Аббатство кошмаров. Усадьба Грилла - Томас Лав Пикок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мистер Принс:
— Невзирая на пример вашего преподобия, я намерен избегать любви, ибо женитьба во всяком случае сопряжена с риском. Опыт всех времен доказывает, что она редко ведет к счастию. Начнем с Юпитера и Юноны. Затем Вулкан и Венера. Выдумка, разумеется, но она свидетельствует о взгляде Гомера на брачные узы. Агамемнон в царстве теней, хоть и поздравляет Улисса со славным жребием, призывает его, однако ж, не слишком доверяться даже и такой верной супруге. Перейдем к действительности, возьмем мудрейших. Сократ и Ксантиппа; Еврипид и две его жены, сделавшие из него женоненавистника; разведенец Цицерон; Марк Аврелий. Пойдемте далее. Дант покинул Флоренцию и оставил там жену; от Мильтона жена сбежала. Шекспира трудно, кажется, причислить к лику брачных счастливцев. И ежели таков удел избранных, чего же и ожидать простому смертному?
Преподобный отец Опимиан:
— Список ваш, признаюсь, можно во сто крат умножить. Стоит заглянуть в историю, стоит открыть газету — и вы сразу встретите образец несчастного супружества. Но самое заметное не есть самое распространенное. В тихой повседневности — secretum iter et fallentis semita vitae[305][306], я покажу вам множество пар, служащих друг другу поддержкой и опорой. И дети, наконец. Благословение старости, последнее утешение, когда откажут все прочие, последняя надежда — это дочь.
Мистер Принс:
— Не все дочери хороши.
Преподобный отец Опимиан:
— Но многие. Из близких наших они всех менее обманывают наши ожидания. Если только родители не обращаются с ними так, что лишаются дочерней привязанности, а мы, увы, нередко видим и такое.
Мистер Принс:
— О сыновьях вы этого не говорите.
Преподобный отец Опимиан:
— Мальчишки своевольничают, тщеславятся, повесничают, легко поддаются дурному примеру, а в дурных примерах нигде нет недостатка. Да, нынешних молодых людей мне не за что хвалить, хотя бывают и среди них достойные.
Мистер Принс:
— Сами знаете, что говорит Патеркул о сыновьях того времени.
Преподобный отец Опимиан:
— «Жены были верны изгнанникам; вольноотпущенники менее; рабы и того менее; сыновья же вовсе были им неверны»[307][308]. Так он говорит. Но были и верные сыновья: например, сыновья Марка Оппия и Квинта Цицерона[309]. Кстати, первое место, заметьте, он отводит женам.
Мистер Принс:
— Ну-да, это лотерея, и каждый может попытать счастья. Однако мой план жизни был превосходен.
Преподобный отец Опимиан:
— Но справедливо ли обрекать семь юных женщин на девство?
Мистер Принс:
— Их никто не неволит...
Преподобный отец Опимиан:
— Бесспорно, легко можно понять, отчего они предпочли нынешнее свое состояние условиям обычной жизни семейственной. Но замужество — естественная мечта всякой женщины, и если бы представился счастливый случай...
Мистер Принс:
— Случай, соответственный их воспитанию, вряд ли совместим с их положением в обществе.
Преподобный отец Опимиан:
— Они воспитаны так, чтобы радовать взор и приносить пользу. Одно другому не должно мешать и, что касается до них, вовсе не мешает, а потому не послужило бы препятствием к хорошей партии.
Мистер Принс покачал головой, помолчал немного, а потом обрушил на приятеля град цитации, доказывающих нелепость и несчастье брачной жизни. Его преподобие ответил таким же градом цитации, доказывающих противное. Он остановился, чтобы перевести дух. Оба от души расхохотались. Следствием спора и смеха было то, что мистер Принс высказал намерение познакомиться с лордом Сомом и отправиться с этой целью в усадьбу Гриллов.
ГЛАВА XIII
ЛОРД СОМ. СИБИРСКИЕ ОБЕДЫ. СКУКА ЖИЗНИ СВЕТСКОЙ
Ille potens sui
Laetusque deget, cui licet in diem
Dixisse, Vixi: eras vel atra
Nube polum pater occupato,
Vel sole puro: non tamen irritum
Quodcuraque retro est efficiet; neque
Diffinget infectumque reddet,
Quod fugiens semel hora vexit.
Hor. Carm. III, 29[310][311]
По-настоящему счастлив лишь тот,
Кто днем сегодняшним живет.
Лишь тот, кто скажет полновесно —
Назавтра хоть потоп — день прожит интересно!
Пусть шторм иль солнце светит, дождь иль штиль.
Все радости мои, а остальное — гиль.
Над прошлым небо не имеет власти.
Но что прошло — то было, в этом счастье.
[Пер. Драйдена]
Большое общество съехалось в усадьбу. Были тут юные дамы, которым надлежало составить хор. Была тут престарелая незамужняя мисс Тополь, большую часть времени проводившая в гостях и всюду радушно принимаемая благодаря доброму своему нраву, приятности в беседе, знанию света, тонкому вкусу к музыке; уменью толковать о платьях, которого одного ей достало бы, чтобы снискать расположение барышень; к тому же она была начитанна в старой и новейшей литературе; обо всем имела свое сужденье и умела его защитить. Был тут мистер Мак-Мусс, старинный приятель мистера Грилла, господин, заключавший в себе все познания в области духовной, нравственной и политической жизни, какими может похвастать Шотландия. Их, однако же, он, «как скряга, бережет», не потому, чтобы «не пускать в оборот»[312][313], а потому, что всему находил свое время и считал время обеда более подходящим для приятной веселости, нежели для ученых бесед. Были тут и мистер Мифасоль, вызвавшийся сочинить музыку для комедии, и мистер Шпатель, вызвавшийся написать к ней декорации. И наконец, тут был лорд Сом, новый знакомый мистера Грилла.
Лорд Сом не достиг еще тридцати лет и обладал статной фигурой, красивыми чертами, сильным голосом и приятными манерами. У него была прекрасная память, и он тотчас узнавал и запоминал все, что привлекало его интерес. Правда, знания ценил он не столько за ту радость, какую сами они могут доставить, сколько за то впечатление, какое помогают они производить на других. Он любил блеснуть в беседе и, о чем бы ни зашла речь, всегда пользовался случаем выказать обширную свою ученость. Всякая новизна его привлекала, и он с готовностью следовал за всяким новейшим течением; оттого он увлекся и пантопрагматикой и твердо поверил было, что научное общество по обучению всех всему способно излечить все современные язвы. Но, будучи от природы переменчив, он не отстаивал ни одного воззрения так, чтобы его могли упрекнуть в неприличной горячности. Напротив, если при нем большинство собравшихся отрицало какое-нибудь злополучное воззрение,
