Романов. Том 8 - Владимир Кощеев

просто не знают, что настоящий спорт не любит огласки. Кстати, об этом, если вы все еще желаете участвовать, у меня есть знакомый, который мог бы сделать ставку от вашего имени.

Я посмеялся в ответ, но отказываться пока что не стал. Кто знает, может быть, действительно пригодится?

— На сегодняшний день я не намерен включаться, Никита Александрович, — сказал я. — Боюсь, все мое внимание достается моему княжеству.

Девушки томно вздохнули, глядя на Морозову, а моя невеста с улыбкой ответила на их невысказанный вопрос.

— Увы, нам действительно даже на совместный ужин времени найти было сложно, — произнесла Виктория. — Только здесь и смогли впервые потанцевать со дня помолвки.

— А ведь это только начало, — с сочувствием вздохнула Елизавета Петровна Горская. — Как я вас, Виктория Львовна, понимаю. Быть невестой князя — тяжкий труд.

На общение с группой у нас ушло около четверти часа, после чего я увел свою невесту на новый танец.

— Я надеюсь, визит к государю прошел хорошо? — спросила Виктория, пока мы кружились по залу.

— Да, — легко кивнул я. — Ничего сложного и страшного не обсуждали, а по итогу, возможно, мы еще и заработаем с тобой.

Морозова приподняла бровь, но от дальнейших вопросов воздержалась.

Музыка в очередной раз стихла, однако мы не спешили уходить, продолжая танцевать. Мне было приятно держать Викторию в своих руках, ей тоже нравилось проводить время так. И я даже подумал о том, чтобы устроить небольшой прием у нас.

— Передохнем, если не возражаешь? — негромко спросила моя невеста, когда очередная мелодия стала медленно затихать. — Мне хочется на свежий воздух.

— Разумеется, — ответил я.

Выбраться из зала на улицу было несложно. Всего пара поворотов, и вот мы уже в крытой оранжерее, специально украшенной к празднику.

Здесь тоже хватало молодых парочек. И хотя пространство было организовано так, чтобы создавалась видимость уединения, однако все места были заняты.

Морозова едва сдерживалась от смеха, когда мы миновали увитую плющом беседку, в которой некий благородный молодой человек с трудом подбирал слова, чтобы переговорить со своей избранницей.

Наконец, последняя дверь, и мы оказались во внутреннем дворе Кремля. Отсюда открывался прекрасный вид на площадь. И хотя повсюду дежурили гвардейцы, все равно казалось, что кроме нас с Викторией рядом никого нет.

Моя невеста вложила свои пальцы в мою ладонь, и прижалась щекой к моему плечу.

— Как красиво, — вздохнула она, рассматривая светящееся от гирлянд и украшений праздничное дерево.

— Да, очень, — ответил я, не своя глаз с Виктории.

Она подняла голову, заглядывая мне в глаза снизу вверх. Затем взгляд боярышни опустился на мои губы.

— Наш первый Новый год вместе, — прошептала она.

— И впереди целая жизнь, — ответил я, не сводя с лица невесты взгляда.

Виктория облизнула губы, и я накрыл их своими.

Холод зимнего вечера никак нам не мешал. Звучащая с площади музыка долетела до нас шумом прибоя.

Обняв девушку за талию, я наслаждался этой близостью, слыша, как бьется сердце в груди Виктории. И ловил себя на том, что это, пожалуй, самый приятный мой визит в столицу Русского царства.

Виктория вздохнула и с легкой улыбкой на губах отстранилась, заглядывая мне в глаза. Я улыбнулся ей в ответ, мягко погладив по щеке.

— Вернемся в зал? — предложила Морозова, не спеша разрывать объятий. — Будет немного неловко, если нас не будет внутри, когда государь выступит с новогодней речью.

Я кивнул и, все еще держа девушку за талию, повел обратно. О том, что время выступления приближается, а народ собирается в зале, говорил и тот факт, что в оранжерее не осталось ни единого человека, кроме вездесущей гвардии царя.

Рука об руку мы вошли в зал, утопающий в блеске, и прошли в сторону Романовых, уже собравшихся в полном составе неподалеку от трона. Рядом с отцом стоял князь Демидов с супругой и внучкой, по другую сторону разместилась боярыня Морозова. Уральские бояре встали кольцом вокруг князей.

Благородные гости негромко переговаривались, музыка стихла. С минуты на минуту ожидалось возвращение Михаила II. Так что мы успели как раз вовремя, чтобы без суеты и спешки занять свое место среди родных и близких.

Отец кивнул мне, когда я встал рядом, удерживая Викторию за руку. Инга Валентиновна взглянула на боярышню с легкой улыбкой и жестом показала дочери на губы, давая понять, что знает, чем мы занимались. Но теперь, когда мы жених и невеста, кое-какие вольности нам прощались.

Наконец, распахнулись двери, и в зал вошел царь. Сразу же за государем шагали оставшиеся Рюриковичи. Гордые лица, прямые спины, вскинутые подбородки. Но на фоне Михаила II, нужно признать, они смотрелись блекло, хотя на царе и не было столько украшений, как на родичах.

Остановившись возле трона, государь медленно опустился на сидение.

— Князь, — вдруг заговорил в моем наушнике «Оракул», и я внутренне уже сжался, как пружина, готовясь отражать новую опасность, — на Красной площади обнаружены невидимки.

Глава 16

Я перевел взгляд в сторону трона. Царь готовился начать речь, Рюриковичи вокруг Михаила II явно ничего подобного не ожидали и, скорее всего, пребывали в неведении.

Время для атаки невидимки подобрали хорошо. Царь закончит речь, и начнется праздничный салют. Скрыть за ним хоть стрельбу, хоть взрывы — не сложно. И даже если они и не собираются прорываться в защищенный Кремль, устроить кровавую расправу им никто не помешает. А уйти незамеченными, используя невидимость, когда вокруг будут паника и хаос — и вовсе проще простого.

— «Оракул», тревога.

Искусственный интеллект отвечать не стал. Погруженный в молчание зал взорвался визгом сирены. Я накрыл свою семью куполом и такой же набросил на Михаила II.

Успел заметить, как вздрогнул Невский, сразу же найдя меня взглядом. Хлопнули боковые двери, впуская десятки гвардейцев.

Наконец, среагировал Емельян Сергеевич, которому дошла информация от «Оракула»:

— Враг на площади! — разнесся голос великого князя Московского, перебивая визг сирены.

Оставляя за собой голубой шлейф силы, я на полной скорости пролетел в боковой коридор. Оттолкнувшись ногой от силового поля, выстрелил собой в бронированное окно, выбивая его вместе с рамой.

Я вылетел на площадь и едва коснулся подошвами земли, в мою сторону обернулись гвардейцы. Погруженный в глубокий транс, я прыгнул вверх раньше, чем на меня уставились стволы винтовок, и в три рывка поднялся на сотню метров.