Космолетчики. Градиент неба - Людмила Витальевна Макарова

– Да, видел… Серж, ты на «Монике» остаешься?

– Не понимаю, – прошептал штурман.

– Легко не будет, не факт, что нас не расформируют, а тебя снова не достанут.

– Все равно не понимаю, – он перевел взгляд на Виктора, но тот за спиной Гардона развел руками.

– Еще раз: да или нет?

– Да.

– Чуть меньше индивидуальности, чуть больше участия в жизни экипажа, и все будет хорошо, – усмехнулся Гардон и рассказал план.

– Обменяете! – воскликнул Виктор, едва дослушав, и вздохнул с видимым облегчением. – Я все думал, к чему ты клонишь…

– Ничего не выйдет, – неуверенно сказал Серж.

Он снова приподнялся, функциональная кровать прошелестела приводами и изогнулась с грацией механической кошки. Пищалка мониторинга сменила ритм.

– Осталось узнать, как его зовут – того босса, которому принадлежит яхта с коматозником, ретранслятор сети «Хайрад» и которому тебя слили, – договорил Рэд.

– Ее, – поправил штурман. – Амалия Дагата из «Небесного альянса». Она не согласится.

– «Небесный альянс» – это судоверфи в Альфе, насколько я помню? – уточнил Виктор.

– Не только – сказал Серж. – У Амалии еще много чего раскидано по Бета-радиусу.

– Тогда понятно, откуда у нее такая страсть к гонкам, – заметил Блохин.

– Она согласится, – сказал Рэд. – Иначе понесет репутационные потери, несовместимые с жизнью. Но самое интересное начнется после того, как мы все это провернем. Очень может быть, что это только отсрочка, Серж. Виктор, приведи его в рабочее состояние. Он мне нужен на переговорах и нужен после. До той окольцованной звездочки мы с Джери и так дойдем, а дальше надо будет сматываться. И пока не очень понятно куда.

Рэд развернулся и вышел из бокса.

– Злой капитан, – тихо сказал Серж.

– Он просто не выспался, – успокоил Виктор. – Полежи еще. Стартанем – приду, выпущу тебя отсюда. Все хорошо?

Серж кивнул и закрыл глаза.

Рэд, как и обещал, прошелся по пассажирскому салону. В дальнем конце копошилась автоматика, долизывая пол и стены. Роботы-уборщики отбрасывали причудливые тени, неуютно шипели и механически поскрипывали. Мебельные трансформеры уже сложились, моделирующие системы отключились, работало только дежурное освещение. Пассажирский отсек с театром теней в конце коридора выглядел совсем нежилым.

– Что нам поломали? – спросил Рэд, заглянув в ближайшую каюту, двери которой были открыты.

Внутри еще кто-то работал.

– Не поверите, господин капитан, молекулярный синтезатор раскурочили, – сказал Майк, возившийся с бытовой техникой.

– Дикари, – пожал плечами Рэд.

– Набросились, как не ели никогда!

Этого добродушного лысоватого дядьку Левис Белтс часто ставил на пассажирский отсек. Не столько из-за специализации «Рециркуляционные системы и жизнеобеспечение», сколько из-за умения ладить с людьми. За это к нему насмерть приклеилась кличка Стюард, так что настоящую фамилию на борту мало кто помнил, не исключая капитана. Невелик грех…

«В глазах звездная пыль, люди – спецификации», – некстати вспомнил он. Языкастая Дэзи, черт бы ее побрал!

Гардон кивнул Майку, посмотрел, как опускается дальний блокировочный люк, откусивший под консервацию треть пассажирского салона, поднялся в командный отсек и вместо того, чтобы уйти к себе, неуверенно стукнул в дверь Виктора.

– Что происходит, еще кого-то подстрелили? – спросил бортинженер, выскочив к дверям с мокрыми волосами, голым по пояс.

– Нет, я поговорить. То есть спросить… Ты… вообще как?

– Сам видишь как: не успеваю я вашим и нашим. Нам нужен судовой врач! Заходи, Рэд, я сейчас.

– Знаешь, я совсем не про то хотел… Нет, не нужен! – сказал Гардон в полуоткрытую дверь душевой, за которой скрылся бортинженер. – У тебя автоматизированный медблок с диагностическим комплексом и киберхирургом, двое техников с медподготовкой и экипаж, который обучен оказывать первую помощь. Зачем нам этот дармоед?

В этом капитан Гардон был не оригинален. В АСП сплошь и рядом встречались недоукомплектованные экипажи. Звездолеты Ассоциации были хорошо оснащены, ходили большей частью по освоенному космосу, не пропадали по нескольку лет в разведывательных миссиях, и в случае, если кому-то действительно требовалась квалифицированная медицинская помощь, их экипажи просто вызывали на себя спасателей или самостоятельно довозили приболевших товарищей до первой более-менее подходящей клиники. Должность судового врача в АСП не считалась обязательной. В отличие от второго пилота. Его отсутствие на борту, случись что, капитану наверняка поставили бы в вину.

– А если бы Серж так легко не отделался? Или я работал бы вместе с техниками на корпусе, когда вы его привезли? – спросил Виктор и вышел из душевой, натягивая футболку. – Ты меня туда очень настойчиво отправлял… Кстати, как ты догадался про скрытую деформацию погрузчика?

– Все-таки скрытая деформация! Вот зараза!

– Как ты узнал? – повторил Виктор.

– Джери в рубке что-то такое говорил про «гофры», когда мы к терминалу шли. Рядом с нами грузовик висел, вся обшивка рябая… Все остальное перебрали: датчик поменяли, поворотные механизмы проверили, что еще могло быть? Только деформация, которая не видна снаружи.

– Вообще-то много чего могло быть.

– Ты посмотрел, там лапа совсем в труху?

– Угу. Непонятно, каким чудом держалась. Наружный трехмиллиметровый слой без дефектов, а глубже – не металл, а волокнистый кисель. Еще несколько прыжков в подпространство, и все оторвалось бы к чертовой матери. Я когда раньше о таком слышал, думал, байки. Казуистика, Рэд! Я бы сказал, повезло, если бы не проблемы с внешним обвесом. Если пойдем с полной загрузкой, разбалансировку вы вряд ли движками скомпенсируете. Надо времянку ставить.

– Вот уж точно повезло: мы деформацию словили и на ремонт попали!

– Да ладно тебе. Груз не потеряли, корпус без повреждений и поворотная платформа цела. Ребята всю обшивку на корме облазили. Других деформаций не нашли – ни видимых, ни скрытых.

– Ты в судовой журнал записал? – спросил Рэд. – Или Джери опять полдня будет мне мозг выносить?

– Записал. Только обновленную схему погрузки, которую мне Белтс скинул, не успел загрузить. Вы со штурманом меня неслабо так отвлекли.

– Хорошо, я понял. Доделайте. Слушай, Виктор… А как фамилия нашего Майка, ты не помнишь, случайно?

В ожидании ответа капитан невольно затаил дыхание.

– Стюард, – не задумываясь, ляпнул Блохин.

– Это кличка.

– Ах, да! Как же его… Не, я так не вспомню. Сейчас «Монику» спросим…

– Я сам спрошу. Не бери в голову, это не срочно. Я пошел, на мостике увидимся.

– Эй, а ты чего заходил? – спросил изумленный Блохин.

– Так… Узнать, чем демонтаж кончился.

– А Майк тут при чем?

– Ни при чем.

– Исчерпывающий ответ. – Блохин хмыкнул, пожал плечами и закрыл дверь.

* * *

Звезда, к которой возвращалась «Моника», умирала в глубине многослойного покрывала из пыли, обломков и ледяных колец, протянувшегося на десятки миллиардов километров. Лед, камень и огонь в черных небесах… Если таким чистым сиянием оборачивается смерть, пилоту яхты незачем оживать. Ничего прекраснее он на этом свете