Предел обороны - Игорь Огай

— В каком смысле?

— В прямом! Ты не понял еще? Если ты настолько понадобился смаррам, что они рискнули вернуться, то атланты с гипербореями выторгуют за тебя все что угодно. Например…

— Заряженные «паузы», — закончил за него Павел.

— Молодец, — устало выговорил шеф после короткой паузы. — Можешь думать иногда… А теперь двигайся дальше. Зачем ты нужен ящерам? Чтобы убить?

— Вряд ли, — не слишком уверенно отозвался Павел. — Они не практикуют кровную месть.

— Верно. Значит, ты тоже можешь предложить им что-то очень нужное… А раз можешь предложить, то не грех и поторговаться… Ни к чему отдавать ассамблейщикам такой шанс, если можно использовать его самим.

— «Паузы»… — тупо повторил Павел. — Вы хотите, чтобы я…

— То, что я хочу, не имеет никакого значения. Я не могу просить тебя встречаться со смаррами. Я просто дал тебе информацию, а дальше как решишь, так и будет… Все, мне пора отключаться… Надеюсь на тебя, Паша, уж ты-то знаешь, что такое «пауза» в нужных руках. И ни пуха тебе… что бы ни решил.

Он честно подождал несколько секунд перед тем, как прервать связь, но Павел так и не сумел преодолеть ступор. В голове было пугающе пусто. Выслушав сигнал отбоя, он с остервенением выдрал из телефона аккумулятор и выбросил разобранный аппарат в окно.

Если что Потапов и умеет, так это поставить перед таким вот выбором, когда кажется, что все зависит только от тебя, но вариантов при этом почему-то не остается. Кроме того, который нужен Потапову. И Земному отделу. А значит, и Земле, черт бы его побрал!.. Лучше б вообще ему не звонил!

Павел стиснул зубы и вывернул руль направо. В Москву. В конце концов, в любом случае сначала нужно встретиться с Федором. Решать неразрешимые вопросы с оружием в руках психологически гораздо проще.

Не то чтобы в первом часу ночи транспорт иссяк окончательно. Но его стало мало, и сбрасывать скорость ниже сотни теперь нужно было только перед редкими не включенными на «мигающий желтый» светофорами. Павел все-таки опоздал. На минуту-две, не больше. Но для Сергеева, демонстративно остановившего свою потертую «девятку» строго напротив знакомой вывески типографии, это вполне могло стать поводом для начала розыска.

Павел торопливо зарулил к тротуару и, не вынимая ключей из замка, покинул роскошную машину атланта. Федор бросил на него хмурый взгляд через лобовое стекло своей машины, продолжая сосредоточенно тыкать кнопки телефона. Тоже Потапова ищет? Павел распахнул пассажирскую дверцу и без церемоний увалился на сиденье.

— Ну что, не отвечает?

— Кто не отвечает? — осведомился Сергеев, не отрываясь от телефона.

Павел искоса посмотрел на опера.

— Ты не шефу набираешь?

— С какой стати? Очки я набираю, все на третий уровень никак не выйду…

Телефон в его руках издевательски захохотал, и Федор в сердцах захлопнул крышку.

— Держи, — сказал он, — будет твой пока. Бабки, ксива и ствол в «бардачке».

— Угу, — сказал Павел и полез проверять. Несколько тысячных бумажек, «макаров», какое-то старое удостоверение… — Ты что, издеваешься? Я с этим дальше соседней улицы не уеду.

— А я давно говорю: дайте мне лучемет, — огрызнулся Сергеев. — Как раз пригодился бы.

— Да черт с ним, с лучеметом! Денег у тебя больше нет, что ли?

— Откуда? В управлении мне зарплату еще в прошлом месяце давали. А Потапов пока только обещает…

— Ясно. А удостоверение?

— Чего удостоверение? Ксива как ксива, я с ней который год за милую душу…

— Да на ней же рожа твоя!

— А где я с твоей рожей возьму?

Павел честно попробовал придумать ответ и не смог. Пожалуй, даже Филиппыч не сделал бы ему документ так быстро. Впрочем, у того-то наверняка нашелся бы запасной…

— Ладно, — проворчал Павел. — И на том спасибо.

— Чем богаты… — Федор развел руками. — Если завтра сумеем пересечься, еще чего-нибудь подкину.

— Насчет завтра не гарантирую, — честно сказал Павел. — Это теперь не от меня зависит.

Федор искоса смерил его взглядом.

— Слушай, рассказать ничего не хочешь? От кого хоть бегаешь?

Павел пожал плечами.

— Ты не поверишь, я теперь и сам не знаю. Меня сегодня атланты с гипербореями в оборот взяли… Прямо за жабры из Москвы вывезли, едва ноги от них унес.

— Атланты? — переспросил Федор. — А на фига ты им сдался?

— Да в том-то и дело, что вроде как не им. Или по крайней мере не только им… Скажи-ка, Федя, ты как, свободен сегодня?

Тот нахмурился, покосился на Павла.

— Вообще выспаться собирался. Но с тобой разве заснешь…

— Со мной — можешь даже не пытаться, — успокоил его Павел. — Ассамблейщики старых знакомых в гости ждут. Но только гости эти по мою душу.

— Это кто же? — Опер усмехнулся. — Опять ящеры твои, что ли?

— В этот раз — без «что ли», — сурово отозвался Павел, и ухмылка сама собой сползла с лица Сергеева.

— Ё-моё… — выговорил озадаченно опер. Все, что он до сих пор слышал о смаррах, не предвещало ни Москве, ни Ассамблее ничего хорошего. — А Потапова в городе нет…

— Да знаю я, — отмахнулся Павел. — А вот куда Филиппыч делся? Вы днем созванивались?

На положительный ответ он не рассчитывал, как-то все так складывалось в последнее время, что хороших новостей было ждать неоткуда. Найдя управу на шефа, ассамблейщики вполне могли «позаботиться» и о его правой руке. Но Федор неожиданно кивнул и сообщил:

— Семен мне звонил. И знаешь откуда? От матери Тамары. А главное, голос у него такой особенный был… Я еще подумал, что он у той тетки до утра зависнет.

— Так. — Павел кивнул. — Ясно. Это он может. Про дочь что-нибудь говорил?

— Пару слов. Расколол он тетку как полешко — вот ведь старая школа!.. Короче, дочка маму навещает. Регулярно, каждую вторую среду месяца. Сначала вроде как на минутку забегала, потом по целым дням стала оставаться.

Павел открыл и снова закрыл рот — слова от возмущения кончились. Он демонстративно посмотрел на часы и проникновенно осведомился:

— Федя, какое сегодня число?

— Вторник, двенадцатое, — выдал тот не задумываясь. — Я, думаешь, совсем того?

— Вторник, двенадцатое, Федя, закончился сорок минут назад, — сообщил Павел. — Двигайся давай.

Сергеев хлопнул глазами и без слов полез наружу, освобождая место за рулем. Павел обошел капот, отодвинул Федора от двери и занял водительское сиденье. Изношенный мотор взрыкнул и недовольно забурчал на холостых.

— Табельное свое забери. — Открыв окно, Павел подал Сергееву пистолет. — Мне такой без надобности. И вот еще что… Не сочти за труд — покатайся часок по городу на моем «мессере».

Сергеев с подозрением посмотрел на «Мерседес» господина Уния.

— Это зачем?

— Отвлечешь внимание, атланты наверняка его секут. — Павел плотоядно осклабился и добавил: — А под конец шарахни хорошенько обо что-нибудь. Лучше вдребезги.

— Я-то могу и шарахнуть, — буркнул опер. — А вот ты уж поаккуратней…

— Договорились, — согласился Павел.

И отпустил сцепление.

4

Тамара Фоминична работала главбухом в «Стройтресте» еще в то время, когда фирма состояла из одной бухгалтерии и занималась всего тремя полезными вещами: приходовала на счета деньги Ассамблеи, оплачивала аренду корпуса и сдавала в ближайшую налоговую фальшивые балансы. Этот счастливый период оказался для бухгалтерши недолгим. Семен никогда не говорил, что именно он не поделил с ней, но в ответ на ее ультиматум шеф сделал однозначный выбор. Это, впрочем, не мешало Филиппычу прищелкивать языком, вспоминая при каждом удобном случае «такую видную женщину».

Павел пересекся с бухгалтершей гораздо позже и при совсем других обстоятельствах, которые никак не могли вызвать у матери Томы теплые воспоминания. Скорее всего Тамара Фоминична так и осталась в убеждении, что именно Павел стал причиной исчезновения дочери.

Подрулив к обочине напротив знакомого дома, он снова набрал номер Филиппыча, и, убедившись лишний раз в недоступности абонента, убрал аппарат. Из трех окон квартиры освещено было только одно — кухонное, и это могло значить все что угодно. Например, что Семен со своей дамой сердца пьют чай. Или что Тамара-младшая уже дома и мать пичкает ее поздним ужином. Или…

Павел выключил мотор и с раздражением выдернул ключ из замка. Идти не хотелось. Объяснение с оскорбленной матерью — совсем не то, что ему было сейчас нужно для обретения душевного равновесия. Однако других вариантов не оставалось.

Павел наклонился к правому сиденью и выгреб из «бардачка» деньги с удостоверением. Удружил, конечно, Федя, нечего сказать. Но если показывать в глазок и не раскрывая…

Припомнив номер подъезда и расположение квартиры, он двинулся к дому через дорогу. Вот бы там оказался Семен и больше никого!