Спасение челюскинцев - Александр Старостин

— Не знаю.

— И я не знаю.

Друзья задумались над очень сложным вопросом: чем же это так привлекательна профессия авиатора? Может, ощущением полета, свободы? Может, тем, что видишь красоту земли сверху, с необычной точки? Может, ощущением собственной необходимости?

— Это болезнь воздухом, — сказал Водопьянов. — Вот тянет человека в небо, и тут хоть тресни.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

А ВОТ КАК выбирались на Чукотку пилоты Леваневский и Слепнев и уполномоченный правительственной комиссии известный полярный исследователь Георгий Алексеевич Ушаков.

Ушаков и Слепнев, как мы помним, вылетели в Берлин. За ними вдогонку последовал 18 февраля Сигизмунд Леваневский.

Утром 20 февраля все вместе вылетели из Берлина в Лондон, чтоб успеть на трансатлантический пароход «Олимпик», который шел из Саутгемптона в Нью-Йорк. 10 марта все были в Нью-Йорке. Пересекли на поездах Америку с востока на запад и на пароходе «Аляска» вышли из Сиэтла, что на берегу Тихого океана, в порт Скагуей. 21 марта пересели на поезд до города Уайтхорз, последний пункт железной дороги на канадской территории. Там их встретил известный американский летчик Джо Кроссен и в тот же день доставил их на Аляску, в город Фэрбенкс. Тут наши летчики впервые увидели закупленные для них аэропланы.

Это были очень красивые машины с глянцевитыми красными крыльями и синим фюзеляжем и обитые изнутри красным бархатом.

Чтоб их не перепутать — ведь они были совершенно одинаковые, — на борту одного самолета американцы вывели черной краской SL (Сигизмунд Леваневский), а на другом MS (Маврикий Слепнев).

Тут же, в Фэрбенксе, стало известно, что самолеты эти называются «Консолидейтед Флейстер», на них установлены моторы воздушного охлаждения «Райт-Циклон» мощностью в 600 лошадиных сил. Отличные машины, ничего не скажешь. Вот только не известно, как они поведут себя в мороз и на посадке. Если садишься на снежные заструги.

Америка в то время переживала национальный траур. Американцы, очень деловые люди, наладили перевозку почты на самолетах, и за очень короткое время, буквально один за другим, разбились десять самолетов с экипажами. Авиация превратилась в слишком уж рискованный бизнес.

Наши пилоты, оба подтянутые и веселые, и скромный, сдержанный Ушаков, герой освоения Северной Земли, по своей популярности затмили кинозвезд и даже коронованных особ. Их повсюду сопровождали толпы корреспондентов и зевак. Американцы никак не могли понять бизнеса этих русских: отправиться за тридевять земель на верную смерть, как на праздник. Вон король воздуха Маттерн упал на Чукотке, великий Эйльсон упал там же. Тут разбились десять аэропланов. Нет-нет, это не бизнес, а черт знает что.

После двух пробных полетов в качестве пассажира Слепнев сказал:

— Попробую теперь полетать самостоятельно.

Он некоторое время сидел в кресле неподвижно — привыкал

к своему рабочему месту, поглядывал на приборы, примеривался к кранам и тумблерам, чтоб, в случае необходимости, дотянуться до них почти не глядя. И слышал, между прочим, как толпа зевак и корреспондентов устремилась куда-то в конец полосы.

«Чего это они там потеряли?» — подумал он безо всякого интереса и, продолжая глядеть на приборную доску, сказал механику:

— Ну-ка, Билл, запускай мотор, поедем. «Гоу мотор», одним словом. Так, что ли, по-вашему?

— Ес, сэр!

— На взлете будешь мне подсказывать скорость. То есть тэл ми спид, вен ай буду делать, ап, то есть взлет. Фэрштейн?

— Ес, сэр!

Оказалось, что Билл прекрасно понимал все, что ему говорил Слепнев.

Когда мотор был запущен и прогрет, Слепнев дал газ — самолет сперва медленно, а потом все скорее и скорее пошел на взлет. Механик, свесившись над пилотом, диктовал ему на ухо скорость.

«Скорость отрыва», — отметил про себя Слепнев и плавно взял штурвал на себя. Самолет очутился в воздухе. Впереди мелькнула толпа. Чего это они там нашли? Мотор тянул нормально, машина была более или менее устойчивой. Земля стала заволакиваться дымкой.

Когда Маврикий Трофимович вернулся, он, между прочим, спросил переводчика:

— Чего это все побежали в конец полосы?

— Чтоб сфотографировать.

— Что там фотографировать?

— Обломки вашего самолета, сэр.

— Очень сожалею, что я не оправдал надежд, — с притворной скорбью произнес Слепнев.

— Мистер Слеп, как вам понравилась наша машина?

— Ничего. Летать можно.

— Вам, наверное, еще не приходилось летать на таком скоростном современном самолете?

Слепневу этот вопрос не очень понравился, и он небрежно бросил:

— Отчего же? У нас подобные самолеты еще кое-где сохранились. На окраинах России.