым индийским кинжалом), plucked down from a trophy of Oriental arms (взятым из /коллекции/ трофейного восточного оружия; to pluck — срывать /цветы/; дергать, тащить) which adorned one of the walls (украшавшего одну из стен).

Robbery does not appear to have been the motive of the crime (по-видимому, ограбление не являлось мотивом преступления), for there had been no attempt to remove the valuable contents of the room (так как не было произведено попытки унести ценное содержимое комнаты = ценные вещи остались нетронутыми). Mr. Eduardo Lucas was so well known and popular (мистер Эдуардо Лукас был настолько хорошо известен и любим) that his violent and mysterious fate will arouse painful interest and intense sympathy (что его насильственная и загадочная смерть вызовет мучительное = глубокое соболезнование и искреннюю скорбь; fate — судьба; доля; кончина; to arouse — будить, пробуждать/ся/; возбуждать /интерес и т. д./; intense — сильный, интенсивный; напряженный; sympathy — сочувствие; сострадание) in a widespread circle of friends (/среди/ его многочисленных друзей; widespread — широко распространенный).

knocked [nɔkt], furniture [ˈfǝ:nɪʧǝ], heart [hɑ:t], sympathy [ˈsɪmpǝƟɪ]

Perceiving a light in the front room, he advanced into the passage and again knocked, but without reply. He then pushed open the door and entered. The room was in a state of wild disorder, the furniture being all swept to one side, and one chair lying on its back in the centre. Beside this chair, and still grasping one of its legs, lay the unfortunate tenant of the house. He had been stabbed to the heart and must have died instantly. The knife with which the crime had been committed was a curved Indian dagger, plucked down from a trophy of Oriental arms which adorned one of the walls.

Robbery does not appear to have been the motive of the crime, for there had been no attempt to remove the valuable contents of the room. Mr. Eduardo Lucas was so well known and popular that his violent and mysterious fate will arouse painful interest and intense sympathy in a widespread circle of friends.

“Well, Watson, what do you make of this (ну, Ватсон, что вы об этом думаете)?” asked Holmes, after a long pause (спросил Холмс после продолжительной паузы).

“It is an amazing coincidence (удивительное совпадение).”

“A coincidence (совпадение)! Here is one of the three men (один из трех людей) whom we had named as possible actors in this drama (которых мы считали возможными участниками этой драмы; to name — называть, указывать), and he meets a violent death during the very hours (умирает насильственной смертью: «встречает насильственную смерть» в те самые часы) when we know that that drama was being enacted (когда, /как/ мы знаем, разыгрывается эта драма; to enact — ставить на сцене; происходить, разыгрываться). The odds are enormous against its being coincidence (вероятность слишком огромна против того, что это совпадение = вероятность совпадения мала). No figures could express them (никакие цифры не могут выразить ее = она крайне мала). No, my dear Watson, the two events are connected (нет, мой дорогой Ватсон, эти два события связаны) — must be connected (должны быть связаны). It is for us to find the connection (нам предстоит найти эту связь).”

“But now the official police must know all (но теперь официальная полиция, должно быть, все знает).”

coincidence [kǝuˈɪnsɪd(ǝ)ns], drama [ˈdrɑ:mǝ], event [ɪˈvent]

“Well, Watson, what do you make of this?” asked Holmes, after a long pause.

“It is an amazing coincidence.”

“A coincidence! Here is one of the three men whom we had named as possible actors in this drama, and he meets a violent death during the very hours when we know that that drama was being enacted. The odds are enormous against its being coincidence. No figures could express them. No, my dear Watson, the two events are connected — must be connected. It is for us to find the connection.”

“But now the official police must know all.”

“Not at all (вовсе нет). They know all they see at Godolphin Street (они знают все, что видят на Годолфин-стрит). They know — and shall know — nothing of Whitehall Terrace (они не знают — и ничего не узнают — об Уайтхолл-Террас). Only WE know of both events (только мы знаем об обоих событиях), and can trace the relation between them (и можем проследить взаимосвязь между ними). There is one obvious point which would, in any case (есть одно явное обстоятельство, которое, как бы то ни было), have turned my suspicions against Lucas (возбудило мои подозрения против Лукаса). Godolphin Street, Westminster, is only a few minutes’ walk from Whitehall Terrace (Годолфин-стрит в Вестминстере находится всего лишь в нескольких минутах ходьбы от Уайтхолл-Террас). The other secret agents whom I have named (другие тайные агенты, которых я назвал) live in the extreme West End (живут в дальнем конце Уэст-Энда; extreme — самый отдаленный, крайний, предельный; West End — Уэст-Энд /западная, аристократическая часть Лондона/). It was easier, therefore, for Lucas than for the others (поэтому Лукасу было легче, чем остальным) to establish a connection or receive a message from the European Secretary’s household (установить связь и получить сведения из дома министра по европейским делам; household — семейство, семья; домочадцы; дом) — a small thing, and yet where events are compressed into a few hours (незначительная деталь, однако если учесть, что события развивались стремительно: «сжаты в несколько часов») it may prove essential (она может оказаться существенной). Halloa! what have we here (ага! что у нас тут)?”

Mrs. Hudson had appeared with a lady’s card upon her salver (появилась миссис Хадсон, неся на подносе дамскую визитную карточку). Holmes glanced at it (Холмс взглянул на нее), raised his eyebrows (поднял брови), and handed it over to me (и передал мне).

minute [ˈmɪnɪt], extreme [ɪkˈstri:m], prove [pru:v], essential [ɪˈsenʃ(ǝ)l]

“Not at all. They know all they see at Godolphin Street. They know — and shall know — nothing of Whitehall Terrace. Only WE know of both events, and can trace the relation between them. There is one obvious point which would, in any case, have turned my suspicions against Lucas. Godolphin Street, Westminster, is only a few minutes’ walk from Whitehall Terrace. The other secret agents whom I have named live in the extreme West End. It was easier, therefore, for Lucas than for the others to establish a connection or receive a message from the European Secretary’s household — a small thing, and yet where events are compressed into a few hours it may prove essential. Halloa! what have we here?”

Mrs. Hudson had appeared with a lady’s card upon her salver. Holmes glanced at it, raised his eyebrows, and handed it over to me.

“Ask Lady Hilda Trelawney Hope if she will be kind enough to step up (попросите леди Хильду Трелони Хоуп пожаловать сюда; to step up — выходить вперед; подходить; подниматься по лестнице),” said he.

A moment later our modest apartment (мгновение спустя наша скромная комната; apartment — комната, квартира), already so distinguished that morning (уже удостоенная/отмеченная /высокими гостями/ этим утром; distinguished — выдающийся, знаменитый, прославленный), was further honoured by the entrance of the most lovely woman in London (снова удостоилась /чести/ — посещения: «входа» самой прекрасной женщины в Лондоне; further — дальнейший, добавочный; далее, более того). I had often heard of the beauty of the youngest daughter of the Duke of Belminster (я часто слышал о красоте младшей дочери герцога Белминстерского), but no description of it (но ни одно ее описание), and no contemplation of colourless photographs (никакое рассматривание бесцветных фотографий; colour — цвет), had prepared me for the subtle, delicate charm (не подготовили меня к утонченному, изысканному обаянию; subtle — тонкий, нежный; утонченный, изысканный) and the beautiful colouring of that exquisite head (и прелестным краскам этого милого лица: «головы»; colouring — окрашивание; характер сочетания цветов; цвет; exquisite — изысканный, изящный, тонкий). And yet as we saw it that autumn morning (однако, как мы увидели в то осеннее утро), it was not its beauty which would be the first thing to impress the observer (не красота ее бросалась в глаза: «была первой вещью, которая поражала наблюдателя»). The cheek was lovely but it was paled with emotion (ее щечка была прекрасной, но бледной от волнения; to pale — /по/бледнеть, /по/тускнеть; emotion — душевное волнение, возбуждение; чувство, эмоция), the eyes were bright but it was the brightness of fever (глаза блестели, но это был лихорадочный блеск; bright — яркий; блестящий; светящийся; fever — жар, лихорадка), the sensitive mouth was tight and drawn in an effort after self-command (нежный рот был крепко сжат в попытке овладеть собой; tight — тугой; сжатый; стиснутый; drawn — натянутый, растянутый; искаженный; искривленный; натянутый; self-command — самообладание, умение владеть собой). Terror — not beauty — was what sprang first to the eye (страх, а не красота — вот что бросилось в глаза прежде всего) as our fair visitor stood framed for an instant in the open door (когда наша очаровательная гостья на мгновение появилась в проеме открытой двери; frame — рама, каркас, скелет; to frame — вставлять в рамку; обрамлять).