Новая земля (Новь) - Кнут Гамсун

"Ахъ, такъ?.. Впрочемъ я уже перестала вами удивляться", сказала она.

"Хорошо, фрекэнъ Агата; вотъ уже десять дней съ тѣхъ поръ, какъ я говорилъ съ вами послѣдній разъ. Это такъ давно".

"Но вѣдь это не моя вина… Ну да не будемъ больше объ этомъ говорить", быстро прибавила она. "Скажите мнѣ, между прочимъ, почему вы постоянно на меня нападаете, это нехорошо съ вашей стороны. Мнѣ такъ хотѣлось бы, чтобъ мы были друзьями, но…"

"Но ничѣмъ больше, нѣтъ… я понимаю;.. Этого недостаточно для того, кто страдаетъ. Нѣтъ, вы впрочемъ этого не знаете, вы никогда этого не испытали. Что-то постоянно, постоянно стремится въ тебѣ преступить запрещенное. Это стремленіе заглянуть въ лицо своей судьбѣ. И если бы я долженъ былъ отдать все за это мгновеніе, я бы отдалъ. Лучше короткій часъ провести вмѣстѣ съ вами, фрекэнъ Линумъ, чѣмъ жить еще долгіе годы безъ васъ".

"Да, да, да, Боже мой, но теперь уже поздно, вы это знаете! Къ чему же говорить объ этомъ?"

Тогда онъ сказалъ твердо и медленно:

"Нѣтъ, это не черезчуръ поздно".

Тогда она посмотрѣла на него и поднялась, онъ тоже всталъ; они пошли; каждый изъ нихъ былъ углубленъ въ свои мысли; не сознавая, что они дѣлаютъ, они ходили по парку, не обращая вниманія на людей. Они сдѣлали кругъ и опять вернулись въ свое укромное мѣсто и сѣли.

"Мы ходимъ въ кругу", сказалъ онъ, "я заключаю васъ въ кругъ".

"Послушайте", сказала она съ влажными глазами, "это послѣдній разъ, что я съ вами иду, такъ будьте же добры, да? Вѣдь я скоро уѣду". Но, какъ разъ въ ту минуту, когда онъ хотѣлъ ей отвѣтить, весь преисполненный любви, кто-то прошелъ мимо ихъ скамейки. Это была одинокая дама, у нея въ рукѣ была вѣтка, и этой вѣткой она ударяла по платью при каждомъ шагѣ, который она дѣлала. Она медленно приближалась, и была молода, Иргенсъ зналъ ее, онъ поклонился, всталъ со скамейки и низко снялъ шляпу.

Дама, покраснѣвъ, прошла мимо.

Агата спросила:

"Кто это дама?"

"Да это дочь моей хозяйки", отвѣчалъ онъ. "Вы сказали, что я долженъ бытъ добрымъ. Да, дорогая…"

Но Агата хотѣла имѣть болѣе точныя свѣдѣнія о дамѣ: значитъ, она живетъ тамъ, гдѣ и онъ, въ домѣ? Что она дѣлала? А что это за личность была его хозяйка?

Иргенсъ давалъ отвѣты. Совсѣмъ какъ ребенокъ, чье любопытство было заинтересовано какимъ-нибудь случаемъ, Агата заставляла разсказывать ей объ этихъ совершенно незнакомыхъ ей людяхъ изъ № 5 по улицѣ Транесъ. Она удивлялась тому, что дама покраснѣла, что Иргенсъ такъ изысканно вѣжливо поклонился ей. Она не знала, что Иргенсъ постоянно платилъ за свою квартиру этимъ молчаливымъ способомъ, кланяясь своимъ хозяевамъ на улицѣ.

"Она недурна, но только у нея веснушки", сказала она. "Она была даже красивой, когда покраснѣла; не правда ли?"

Иргенсъ сказалъ да; она мила, но у нея нѣтъ ни одной ямочки, — существуетъ только одна, у которой есть ямочки…

Агата быстро посмотрѣла на него; его голосъ дѣйствовалъ на нее, слова достигали цѣли, она полузакрыла глаза. Въ слѣдующую минуту она почувствовала, что склоняется къ нему и что онъ цѣлуетъ ее; никто изъ нихъ не говорилъ ни слова, вся ея тревога исчезла, она теперь была покойна въ своемъ наслажденіи.

Никто имъ не мѣшалъ; вѣтеръ глухо свистѣлъ и замиралъ надъ паркомъ. Но вотъ, наконецъ, опять прошелъ человѣкъ, Агата отшатнулась и стала смотрѣть на камешки, пока проходилъ человѣкъ; она была такъ естественна, она не обнаруживала ни малѣйшаго волненія. Она поднялась наконецъ и пошла; теперь только она начала размышлять; слезы катились изъ глазъ, и глухо, разсѣянно она бормотала:

"Нѣтъ, Боже мой, что я надѣлала!"

Иргенсъ хотѣлъ сказать, хотѣлъ говорить, смягчить ударъ; это случилось, потому что должно было случиться; онъ такъ страстно любитъ ее; она должна понять, что это вѣдь не шутка съ его стороны… И дѣйствительно, видно было, что онъ теперь не шутитъ,

Но Агата ничего не слышала, она все повторяла и повторяла слова, полныя отчаянія и инстинктивно направилась по дорогѣ внизъ, въ городъ. Казалось, она спѣшила домой.

"Дорогая Агата, послушайте меня"…

Она рѣзко перебила его:

"Молчите же, молчите!"

И онъ замолчалъ.

При выходѣ изъ парка, вѣтеръ сорвалъ съ нея шляпу, она бросилась за нею, но не могла ее поймать — она полетѣла опять въ паркъ. Наконецъ, у дерева Иргенсъ поймалъ ее.

Минутку она стояла и смотрѣла, но потомъ она тоже начала бѣжать, и когда они оба встрѣтились подъ деревомъ, ея прежнее замѣшательство почти совсѣмъ исчезло. Иргенсъ протянулъ ей шляпу, и она поблагодарила. У нея былъ сконфуженный видъ.

Потомъ они пошли дальше.

Они прошли кусочекъ дороги по усыпанной щебнемъ площадкѣ. Агата повернулась и пошла спиной къ вѣтру. Вдругъ она остановилась, она увидѣла Гольдевина, онъ шелъ вдоль парка по направленію къ Тиволи, согнувшись, какъ бы желая спрятаться. Значитъ, онъ еще не уѣхалъ домой!

И Агата съ ужасомъ подумала, что если онъ былъ въ паркѣ и видѣлъ ее? На мгновеніе въ ея мозгу мелькнула мысль; онъ, можетъ быть, шелъ изъ парка, хотѣлъ подождать, когда они скроются изъ виду, но онъ не разсчиталъ времени, вѣтеръ сорвалъ шляпу съ головы и задержалъ ихъ на нѣсколько минутъ; теперь онъ черезчуръ рано вышелъ. Какъ онъ согнулся. На открытомъ мѣстѣ, онъ нигдѣ не могъ спрятаться.

Агата позвала его, но вѣтеръ отнесъ ея крикъ въ сторону; она помахала ему рукой, но онъ сдѣлалъ видъ, что не видитъ, и не поклонился. Тогда не говоря Иргенсу ни слова, она побѣжала внизъ по холму, крѣпко держала шляпу и бѣжала. Внизу у первой улицы она догнала Гольдевина. Какъ ей пришлось бѣжать! И вѣтеръ поднималъ ей юбки до колѣнъ.

Онъ остановился и поклонился, какъ всегда съ выраженіемъ грустной радости и тронутый до глубины души. Онъ былъ одѣтъ бѣдно.

"Вы — вы не смѣете за мной шпіонить", сказала она, съ трудомъ дыша, хриплымъ голосомъ. Она стояла передъ нимъ разгоряченная, сердитая, сердитая, какъ ребенокъ, что ей пришлось такъ бѣжать, чтобъ догнать его.

Онъ открылъ ротъ, но не могъ сказать ни звука, онъ не зналъ, что ему дѣлать.

"Вы слышите?"

"Да… Вы можетъ быть были больны, вы совсѣмъ не выходили… Нѣтъ, я право не знаю, какъ…"

Его безпомощныя слова тронули ее; близкая къ тому, чтобы заплакать, глубоко тронутая, она сразу перемѣнилась:

"Милый Гольдевинъ, простите!"

Она просила у него прощенія. Онъ ничего не могъ на это отвѣтить, и онъ началъ говорить какъ будто самъ съ собою.

"Простите… Нѣтъ, не будемъ объ этомъ говоритъ… Но почему вы плачете? Если бы я вамъ не встрѣтился, то…"

"Нѣтъ это было именно хорошо", перебила она, "я хотѣла васъ встрѣтить, я всегда думаю о васъ, но никогда васъ не вижу; я очень часто скучаю по васъ".

"Не будемъ объ этомъ говоритъ, фрекэнъ Агата; вы знаете, что мы съ вами разсчитались. Я желаю вамъ всего хорошаго, всего хорошаго".

Гольдевинъ на видъ былъ опять спокоенъ; онъ даже началъ говоритъ о совершенно безразличныхъ вещахъ. Какая была ужасная буря! Богъ знаетъ, каково придется сегодня кораблямъ на морѣ…

Она слушала и отвѣчала; его спокойствіе подѣйствовало также и на нее, она тихо сказала:

"Итакъ, вы еще не уѣхали домой Гольдевинъ? Я уже больше не прошу васъ приходитъ къ намъ; это все равно ни къ чему не поведетъ. Нѣсколько дней тому назадъ Олэ и мнѣ такъ хотѣлось, чтобы вы были съ нами на одной прогулкѣ, но васъ никакъ нельзя было найти?"

"Нѣтъ, я уже съ тѣхъ поръ говорилъ съ господиномъ Генрихсеномъ и объяснилъ ему, что въ то воскресенье съ меня взяли слово быть въ одномъ маленькомъ обществѣ, на обѣдѣ… Итакъ, вы хорошо поживаете?"

"Да, благодарю васъ, и вы также?"

"Мнѣ кажется, что я такъ давно васъ не видѣлъ? Да, я думаю… я хочу сказать, послѣднее время вы не каждый день выходили".

"Нѣтъ, я теперь умница и сижу дома. Впрочемъ, я скоро ѣду домой". И опять ее охватило безпокойство: что, если этотъ человѣкъ, съ которымъ она здѣсь стояла и разговаривала, былъ въ паркѣ и все видѣлъ. Она спросила, насколько могла равнодушно. "Нѣтъ, посмотрите, какъ гнутся верхушки деревьевъ въ паркѣ. Но, несмотря на это, тамъ, наверху, совсѣмъ защищено отъ вѣтра".

"Въ паркѣ? Я не былъ тамъ… Нѣтъ, я вижу, что вашъ спутникъ ждетъ васъ, вы должны итти. Это Иргенсъ, если я не ошибаюсь?"

Слава Богу, она была спокойна, онъ не былъ въ паркѣ. Она ничего не слышала, ни на что не отвѣчала. Тутъ подошелъ Иргенсъ, ему надоѣло ждать; но объ этомъ она не безпокоилась. Она опять обратилась къ Гольдевину.

"Итакъ, вы говорили послѣ нашей прогулки съ Олэ, почему же онъ мнѣ ничего про это не сказалъ?"

"Ахъ, ну какъ онъ можетъ обо всемъ думать!

Дѣлъ у него такъ много въ головѣ, фрекэнъ Агата, такъ много дѣлъ. Дѣло вѣдь такое громадное; по крайней мѣрѣ я вынесъ такое представленіе, когда былъ въ конторѣ. Удивительно! Нѣтъ, человѣку можно простить, если онъ забываетъ такія мелочи. Мнѣ хотѣлось бы вамъ одно сказать: онъ васъ больше любитъ, чѣмъ кто-либо другой. Онъ… Да, не забывайте этого. Вотъ то, что я хотѣлъ вамъ сказать".