Властители судеб Европы: императоры, короли, министры XVI-XVIII вв. - Юрий Ивонин

Огромные массы морисков были выселены во внутренние области Испании, на Кастильское плоскогорье. Согласно данным Томаса Гонсалеса, архивиста в Симанке в конце XIX в., было изгнано 152 115 морисков. Согласно материалам кортесов 1592 г., в изгнание отправилось еще 300 тысяч человек. Страх Филиппа II перед турками дорого обошелся испанской экономике. Ведь мориски в большинстве своем были трудолюбивыми ремесленниками и крестьянами: юг Испании после их изгнания оправился от экономических потерь далеко не сразу.

Говорить, что Филипп стремился только к защите своих владений, было бы не совсем правильно. Например, он совершенно бесцеремонно захватил Португалию. Завоевание этой страны произошло в результате острой династической ситуации, сложившейся там в конце 70-х гг. Летом 1578 г. португальский король Себастьян, племянник Филиппа II, повел свою армию в Марокко, где, потерпев поражение, пропал без вести. Тогда же возникла легенда о том, что он чудесным образом спасся и скоро предъявит права на трон. Дяде Себастьяна кардиналу Энрике было 66 лет, детей он не имел и, процарствовав до января 1580 г., умер. Филипп II, зная, что у Энрике не может быть потомства, добился от папы запрещения на его брак, хотя на этом настаивала португальская знать. Испанский король сумел добиться своего под предлогом того, что Энрике являлся папским нунцием, т. е. послом. Согласно португальским законам, Филипп II не мог стать королем Португалии, так как иностранцы исключались из числа претендентов на престол. Однако испанский король возражал, указывая, что он вовсе не иностранец в Португалии, поскольку его мать Изабелла была португальской инфантой.

В июне 1580 г. армия в 37 тысяч человек под командованием герцога Альбы вторглась в Португалию. Из Кадиса отплыл флот по направлению к Лиссабону. Претендовавший на португальский трон приор де Крату дон Антониу бежал во Францию, и с помощью французов его сторонники оборонялись на Азорских островах до июля 1582 г., пока победа испанского флота над французским у острова Мигель не сделала их дальнейшее сопротивление бесполезным.

Условия, на которых Португалия становилась частью владений Филиппа II, в общем-то не были тяжелыми, их даже нельзя назвать захватническими в прямом смысле этого слова. В апреле 1581 г. Филипп II на заседании португальских кортесов поклялся соблюдать все законы королевства Португалия и был признан его королем. В ноябре следующего года он дал клятву признать широкий объем привилегий населения страны. Он обещал так часто, как это будет возможно, жить в своих новых владениях, а местный королевский совет сформировать по тому же образцу, что и аналогичные региональные учреждения в Испании. В целом в Португалии он вел себя достаточно миролюбиво, усвоив во многом опыт Нидерландов. Постоянную опасность для Испании, особенно значительную в 60-х гг., представляла турецкая экспансия в Западном Средиземноморье. В начале 60-х гг. у Филиппа была возможность закончить начатые ранее переговоры с турками заключением перемирия на 10 или 12 лет, но он решил вести войну в Средиземноморье всеми имеющимися у него средствами. В свете сложного финансового положения в Испании, особенно после начавшегося восстания в Нидерландах, такое решение вряд ли можно назвать разумным. Конечно, в битве при Лепанто 7 октября 1571 г. испано-папско-венецианский флот под командованием дона Хуана Австрийского одержал победу над турецкой эскадрой (кстати, в этой морской битве участвовал будущий знаменитый испанский писатель Мигель Сервантес де Сааведра, потерявший в ней руку). Но из этого успеха не удалось извлечь особых политических выгод, что сыграло на руку Порте, сумевшей восстановить флот за три года. Кроме того, Филипп II отправил дона Хуана в Тунис. Короля беспокоили честолюбивые планы сводного брата, мечтавшего завоевать Константинополь и восстановить старую Византийскую империю (причем дон Хуан пользовался в этом поддержкой папской курии). Когда в конце 1573 г. дон Хуан укрепился в Тунисе и захотел создать там свое государство, Филипп отказал ему в помощи. Тунис стал снова турецким в 1574 г., а Марокко — в 1576 г. После террора, устроенного Альбой в Нидерландах, восстание там приобрело всеобщий характер и в 1576–1577 гг. достигло апогея. Филипп II в этот период перестал активно заниматься турецкой проблемой, надеясь на передышку. Но и сама Турецкая империя уже исчерпала возможности дальнейшей территориальной экспансии.

Именно удержание власти в Нидерландах было главной проблемой для Филиппа: без них могло погаснуть величие Испании как мировой державы. Ведь эти земли давали в королевскую казну 2 миллиона гульденов ежегодно. И чем дальше, тем сильнее становился конфликт между испанским управлением и тягой местного дворянства и особенно буржуазии к самостоятельности. При Карле V буржуазия все же имела значительные преимущества. Император помогал ей в конкурентной борьбе с ганзейцами и англичанами, исходя из интересов своей политики в целом. При Филиппе II ситуация изменилась. Теперь интересами Нидерландов пренебрегали; например, были введены разорительные для шерстоткацкой промышленности пошлины на ввозимую испанскую шерсть, купцам был запрещен въезд в испанские колонии. Банкротство 1557 г. разорило многих нидерландских финансистов, система денежного кредита была дезорганизована. Экономические трудности неизбежно повлекли за собой острый социально-политический конфликт.

Филипп II не понимал экономических и социальных проблем Нидерландов, которые были более сложными, чем в его испанских владениях. Он ожидал значительных доходов и стремился к большему контролю над местными учреждениями и большей подчиненности местного населения в религиозных делах, тогда как его подданные в этой стране все больше проникались кальвинистскими настроениями. Еще менее понимал все это герцог Альба, ставший с 1567 г. наместником короля в Нидерландах. Как солдат, он всегда стремился к ясному военному решению. Но его в данном случае не могло быть. Однако Альба с присущим ему упрямством решил ввести казарменный режим в подвластных землях. Филиппу II он писал: «Каждого нужно заставить жить в постоянном страхе, что крыша может обрушиться на его голову». Тогдашняя правительница Нидерландов Маргарита Пармская возражала против назначения Альбы, прямо указывая, что герцога настолько ненавидят в этой стране, что «одного его появления будет достаточно, чтобы ненависть распространилась на весь испанский народ». Филипп II не послушал ее. Кроме жестоких избиений протестантов с целью их устрашения и возвращения в лоно католической церкви, Альба ввел так называемую алькабалу (однопроцентный налог с недвижимого имущества, пятипроцентный с движимости и десятипроцентный с каждой торговой сделки). В Нидерландах, где все товары проходили через руки десятков посредников, прежде чем дойти до потребителя, это означало разорение торговцев и промышленников. Советники доказывали герцогу неприемлемость такого шага. Сам Филипп II предписывал Альбе смягчить режим и объявить всеобщую амнистию. Но герцог был непреклонен и довел дело до всеобщего восстания, а вместе с ним и до ухудшения отношений с Англией. Его карьера статхаудера в Нидерландах завершилась в октябре 1574 г., когда герцога отозвали в Испанию. Филипп II даже заявил в сердцах: «Герцог украл у меня Нидерланды». Испания оказалась в конечном итоге втянутой в длительную и совершенно бесполезную войну с Республикой Соединенных Провинций, продолжение которой вызывало недовольство в самой Испании. «Почему, — протестовал один из депутатов кортесов в Мадриде в 1588 г., — мы должны платить налоги здесь для того, чтобы остановить ересь там? Кастилия не должна одна нести на себе все их бремя, в то время как другие королевства и государства будут лишь наблюдать за происходящим со стороны».

Восстание в Нидерландах было причиной постепенного краха всей политики Филиппа II, поскольку привело к необходимости воевать с англичанами и французами, что, в конечном счете, оказалось Испании не под силу. События, разыгравшиеся в Нидерландах, прямо повели к ухудшению отношений с Англией, так как потеря нидерландского рынка отрицательно сказывалась на торговле английских купцов, и, кроме того, Англия не хотела победы Испании над повстанцами, опасаясь усиления испанской монархии и угрозы испанского вторжения в Англию. Филипп II все же не рисковал начинать войну против Англии. Его осторожность в отношениях с ней объясняется боязнью того, что полный разрыв с этой страной был бы выгоден Франции и мог ухудшить положение в Нидерландах, поскольку потребовались бы огромные расходы на войну. Король не обещал ничего конкретного Марии Стюарт, вынашивавшей планы свержения Елизаветы. Но ход событий в Нидерландах, на севере которых в результате Утрехтской унии (союза 17 провинций) 1579 г. возникла Республика Соединенных Провинций, и дальнейшее ухудшение англо-испанских отношений привели Филиппа к тому, что он все же стал склоняться на сторону Марии Стюарт. Посол испанского короля в Англии Бернардино де Мендоса развернул бурную деятельность, инспирируя действия заговорщиков. В конце концов Мендосу выслали из Англии, дипломатические отношения были прерваны, и путь к войне фактически открыт. Казнь Марии Стюарт сделала англо-испанскую войну неизбежной.