Осколок Тунгусского метеорита - Наталья Александрова

Пламя стало зеленым, в комнате запахло можжевельником, смолой, разогретой листвой – в общем, лесными, таежными запахами, но к этим вполне обыкновенным запахам присоединился еще какой-то терпкий, дурманящий аромат.

«Окуривает она меня, дурманит, – сообразил майор, – как бы не заснуть тут…»

В руке шаманки оказался бубен, она принялась ритмично ударять в него другой рукой и затянула медленную, монотонную песню на незнакомом языке.

Мелодия понемногу ускорялась, женщина начала кружиться – сначала неторопливо, потом все быстрее и быстрее. Ее голос стал похож то на волчий вой, то на воронье карканье. Белые волосы окружили голову светящимся ореолом, слились в сплошной мерцающий круг.

Патрикеев не мог отвести глаз от этого бешеного вращения. Он почувствовал, что у него начинает кружиться голова, комната перед его глазами вращается, как карусель, еще немного – и он действительно впадет в транс, потеряет контроль над происходящим…

Майор взял себя в руки, слегка встряхнул головой.

Колдовство пропало. Комната встала на место. Перед Патрикеевым была просто танцующая немолодая женщина в кожаной одежде с развевающимися белыми волосами.

Однако он должен был ей подыгрывать – иначе вся предыдущая игра пойдет прахом.

Майор часто заморгал и вдруг повалился на спину, как будто потерял сознание.

Шаманка еще немного покрутилась, видимо, для верности, затем подошла к нему и пристально посмотрела. Майор не шелохнулся и дышал ровно, как во сне. Шаманка слегка ткнула его в бок носком мягкого кожаного сапога.

– Готов, – проговорила она удовлетворенно, достала из кармана пачку сигарет, щелкнула зажигалкой и с наслаждением закурила. Затем вытащила из другого кармана мобильный телефон, поднесла его к уху и негромко проговорила:

– Верка, ну как у тебя? Спит? Мой тоже спит, продрыхнет еще как минимум минут сорок. Я к тебе зайду, выпьем кофейку! Надо отдохнуть от всего этого мракобесия!

Она спрятала телефон и вышла в коридор, заперев дверь снаружи.

Майор выждал для верности несколько минут, встал и крадучись обошел комнату.

В дальнем углу он увидел закрытый решеткой вентиляционный канал, из которого доносились едва слышные голоса.

Патрикеев прижался к решетке ухом.

– От того автомастера мы избавились, Первый, так что у полиции никаких концов не осталось.

– Не осталось! – прозвучал другой голос – жесткий и скрежещущий, как металл на морозе. – Зачем вам вообще понадобилось убивать этого, как его… Ибрагимова? Не было бы трупа – не было бы и всей этой головной боли! Сколько раз тебе повторять – не нужно лишних покойников! Только когда это необходимо!

– Но, Первый, мы не могли его оставить в живых! Он ведь знал, что мы ищем в той квартире… Ведь все предыдущие случайные люди оказались несостоятельными. Первая парочка рыскала наугад, к тому же у бабы оказалась аллергия на кошек, им пришлось уйти.

– Ага, и тогда вы послали двух идиотов якобы по вызову соседей!

Майор Патрикеев навострил уши.

– Один из них и правда работал раньше в полиции… – покаянно отвечал второй голос, – только она их и в дверь не впустила, да там еще сосед этот все время крутится…

– Ага, а когда ты послал туда Третьего ночью, она умудрилась сбежать и вызвала настоящую полицию! И снова у вас ничего не вышло!

– Вот поэтому мы и послали туда Ибрагимова! Он клялся, что она его впустит и он сможет отвлечь ее внимание и усыпить!

– Вот и приехали! – снова зазвучал скрежещущий голос. – Какого черта вы его посвятили в нашу тайну?

– Первый, мы думали, что ему будет легче там разобраться, ведь та женщина была в его полной власти… по крайней мере, он так говорил…

– Та женщина, которая там живет, полностью от него освободилась! А вы должны были сами довести дело до конца, а не подключать к нему какого-то идиота! Мало того, что пришлось его убивать, так еще и Орочена в это дело впутали!

– Шеф, с Ороченом все в порядке, мы его… – Голос стал тише, перешел на шепот, так что майор не мог расслышать ни слова.

– Ну, это ладно, – снова зазвучал холодный скрежещущий голос. – Но это – не главное. Главное – заполучить ту вещь! Мы только ради нее все это задумали, и если мы ее наконец получим – все изменится!

Вдруг скрежещущий голос на какое-то время затих, затем снова зазвучал – гораздо тише:

– Нас кто-то подслушивает, я чувствую… что за этой стеной?

– Кабинет Синильги…

На этот раз оба голоса затихли, хлопнула дверь.

Майор отбежал на прежнее место, лег на пол в прежней позе и прикрыл глаза.

Меньше чем через минуту дверь его комнаты распахнулась, вошла прежняя шаманка, сразу следом за ней – еще один человек, лица которого Патрикеев не смог разглядеть.

– Почему ты оставила его без присмотра? – проскрежетал знакомый голос.

– Да он в трансе… – оправдывалась женщина. – Еще полчаса проспит, самое малое…

– Что это вообще за случай?

– Хронический алкоголик, – зачастила шаманка. – Когда-то был обеспеченным человеком, но почти все пропил. Периодические запои. Жена ушла…

– Дура ты, Синильга! – проскрежетал мужчина. – Когда ты наконец поумнеешь? Какой он алкоголик? Да он вообще непьющий! Максимум рюмку в праздник выпьет, и то без особого удовольствия! Денег у него никогда в жизни не было, перебивается от зарплаты до зарплаты. Жена от него действительно ушла, но не из-за пьянства, а из-за его работы, из-за того, что постоянно на службе пропадал. А скорее всего и не ушла она, а сам он ее выгнал. Потому что, Синильга, он полицейский! Мент!

– Не может быть, Первый! – ахнула шаманка. – Я не могла так ошибиться…

– Очень даже может! – отрезал мужчина. – Я тебе больше скажу – ты его даже в транс не ввела, он тебя обманул! Если такое повторится – нам придется расстаться!

– Не может быть! – повторила Синильга. – Я его в транс ввела по всем правилам…

– Обманул он тебя, прикинулся! Ну, это-то поправимо… – Мужчина подошел к майору, щелкнул пальцами и проговорил два слова на незнакомом языке.

И майор Патрикеев провалился в черную бездонную пропасть.

Он падал и падал, и пропасти все не было конца, только темнота вокруг становилась все гуще.

А потом она все же кончилась, майор долетел до дна и погрузился в темную маслянистую воду, пахнущую тиной и речными цветами. Он погрузился в эту воду – и вода смыла с него все, что он видел и слышал, все, что с ним случилось.

Он сидел на пустыре рядом с догорающим костром. По другую сторону этого костра сидели двое бомжей в жутких лохмотьях, с заросшими щетиной лицами. Один из них, в руке которого была бутылка с мутной белесой жидкостью, говорил:

– Захожу я, значит, в комнату, а там – жена моя, Нинка, с этим своим хахалем… ну, я ей – в морду, и хахалю в морду, а потом думаю – на фига мне вся эта жизнь? Так с тех пор и бомжую… а ты как в бомжи попал? – повернулся он к новому товарищу.

Тот задумался.

Действительно, как он оказался в компании бомжей? Как он оказался на этом пустыре? И вообще – кто он такой? Он даже не помнил своего собственного имени! А ведь имя должно быть у каждого человека, разве не так?

– Да чего ты пристал к человеку! – проговорил второй бомж. – Видишь же, что не хочет говорить! Может, у него эта… жизненная трагедия! Может, ему тяжело ее вспоминать!

– У нас у всех жизненная трагедия! – отозвался первый бомж. – А вспоминать ее надо, чтобы извлечь ее из этого… из подсознания! Только тогда ты станешь цельной натурой! Это мне доктор в больнице говорил, где меня от отравления лечили. Ну, раз он про себя говорить не хочет, расскажи ты, как стал бомжом!

– Я? – откликнулся второй. – Я-то известно как. Я через мента в бомжи попал. С тех пор ментов на дух не переношу. Был у нас в доме такой майор Пивоваров…

И тут лицо третьего участника беседы перекосилось.

Майор! Он ведь майор полиции!

– Я майор полиции… – проговорил он неуверенным голосом, сам еще себе не веря.

Двое бомжей переглянулись.

– Совсем плохо человеку, – проговорил первый. – Видно, растворитель употребил…

– Или тормозную жидкость, – предположил второй. – От тормозной жидкости иногда такое померещиться – не приведи Господь! Мне раз привиделось, будто у меня вместо головы международная орбитальная станция. Надо ему срочно поправиться…

– Выпей, друг, тебе полегчает! – и первый бомж протянул новому знакомому бутылку с белесой жидкостью.

– Нет! – новый знакомый отодвинул бутылку.

Он вспомнил, что в прежней своей жизни не употреблял не только такие подозрительные заменители алкоголя – он и водку-то пил только по праздникам, и совсем понемногу.

В его памяти по кусочку начали всплывать детали этой самой прежней жизни.

Сначала он вспомнил, что зовут его Федор Петрович Патрикеев, что он майор и что служит он в двенадцатом отделении полиции.

Потом он вспомнил, что занимался расследованием убийства уроженца Дагестана Рустама Ибрагимова. И что в ходе этого расследования он столкнулся с несколькими представителями коренного сибирского народа, а затем… затем он куда-то пошел, но вот куда?