Точка Лагранжа - Борис Борисович Батыршин

вместо себя радость от обретения новых знакомых, дружелюбие и искренний, неподдельный интерес — взаимный, что характерно. Специально для нас устроили импровизированный фехтовальный турнир, и здесь блеснул во всём великолепии наш Шарль — у него, финалиста национального молодёжного первенства Франции, родины современного спортивного фехтования, попросту не нашлось достойного соперника. Надо было видеть, как озадаченною физиономию Командора, когда он поздравлял победителя — честное слово, такого они не ожидали!

Посмотрели и «Робин Гуда» — чёрно-белый, на восьмимиллиметровой плёнке немой фильм, вызвавший, тем не менее у зрителей массу восторгов. Потом прокрутили заодно и другие: самый первый, «Три мушкетёра», снятый почти десять лет назад, с которого, собственно, и начиналась отрядная киностудия, и несколько более свежий «Вождь краснокожих» по рассказу О'Генри. После киносеанса я передал хозяевам кассету с балладами Высоцкого — Дядя Валера расстарался для любимого племянника и добыл не плёнки с домашнего концерта, а студийную запись, сделанную для фильма «Стрелы Робин Гуда». К моему удивлению, баллады ещё не дошли до уральской столицы, и мы сидели все вместе вокруг старенького кассетника «Весна» Запорожского завода «Искра» и ловили хрипловатый голос, выводивший фразы, от которых даже у меня, прожжённого шестидесятилетнего циника что-то замирало в груди и ком подкатывал к горлу:

…Если, путь прорубая отцовским мечом,

Ты солёные слёзы на ус намотал,

Если в жарком бою испытал, что почём —

Значит, нужные книги ты в детстве читал!..

В качестве ответного презента нам преподнесли кассету с отрядными песнями, и я бесцеремонно сцапал её, пообещав, сделать копии всем желающим.

Побывали мы и в «Уральском следопыте». Это был, скорее, визит вежливости: поблагодарили за роль, которую сыграла редакция в организации нашей поездки, полюбовались на оригиналы работ художников-фантастов, в том числе и Стерлиговой. Под конец визита я набрался наглости, и спросил — известно ли в редакции о первом, авторском варианте романа Ефремова «Туманность Андромеды», где место инопланетного звездолёта-спиралодиска на планете Железной Звезды занимает «спиралотор» — не звездолёт вовсе, а портал, ворота к иным звёздам, через которые на тёмную планету проникают страшные электрические твари? Мне ответили, что да, были какие-то невнятные слухи, но ничего конкретного им не известно — но, конечно, очень интересуются, хотят и теперь, в особенности после того, что я сказал, будут рыть носом землю.

Поинтересовались, откуда мне это известно — я отговорился случайной беседой с одним из коллег отца, а себе сделал заметку: по возвращении в Москву обязательно завести этот разговор. Отец, конечно, не знает, что я добрался до его секретного ящика, где хранится рукопись «авторской» версии романа, но о роли Ефремова в обнаружении «звёздных обручей» он мне рассказывал — так не пора ли это обнародовать? Гобийские находки, как и первые работы по проекту «Рейнбоу» и «звёздным обручам» были засекречены задолго до появления совместного с американцами проекта — так не пора ли рассказать миру об истинной роли Ивана Ефремова в этой истории? Ведь, как ни крути, а нынешнего рывка в Большой Космос без него попросту не было бы, и простая справедливость требует снять, наконец, никому не нужную завесу секретности. А заодно — и опубликовать ту, первую редакцию романа — наверняка ведь истинным ценителям его творчества это будет крайне интересно.

Я отдавал себе отчёт, конечно, что подобные решения не в компетенции отца, и даже его начальника, таинственного Евгения Петровича, он же И.О.О. — но почему бы не попробовать? Поговорят с кем нужно, шепнут пару слов в соответствующем кабинете — глядишь, и сработает.

Пятое января, наш последний вечер в славном городе Свердловске, он же Екатеринбург. Кстати, примета времени: я ещё ни от кого здесь не слышал привычного в конце восьмидесятых прозвища «Ёбург» — видимо, тут оно, если и в ходу, то широко пока не распространилось. Как и другого варианта, «Катер» — по аналогии с «Питером». И даже сотрудники редакции «Уральского следопыта», от которых можно было ожидать любой фронды, ничего подобного себе не позволили…

Прощальные посиделки в «Каравелле» — так-то они случались каждый вечер, с самоваром, гитарой, долгими разговорами, но сегодня народу особенно много. Докопались до Командора — Юлька на пару с Середой, насчёт сюжетов ещё не написанных книг, или хотя бы местах, где будут разворачиваться их события. Владислав Петрович добродушно отнекивался, хотя, кое-что и рассказал — например, о несуществующем у нас, на земле побережье, вдоль которого идёт что-то типа морской партизанской войны — только обе стороны используют не флейты и пинасы, как «морские гёзы» во времена Уленшпигеля, а мониторы и казематные броненосцы, вроде тех, что участвовали в американской войне Севера и Юга. Это, конечно, была ещё не реализованная задумка, в результате которой появилась повесть «Выстрел с монитора» — вот уж никогда не подумал бы, что она «вызревала» у автора столько времени…

Тут уж не выдержал я — и рассказал о книге в жанре альтернативной истории, которую написал и даже ухитрился издать небольшим тиражом в «той, другой» реальности. Речь в ней шла о гипотетическом продолжении русско-турецкой войны 1877-78 годов, только закончившееся не обманным для Российской Империи Сан-Стефанским миром, а взятием Константинополя, вторжением английской эскадры на Балтику и крейсерской войной в Атлантике и Индийском океане. Главными же героями были трое юных мичманов, едва закончивших Морской корпус — и вставших на боевые посты на палубах балтийских мониторов и броненосных фрегатов, на мостиках винтовых клиперов, вышедших на охоту в океаны…

История произвела впечатление, и прежде всего, к моему удивлению, на самого Крапивина. Он начал расспрашивать меня о том, где я эту книгу видел, и можно ли её раздобыть. В итоге мне пришлось признаться, что никакая это не книга, а всего лишь плод моего собственного воображения, на что получил категорическое требование как минимум, перенести всё это на бумагу. Поначалу хотя бы в виде конспекта, краткого изложения, а там видно будет — он, Владислав Петрович с удовольствием ознакомится с моими литературными упражнениями и, если нужно, поможет советом.

…А что, может, в самом деле, попробовать? У отца дома имеется неплохая электрическая печатная машинка производства ГДР; навык стучать пальцами по клавиатуре восстановится быстро, а там, глядишь, дело и пойдёт. Книгу я помню почти наизусть, и если убрать оттуда кое-какие эпизоды, связанные с террористами народовольцами — вполне может и получиться что-то толковое…

Когда «литературная» часть беседы исчерпалась, на пригласили приглашение на летнюю парусную практику — «будут же в вашей космической школе каникулы»? А что, я бы приехал —