Место преступления - Фридрих Незнанский

Бизнесмен, богатый человек, чего ему делать-то в Боброве? Зачем приобретать предприятие, чтобы после разорить его, пустить по ветру, разбазарить дорогое оборудование, как докладывал Турецкому Агеев, посетивший лично это предприятие и едва унесший ноги от «серьезной и грубой» охраны. Нет, там планируется что-то другое…

Филипп высказал предположение, что Сороковкин — просто подставное лицо, которого использует в своих далеко идущих целях именно тот, кому и принадлежит гениальная идея поголовного ограбления города, с тем, чтобы въехать потом в него на белом коне спасителя и полновластного хозяина. Но это — и не Федотов, а кто-то более опасный и сильный.

Однако есть у этого запутанного дела и вторая сторона: где же власти, куда они смотрят? Почему прямо на их глазах происходят массовые преступные деяния, но никто из городских руководителей не считает, что и им тоже надо звонить во все колокола? Почему такое спокойствие? Закономерен и вопрос: а кто у нас губернатор? Нет, ну, пониже, разумеется. Городской голова, к примеру? Или там руководитель городской администрации?

Вера, естественно, не знала, а Катя задумалась, но так ничего и не вспомнила. То есть, никого конкретно, а от мужа не слыхала, у него всегда были свои проблемы, которыми он предпочитал с женой не делиться. Оно и видно: вот к чему привела его «таинственность»!

Александр Борисович улыбался, наблюдая за смешными и наивными потугами Кати. Милая, замечательная женщина, так и тянет ласково назвать ее «девочкой». Конечно, за спиной успешного мужа ее ничто не беспокоило, кроме сынишки. И вдруг все перед ней в одночасье рушится. Что делать? Куда голову преклонить? И вообще, что она теперь будет делать одна в этом глухом к чужим бедам городе? Но это — уже другая тема. Это они с Верой должны теперь сами решать…

Но вопрос возник, и его стоило проверить. Итак, кто у нас голова? Может, Максу из Москвы это узнать легче, чтоб Александру Борисовичу зря не «светиться» во властных коридорах?..

С утра они разделили свои обязанности. Адвокат Гордеев отправится в городской отдел милиции, чтобы выяснить, куда был отправлен его клиент Филипп Кузьмич Агеев, которому лично полковник Крохалев выдвинул чудовищное и, кстати, абсолютно голословное обвинение в убийстве им совершенно невиновного человека. Причем не имея на руках ни одного конкретного доказательства и ни единой обличающей Агеева улики. Короче говоря, Юрий Петрович начнет поднимать громкий шум, который уж для полковника-то будет совершенно лишним, ибо вызовет нехорошую реакцию в Смоленской прокуратуре, спровоцированную, в свою очередь, телефонным звонком Меркулова к прокурору Сердюку. И шурин полковника, господин Сутягин, естественно, об этом узнает первым и донесет до ушей Крохалева. Начнут они принимать дальнейшие меры для выяснения вопроса или нет, и когда — это пока неизвестно, но Крохалеву такое известие крылышки несомненно подрежет. Что обеспечит и Агееву определенную безопасность от неправедных действий решительного полковника в своей вотчине, где он чувствует себя полновластным хозяином.

А Турецкий, не без оснований облагая, что в данной ситуации к женщинам теперь с допросами никто не полезет, решил вникнуть в главные проблемы, которые и привели к гибели предпринимателя Бориса Краснова. В принципе, их было две: действия фирмы «Меги» и ростовщика Плюхина. Казалось бы, и первая, и вторая проблемы остались уже в прошлом, — Плюхин убит, а фирма обанкротилась. Но на самом деле все их, якобы таинственные, действия поддавались расшифровке. На место канувшей в Лету «Меги», разумеется, с той же целью, — обобрать еще не обобранных, — явилась близкая ей по духу, а возможно, и родственными отношениями, новая фирма, название которой Турецкому было пока еще не известно. Но она существовала. Растяжки на улицах видел Александр Борисович, когда вчера въехали в город, но как-то не обратил внимания на длинное название с нерусскими словами. Следовало уточнить, а также постараться изучить, чем на этот раз соблазняют устроители очередной пирамиды по-прежнему доверчивое население, которое, кажется, ничто уже, никакие несчастья не способны заставить думать. И, может быть, размышлял Турецкий, надо будет даже и самому поучаствовать в этом «спектакле», чтобы проникнуть в существо действий «заводного механизма». Ведь запустил же его кто-то! Можно подозревать, кого угодно и сколько угодно, но суду потребуются жесткие доказательства заранее продуманного преступления, иначе и дела затевать не стоит.

А вот когда обнаружится ключик к этому заводному устройству, тогда можно будет с уверенностью сказать, кто конкретно был заинтересован в смерти Краснова. Имя заказчика, которое затем подскажет следствию также имя исполнителя. То есть, другими словами, попытаться решить тот вопрос, ради которого и появилась в «Глории» очаровательная Верочка. Ну, как же не оказать услугу, как не помочь такой прекрасной женщине?! Да просто и спорить здесь не о чем. Наверняка именно по этой же причине и Филипп рискнул пожертвовать своей свободой, чтоб хотя бы на время отвести от молодых женщин опасность, которую представлял для них наглый и самоуверенный полковник Крохалев…

У Гордеева был свой джип, а Александру Борисовичу Вера охотно предоставила личную машину, серебристого «ленд ровера», — чтоб он не зависел от случайных обстоятельств. Тем более что сама она никуда из дома выходить не собиралась. На такой машине, подумал Турецкий, можно без труда стать клиентом… как же ее, черт возьми?..

Очередная растяжка через улицу красным по белому гласила: «Ваш друг, ваш советчик, ваша финансовая помощь! Инвестиционная компания «Ника Глобал Инвест» приветствует своих верных друзей и протягивает руку помощи! Никто не останется обиженным!».

Заманчиво. Так и тянет обратиться за советом и с трудным вопросом: а снова не обманут? Правда, денег дадут? Наивные такие вопросы, кто же скажет, что потом могут быть и отдельной разочарования? Отдельные, разумеется, но вас конкретно они не коснутся… ни боже мой!.. И ведь понесут…

План своих действий Александр Борисович разработал в общих чертах еще вечером, когда хозяйки пригласили их с Гордеевым поужинать. Вот тогда же, за столом, поглядывая с усмешкой, как Юрка, пытаясь сдерживать свои бьющие через край эмоции, ухаживает за Верой, и та оживленно отвечает на его шутки, неожиданно придумал толковый, с его точки зрения, вариант. И даже лицо, которое имел в виду Турецкий, всплыло перед ним совершенно неожиданно.

Нет, не даром Филя «терял» здесь время. Как человек сугубо прагматичный, он не ловил журавлей, его вполне устроила, надо понимать, симпатичная и близкая синичка. И отзывался он о Ефросинье Дмитриевне с теплым чувством. Так в чем же дело? Надо попросить ее подыграть немного, — для пользы и освобождения Филиппа, который ей наверняка понравился. Ведь Филя, что называется, по определению не может не нравиться женщинам. Особенно простым, не отягощенным грузом избыточных знаний и высокой культуры. А сейчас именно такая вот и подошла бы для Турецкого. Если у нее сохранился прежний договор с «Мегой», если она не выкинула его сгоряча. Точно такие же материалы, но взятые у Красновой, оказались бы просто убийственными для той операции, которую собирался «провернуть» Александр Борисович. Итак, к Фросе, на Лесную улицу, дом семнадцать! Двоюродный же брат приехал! Вот радость-то!..

— Как я хорошо теперь понимаю Филю! — с этой фразы Александр Борисович и начал свое знакомство с Фросей, в очередной раз, и как обычно, подивившись Агеевской изобретательности.

Серебристый, «богатый» джип застыл у калитки, дразня и привораживая к себе внимание этой симпатичной по-своему женщины, никогда не претендовавшей на подобную роскошь. А Турецкий, войдя во двор, хитро сощурился и приложил палец к губам, призывая выслушать его секрет.

— Я — от Фили. Мы можем поговорить без посторонних?

Женщина растерялась.

— А никого и нет! А чего с ним?

— Давайте, Фросенька, хоть на веранду, что ли, поднимемся?

И она пропустила его жестом. Вошла и присела на лавку сама, ему на стул показала.

— Сейчас я вам все расскажу… Ну, во-первых, чтоб вы знали… Он говорил вам о своем бизнесе? — и в ответ на ее кивок продолжил: — У нас с ним, можно сказать, общий бизнес. Мы с Филиппом — сыщики, преступления всякие расследуем. А у вас тут, в Боброве, уже их столько понаделали, что не знаешь, за что хвататься первым, чтобы вывести жуликов и бандитов-убийц на чистую воду… Так вот, Филю вчера арестовал полковник Кроха-лев, подозревая его в убийстве ростовщика вашего, Плюшкина. Только все это — вранье, мы знаем… точнее, догадываемся, кто это сделал. А убил его тот самый человек, что перед этим застрелил в машине Бориса Краснова, бывшего директора фабрики. Зачем, спросите? А чтоб Крохалев, так мы считаем, смог фабрику себе забрать. И про это успел узнать Филя за эти дни, пока находился около вас. Но сейчас он, как я говорил, в тюрьме, и к нему поехал наш московский адвокат, он и будет доказывать невиновность Филиппа. А чтоб этот процесс ускорить, мне нужна, уж извините, Ефросинья Дмитриевна, ваша скромная помощь. Я потому к вам обращаюсь, что Филя, разговаривая со мной по телефону, очень хвалил вас, как добрую и умную женщину. Даже сказал, — Турецкий обаятельно улыбнулся, — что на вас можно положиться, вы не подведете. Да и дела-то совсем немного. Вот я вам и признался.