Жестяной бор - Андрей Лазарчук

— Да, — сказал Линдерман. — Именно так. Как я понимаю, то, что мы исследуем, разошлось уже широко?

— Да, — сказал Андрис. — По прикидкам — обработано тысяч шестьдесят-восемьдесят.

— Боже ты мой, — прошептал Линдерман. — И ведь… не остановить, не…

— Это выдохнется постепенно, — сказал Андрис. — Оригиналы записей я уничтожил.

— Хуже чумы, — сказал Линдерман. — Хуже чумы…

— Они не могли больше общаться с компьютерами — и разбивали их, — глухо сказал Юсуф. — Рано или поздно они не смогут общаться друг с другом…

— Может быть, до этого не дойдет, — сказал Линдерман. — Может быть, действительно выдохнется…

— Какая-нибудь очень плохая копия — десятая, двадцатая?.. — пробормотал Юсуф.

— Я делаю, — сказала Марина. — Именно двадцатую.

Странно, подумал Андрис, ведь обвал, все рушится и вот-вот накроет — а эти четверо сидят и решают задачку, на которую им бы надо плюнуть — и спасаться, спасаться… Он вздрогнул и открыл глаза.

Все как-то странно изменилось, хотя Марина по-прежнему сидела за пультом, позади нее стоял Линдерман, а Юсуф как сидел, так и сидел верхом на стуле, опираясь подбородком на кулаки. Лицо его показалось Андрису страшным: обтянутые оливковой кожей тонкие кости, черные глазницы, в которых нет глаз, черные прилипшие ко лбу волосы — мелкие капли пота…

— Юсуф, — позвал он. — Что с тобой?

— Что? — Юсуф повернулся к Андрису, и наваждение пропало: лицо как лицо, а что глаза впали и вокруг чернота, так это от кромешной усталости…

— Ты как-то…

— Взрыв вспомнил, — сказал Юсуф.

— Да. Это, конечно…

— Если бы ты пришел на две минуты раньше…

— Именно. Что было, кстати, вполне вероятно.

— У тебя не бывало ощущения, что сходишь с ума?

— Бывало. И не так уж редко.

— Я ведь, собственно, не полицейский. Я всегда занимался информатикой.

— Я знаю.

— Поэтому мне часто мерещится разное…

— Ты меня подозреваешь?

— И это тоже. Нет, я знаю, что — чушь.

— Вполне в рамках.

— Я хочу ее спросить…

— Марину?

— Да.

— О чем?

— Сейчас они закончат…

— Собственно, уже все, — сказал Марина, оборачиваясь. — Спрашивайте.

— Скажите, что вы знаете об «эльфийских играх»?

— Кажется, какой-то цирковой номер. А что?

— Нет, цирковой — это Икарийские игры.

— Тогда не знаю.

— Но ведь вы — «эльф».

— Впервые слышу.

— Пожалуйста, не надо так… Мы с вами в одинаково невыгодных условиях…

— Я поняла. Не знала, что так называется.

— Странно, что не знали.

— Может быть. Красиво.

— Тогда, если не трудно…

— А вот это никого не касается… — у Марины внезапно сел голос. Она кашлянула и повторила с хрипотцой: — Никого не касается.

— Не уверен, — сказал Юсуф. — Видите — все так переплелось. Самое личное может оказаться важным… жизненно важным… для всех. Для всех, понимаете?

— Подождите, Юсуф, — сказал Андрис. — Что все это значит?

— Когда я делал документы, — сказал Юсуф, — я наткнулся… все перемешалось, поэтому поисковая программа собирала вообще все, что было как-то связано — в данном случае с фамилией Сомерс… и наткнулась на некий список из тридцати восьми имен, где фамилия Сомерс имелась… список так называемых «эльфов». Потом я нашел все остальное. «Эльфийские игры», Андрис, — когда вот эти тридцать восемь — все они молодые, от пятнадцати до двадцати пяти лет — дважды в неделю собираются в Жестяном бору, ночью, и устраивают… э-э…

— Оргию, — подсказала Марина.

— Оргию, — согласился Юсуф. — На это не стоило бы обращать внимание, если бы именно в эти часы активность управляющего комплекса Жестяного бора не превышала повседневную в сто — сто пятьдесят раз. Дважды, исчерпав операционный резерв, комплекс подключался к городской сети… что с вами?

Марина медленно встала и так же медленно начала валиться назад — и упала бы, если бы Линдерман не подхватил ее.

— То есть подозрения у вас стали появляться уже давно… — пробормотал Линдерман, глядя куда-то мимо Марины — в пространство.

— Не подозрения, — поправила его Марина. Голос ее звучал ровно и бесцветно. — Это была ирония, черный юмор… страшная сказка, может быть… Видите, ли, игры, — поклон и полуулыбка в сторону Юсуфа, — давали очень сильный эмоциональный заряд, и требовалось как-то снизить все это… отстоять себя. Очень трудно объяснить…

— Что вы, это как раз понятно, — сказал Линдерман. — Как раз очень по-человечески.

— Если по аналогии с голотеатром — ну, не парным, он все-таки просто зрелище, — а когда партнеров много… я несколько раз участвовала в квинтетах, говорят, делали и больше, но это опасно, слишком большая нагрузка на психику… так вот, по аналогии с голо я создала концепцию «эльфийских игр». То есть черную концепцию… контрконцепцию… Допустим, в том же голоквинтете ты как-то можешь сознательно воздействовать на изображение только в первые секунды — дальше от тебя уже ничего не зависит, изображение тебя использует… высасывает из тебя то, что ему нужно… именно высасывает — оно может быть безобразным, прекрасным, омерзительным — но оно всегда нечеловеческое — изображение… ни один человек — сам — никогда… И тем не менее ты всегда помнишь, что это только изображение, игра лазерных лучей, проходящих через кювету с жидкими кристаллами… А в бору — сильнее… все происходит внутри тебя, но — ярко, мощно, реальнее самой реальности… если бы могли существовать такая реальность… то есть она существует, но ее невозможно охватить вот так сразу всю — охватить… и главное — она пластична, ее можно творить. Непрерывный творческий экстаз. Именно творческий.

Марина замолчала. Никто не нарушал тишины. Смотреть на Марину было страшно — она постарела лет на двадцать. Линдерман протирал свои очки, Юсуф смотрел в пол. Андрис не чувствовал себя. Надо было пошевелиться, чтобы ощутить свое тело, сказать что-то, чтобы проверить мысли — нельзя было делать ни то, ни другое…

— Концепция же состоит в том, — новым голосом, голосом лектора, продолжала Марина, — что мы, «эльфы», — опять полуусмешка, — составляем с управляющим комплексом бора некий коллективный разум, синтетический интеллект, киборг, преследующий свои корыстные цели: с одной стороны, расширение своей территории, с другой — отбор из массы людей своих, «эльфов». То есть тоже количественный рост. Каждый «эльф» выполняет роли — поочередно — процессора во время «игр» и эффектора — в остальное время, среди людей. Эффектором является также зеленая масса бора — воздействие может быть электромагнитное, химическое… про подключение к городской компьютерной сети я почему-то не подумала, хотя это на поверхности… Этот киборг — система высочайшей степени сложности, и действия его проконтролировать невозможно… ни проконтролировать, ни предсказать… идентификация их возможна только «пост-фактум»…