Разведка «под крышей». Из истории спецслужбы - Михаил Болтунов

Есть более безопасные и эффективные способы добывания раз-вединформации, чем командирование на учения, считал он. Среди таких способов полковник называл сведения в прессе, «и притом, весьма обстоятельные», а также «один из агентов штаба округа обязался доставить поздней осенью копию отчета о маневрах из бюро генерального штаба в Вене».

Верность суждений Галкина вскоре подтвердила жизнь. В Германии был арестован капитан Виленского военного округа В. Дрейер, прибывший на учения. За ним вела слежку сыскная полиция, а после задержания капитана обвинили в том, что он выдает себя за другого. Действительно, в гостинице Дрейер вначале зарегистрировался как учитель, а потом сам вписал слово «капитан». К счастью, при нем не было обнаружено компрометирующих документов, и незадачливого разведчика отпустили.

Ситуация оказалась неприятной вдвойне. Советник тайной полиции, допрашивавший Дрейера, признался, что им известны все, кто приехал на маневры.

Это был болезненный, но полезный урок для русской военной разведки. Николай Монкевиц направил в округа циркуляр, в котором обращал внимание подчиненных на более вдумчивую работу в поездках за границу: «Процессы по шпионским делам последнего времени ясно показывали, насколько внимательно наши соседи следят за всеми приезжающими иностранцами, особенно офицерами. Таким образом, сбор различных военных сведений в настоящее время затрудняется еще более, а потому подбор лиц, командируемых за границу, должен проводиться особенно тщательно. В такой же мере внимательно следовало избирать и офицеров, командируемых на маневры иностранных армий».

О чем желает предупредить своих коллег и подчиненных Монкевиц? Да только о том, что обстановка для разведработы ухудшается. И процессы по шпионским делам последнего времени это тревожный звонок: вероятные противники не желают пускать к себе нежелательных гостей.

Конечно же, русская военная разведка не собиралась свертывать вовсе командировки своих офицеров на учения, однако и расширение этой деятельности не планировалось.

Разумеется, были еще поездки на маневры во Францию, однако они не носили ярко выраженного разведывательного характера. Ведь Париж оставался союзником Российской империи.

Таким образом, подводя итог сказанному, следует подчеркнуть, что заграничные поездки с разведывательными целями под различными прикрытиями сыграли свою положительную роль и внесли определенную лепту в деятельность русской военной разведки между двумя войнами.

«Агентурной сети не имеет…»

Летом 1906 года начальник Генерального штаба генерал-лейтенант Федор Палицын направил в военные округа распоряжение. Он требовал «для правильной постановки организации негласной разведки сопредельных с нами государств… образовать из наличного состава офицеров Генерального штаба особое «Разведывательное отделение», независимое от отчетного». Это означало, что в Генштабе начали извлекать уроки из трагических событий Русско-японской войны.

Кроме приказания о создании особого разведывательного отделения, генерал Палицын обращал внимание «на выбор и подготовку лиц, не принадлежащих к составу армии, которые могли бы во время военных действий быть разведчиками, как на неприятельской территории, так и в наших пределах».

Указывал начальник Генштаба и на то, чтобы офицеры этого разведотделения владели иностранными языками и служили в нем не менее двух-трех лет.

Требования Палицына были своевременные и грамотные, но дело постановки негласной разведки в округах оказалось трудоемким, сложным и затянулось на годы. Ведь разведывательные отделения хоть и назывались особыми, открывались не за счет новых штатных должностей, а выделялись из состава отчетных подразделений, да и финансирование оставалось на прежнем уровне.

В те годы военные округа Российской империи условно подразделялись на западные (Петербургский, Виленский, Варшавский, Киевский, Одесский), ближневосточные и средневосточные (Кавказский, Туркестанский) и дальневосточные (Приморский, Иркутский, Омский). Штабу каждого из них были определены свои зоны разведответственности.

Через восемь месяцев, в феврале 1907 года начальник штаба Петербургского военного округа сообщал в Генштаб, что на разведку Дании, Англии и, в особенности, Швеции и Норвегии «до сего времени не отпущено никаких средств».

Ему вторил коллега из Виленского округа, который считал, что на организацию тайной агентуры вероятно потребуется несколько лет.

В 1909 году начштаба Варшавского округа признавался в докладе в Петербург о том, что «у нас до настоящего времени нет правильно организованной сети шпионов… на территории наших соседей».

Несколько лучше дело обстояло в штабах Киевского и Одесского военных округов.

Что же касается ближневосточного и средневосточного направления, то историк К. Звонарев в своей работе «Агентурная разведка», приводит оценку организации разведки Главным управлением Генштаба. «К сожалению, — пишут генштабисты, — действительные результаты двадцатилетней разведывательной деятельности Кавказского военного округа, а равно современное состояние его разведки далеко не соответствуют… идеалу».

Примерно такая же оценка звучит в докладе ГУГШ в 1909 году и разведдеятельности штабов Дальневосточных округов.

Так что, считай, повсеместно окружные разведотделения начинали работу по созданию тайной разведки практически с нуля.

Надо признать, во многом ее постановка зависела от индивидуальных качеств, профессионализма и энтузиазизма офицеров, назначенных во главе разведотделений. Как раз таким энтузиастом и был старший адъютант штаба Варшавского военного округа Николай Батюшин. Он прибыл к месту службы в Варшаву в 1903 году. С началом Русско-японской войны был назначен во 2-ю Маньчжурскую армию. С окончанием боевых действий вновь возвратился в Варшавский округ, старшим адъютантом разведывательного отделения.

Он сумел наладить агентурную разведку. В 1913 году эта работа оценивалась ГУГШ как «целесообразная и значительная».

Остались в истории и оценки наших противников. Начальник разведывательной службы германского Генштаба Вальтер Николаи в книге «Тайные силы. Интернациональный шпионаж и борьба с ним во время мировой войны и в настоящее время» отзывается о Батюшине как о деятельном и успешно работающем руководителе разведотделения.

Надо сказать, что Варшавскому округу приходилось вести разведку в постоянном противостоянии спецслужб Германии и Австро-Венгрии. Это признавало и Главное управление Генштаба. В докладной записке генерал-квартирмейстер указывал, что штаб округа, «осуществляя свою разведку в 1912 году при чрезвычайно тяжелых условиях, созданных австрийской контрразведкой… неоднократно нес чувствительные потери в людях. Тем не менее, к концу года он располагал значительной агентурной сетью…»

И генерал называет весьма внушительные силы, находившиеся под командой полковника Батюшина: 18 агентов-резидентов в Галиции и 13 агентов-резидентов — в Пруссии.

Достаточно активно работал и старший адъютант разведывательного отделения штаба Киевского военного округа Александр Самойло. У него на связи был легендарный агент № 25, долгие годы поставлявший нашей разведке особо ценную информацию.

Никто не знал ни фамилии, ни имени этого человека. Военный агент в Вене полковник Владимир Рооп, который начинал работать с «двадцать пятым», знал, что тот является высокопоставленным офицером австрийского Генштаба. Однако все отношения с особо ценным агентом строились через посредника.

Рооп в свое время передал агента Самойло. Однако от личной встречи австрийский офицер-генштабисг отказался. Тем не менее ценные данные поставлял, за что и получал солидное вознаграждение.

Когда в мае 1913 года в Вене покончил жизнь самоубийством полковник Генштаба Австро-Венгрии Альфред Редль, который, как известно, работал на нашу разведку, появились подозрения, якобы он и есть агент № 25. Однако это было не так. Первый руководитель «двадцать пятого» Владимир Рооп доказывал, что его агент не имеет ничего общего с Редлем.

Полковник Александр Самойло, накануне Первой мировой войны, уже будучи делопроизводителем ГУГШ, решил добиться ясности в этом вопросе. Как он это сделал, Александр Александрович описывает в своей книге «Две жизни». «Попытался связаться по обычному адресу с Веной, получил ответ, был вызван на свидание в Берн, ездил на это свидание и даже достал последние интересовавшие нас сведения». И надо подчеркнуть, что эти сведения полковник получил спустя год после смерти Редля.

В отличие от западных округов, штаб Кавказского военного округа имел свои зарубежные силы — негласных военных агентов под прикрытием консульских и вице-консульских должностей в Турции.