Ледяная синева (ЛП) - Энн Стюарт

— Убить меня. Я никогда не видела, как ты убиваешь, только была свидетельницей последствий. Задушишь меня? Сломаешь шею? Заколешь?

Смотреть на него, чтобы оценить реакцию, было ошибкой. Их взгляды встретились, и слабая улыбка появилась на губах Таки. Красивых губах. По которым хотелось ударить палкой потолще!

— Наверное, порежу на мелкие кусочки, сварю и съем.

— Очень смешно. Так ты не собираешься меня убивать?

Така отвёл глаза.

— Если это будет в моей власти, то нет. Но только если не станешь сильно мне надоедать.

— Раз ты везёшь меня непонятно куда не чтобы убить, то зачем мы здесь?

— На что тебе глаза, Саммер?

Ей не нравилось, когда Така называл её по имени, но ответ «для тебя я доктор Хоторн» будет словно взят из комедии братьев Марксов[1]. Така притормозил, и Саммер, оглядевшись, поняла, что представляло собой огромное и пустое поле. Аэродром. За обветшалой металлической постройкой было несколько маленьких самолётов.

— Я в самолёт не сяду, — сдавленно предупредила Саммер.

— Боишься летать?

Она боялась, но не собиралась признаваться.

— Я не оставлю сестру. Никуда не полечу, пока не буду уверена, что она в безопасности.

— Ты будешь делать, что я скажу. — Он подъехал к лачуге и заглушил двигатель.

— Сначала тебе придётся меня убить.

Така вздохнул, и на долю секунды Саммер поверила, что он так и сделает.

— О твоей сестре позаботятся, — наконец сказал он.

— Кто? Сиросама? Я так не думаю.

— Её вытащит мой коллега. Тебе не нужно беспокоиться.

— Коллега? Один из якудза с лёгкостью проникнет туда и заберёт её?

— Ты забываешь, что «Братство торжества истины» начало деятельность в Японии и почти треть его членов во всём мире — японцы. У них не возникнет сложностей слиться с братьями.

— Пока не видно их татуировок.

— Достаточно большая часть братьев — преступники из разных стран. Японским бандитом их не удивишь. А сейчас перестань со мной спорить. Ты ещё жива, твоя сестра тоже. С ней всё будет в порядке.

— Так почему ты не сказал мне об этом раньше? Со мной было бы меньше неприятностей.

— Ты и неприятности — это синонимы, — устало заметил Така, расстёгивая ремень безопасности. — Вылезай из машины. Попытаешься сбежать — пристрелю.

— У тебя нет при себе пистолета.

— Есть, — возразил он. — И я без колебаний использую его.

В этом Саммер не сомневалась ни на минуту.

Джилли Ловиц оказалась особенно трудным учеником. Она отказывалась пить святую воду, которую ей приносили; ей как-то удавалось закрывать разум для Святого Слова, что звучало в её пустой комнатушке. На него работали, его пути следовали некоторые из самых одарённых молодых учёных в мире: химики, эксперты по взрывчатым веществам, врачи, инженеры, а ещё враждебно настроенная молодёжь, жившая на улицах. Сиросама предложил им всем путь к спасению, и они с радостью приняли его. Однако Джилли Ловиц сопротивлялась.

Сложно поверить, что её родила Лианна Ловиц, в хорошенькой белокурой голове которой вряд ли вообще были извилины. Джилли гораздо больше походила на сестру — Саммер. Слишком умна, слишком цинична, слишком подозрительна. Последнее качество, без сомнения, приобретено благодаря матери: Лианна и святого сделала бы мнительным. А в «Братстве торжества истины» было немного настоящих святых.

И девчонка не ела. Она смеялась, когда ей приносили шоколад. А ведь ему докладывали, что это её слабость. В самом деле он знал очень мало женщин, что могли устоять перед шоколадным искушением. Но шестнадцатилетняя Джилли Ловиц во многом его поражала.

Но в конце концов всё это не имеет значения. Она была в одной из индукционных секций, преданные ученики следили за каждым её вздохом. И хотя в этом мире возможно всё, он сомневался, что женщина, подобная Саммер Хоторн, подвергла бы опасности младшую сестру, поделившись с ней тайнами. Нет, девчонка — только козырь. Как только эта гадина Хоторн поймёт, что сестра в опасности, она явится с урной и всеми своими секретами. Нужно лишь подождать.

Хотя теперь в игру включились якудза, и Сиросама не знал, радоваться ему или стенать. Такаши О’Брайен — внучатый племянник Хиро Мацумото. У него впечатляющие связи, и кто ещё мог его послать? Неважно, что у братства с якудза одна цель — снова сделать Японию одной из сильнейших держав в мире. Единственной при новом мировом порядке. Но якудза, похоже, больше думают о возможной прибыли, в то время как Сиросама знал: есть лишь одно настоящее будущее — то, что наступит, когда он без остатка вычистит эту землю.

Якудза, конечно, проблема, но незначительная. Саммер Хоторн была выбрана не случайно. Хана Хаяси никогда бы не доверила такое сокровище человеку, который не смог бы держать его в секрете, никогда бы не поделилась знанием. Как жаль, что тогда он не смог расколоть старуху. И это его грех, что он позволил гневу обуять себя и лишил её жизни до того, как выяснил нужное.

Но тогда он был намного моложе и только начинал понимать своё предназначение. С начала времён ему было предопределено задавить тётку машиной и лишь потом найти семейное достояние, которое обеспечит его господство и преображение.

Оглядываясь назад, Сиросама понимал, что тогда время ещё не настало. В тот момент у него было лишь несколько сотен последователей, и его путь не был так ясен, как сейчас.

Нет, всё развивалось, как должно, и каждая новая трудность лишь проверяла готовность Сиросамы к надвигающейся буре. Каждое же новое препятствие будет преодолеваться и уничтожаться.

Эта девчонка выплеснула святую воду брату Кенно в лицо — столь неслыханное преступление и богохульство, что его святейшеству оставалось лишь радоваться, что то был не брат Генрих. Но ещё раньше он решил держать Генриха подальше от девочки. Его орудия — братья — разнообразны и хорошо отточены, но не нужно использовать топор, когда достаточно кинжала. Сейчас ничего не выиграть, если подвергнуть Джилли Ловиц изобретательному обращению Генриха.

Может, когда всё встанет на свои места, она будет наградой верному последователю. Хотя на самом деле Сиросама обещал Генриху старшую сестру. Немец, возможно, предпочёл бы более мягкое и девственное тело младшей, но ненависть к Саммер обеспечит его удовольствие.

Сиросама покачал головой. Генрих всё ещё так юн, так движим мимолётным удовлетворением. Он не готов к тому высшему предназначению, что написано ему на роду. Но это изменится. Всё становится на свои места. Сиросама чувствовал, как вокруг него начинает кружиться ветер власти, и знал, что срок его смертной жизни уже отмерян. Близятся, близятся время и день, наиболее подходящие для церемонии воссоединения. «Братство торжества истины» получит настоящую урну. Найдёт развалины старого храма. Саммер Хоторн — единственная, кому доверилась его тётка, хотя она, кажется, об этом и не знает.