Железная мистерия - Даниил Андреев

Ксантиппа, ярящаяся на мудрецов!

И все же – глубоко продуманный кодекс,

Верите ли, скоро будет готов!

Воспитатель

Да: говорят, вы сильно захвачены

Творчеством процессуальных норм?

Министр юстиции

Этой фундаментальной проблеме в придачу

Вниманье мое привлекает и корм

Для детских садов; мы взываем, затронув

Лучшее в человечестве; но

Тридцать,

ведь тридцать,

тридцать мильонов

Брошены на социальное дно!

Воспитатель

Тем более. Пусть мудрейшие,

Ученейшие, достойные,

Такие, как вы, старейшины,

Кто честь не растратил в войнах,

Кто ныне блюдет отечество -

Труд отдадут и творчество

Выпестованию

младенчества

И врачеванию

отрочества.

Недовольные голоса

– Зорче за этим смутьяном:

Не даст он, братцы, житья нам!

– Что лепит он из детворы?

– То – помогать крестьянам

Бегут в поля и дворы,

На молотилке, на жнейке

Пыхтят в трухе и в поту,

То строят в лесу на лужайке

"Храм Солнца", "город-мечту";

– То слушают, точно постники,

Симфонию, сагу, псалом…

– А вон уже носятся по снегу

С мячиками босиком.

– Как босиком?! без валенок?!

А ревматизм?!. А грипп?!

Крики мальчишек

– Три года мы не обували ног,

А вот никто не охрип.

– Пари: если будет насморк -

Тогда отправляйте нас в морг.

Научные работники, внезапно вмешиваясь

Уже формулируется в лаборатории

(Меня вы, может быть, спугнете прочь)

Фактами вскормленная теория

Об излучениях разных почв.

Для организма, для нервных клеток,

Они благотворны, как кислород;

И весь – от взрослых до малолеток -

Должен разуться

наш народ.

Общий хохот

– Доехал! Договорился! Допер!…

– А может, нам жить

в воде, как бобер?

– Мало ученым дурням – ха-ха!

Детям морозить все потроха;

Нет! В покаяние за грехи

Сами разуться хотят! хи-хи!

Воспитатель

Да: с добрыми стихиалями

Общенье идет на лад:

Природа качает качелями

И холит теплей палат,

Кто будет простым, как голубь,

И мудрым, как вещий змий,

Тому отчетливым голосом

Ответят духи стихий.

Вся педагогика будет

Поставлена кверху дном,

И дети по-новому судят

Уже не об этом одном;

Могучий космос истории

Не холоден им, не хмур,

Им внятно певучее море

Культур

и метакультур.

Они – поколенье воителей

На бранных полях души,

Весельчаки и строители,

Мечтатели-крепыши.

Разговоры

– А ручьи-то уже закипели…

– По ночам барабанят капели…

– Говорят, по оврагам в поле

Уже первые птицы запели!

Но не трели птиц, а мощный гул самолетов возникает внезапно над головой. По-видимому, они надвигаются в ковровом порядке. Кажется так, будто плотный покров туч начинает сдвигаться на восток, уступая место

тысячам звезд, движущихся с запада. Возгласы изумления и тревоги тонут в рокоте, таком могучем, что в течение нескольких минут он не дал бы различить даже пушечного выстрела. Черные тени, похожие на зонты, являются в вышине, медленно планируя. Один за другим о землю ударяются огромные ящики. Народ кидается вскрывать их. о все еще гудит; новые и новые сюрпризы падают на мостовую; очевидно, сбрасываются десятками тысяч. Люди сбегаются опрометью. Восторженная, почти ликующая толпа плотнеет вокруг каждого ящика. Среди общего шума можно только разобрать:

– Шоколад! сыр! – креп-де-шин!

– В этом – сто

швейных машин!

– Пылесосы… – Ящик кальсон!!

– Братцы, это же сказка… сон…

– Кружевное белье для дам

(Чтоб не хаживали, как Адам).

– Книги детям: "Король Артур"…

– Целый мебельный гарнитур!…

– Быть не может: разборный дом!!

– Да, да, да, верится с трудом!

– Обстановка – морёный дуб…

– Боже, как я был раньше глуп!

Я ж ругал их, – о, идиот…

– Что за шерсть? – Какой шевиот?

Народная милиция пробует установить порядок. Ее прогоняют. Распотрошив ящики, люди волокут к себе что попало, но груды вещей почти не уменьшаются.

Голоса

– Теперь опериться можно…

– Теперь приналяжем дружно…

– Теперь разграфим прилежно.

– Город выстроим авантажно!

Другие

– И как тщательно: все – в брезент…

– Да, но чей же это презент?

– Неужели вот этот зонт

Подарил мне сам президент?…

Еще голоса

– Бомбят, а теперь – подачка…

– Не верь их сырам, дочка.

– Ох, будет опять

стычка,

Чуть дружбу затмит

тучка.

Люди в непривычных костюмах появляются среди толпы. Неоновые огни вспыхивают на верхушках бараков и руин.

Гортанный говор

– Хау-ду-ю-ду! – Вражда – капут!

– О, дружба – лучше оков и пут.

– Весьма охотно детям врага

Мы помогаем встать на нога'…

– Раса – с расой -

и с классом класс -

Кока-кола – и русский квас!

– …Уиски, пиво, шато-икэм

Будут с нами -

или ни с кем.

Рекламы и вывески на иностранных языках протягиваются по фасадам сквозь покрапывающий дождик.

Ахи и охи

– Батюшки! любой цвет!

– Матушки! Все алфавиты…

– Вот-те и суверенитет.

– Вот и толкуй о праве ты…

Соображения суеверных

– Братцы, будто посмеиваются

Ветер и дождь над нами…

– Братцы, будто прозмеиваются

Чудища меж домами!

Гедонисты

– Брось ты, вечно с оглядкой!

Просит гулять душа ведь!

– Вот бы пройтись с двухрядкой…

– Или у баб пошарить…

Два частушечника, пританцовывая

– Русь, пляши-ка

С выв-вертом:

Гнус паршивый

Вым-мер там, -

Выбирай,

Товар ищи -

Сущий рай,

Товарищи!

– Не вари,

Варвара, щи:

Жалки

Твои чарыщи!

Тлей был, вдруг -

Да в козыри.

Буги-вуги

До зари…

Нескончаемые гудки судов.

Реплики

– Товарищи! Из Европы

Торопятся

филантропы.

– Сто пять пароходов в порте!…

– Но… нужно ли столько партий?

– Да-да: приучайтесь, спорьте

Сыздетства, на школьной парте.

– Свобода – именно в этом.

– Не то, что было в Москве там…

– Кто хочет в колхоз – в колхозы!

– Кто сердцем хунхуз – в хунхузы!

– А сект-то кругом, а сект-то…

Сто вывесок вдоль проспекта!

– Их больше, чем всех машин-то…

– Буддисты!

паписты!

шинто!

Хороший знакомый архитектора, поймав последнего за пуговицу

А я теряюсь в догадках:

Еще кругом беднота;

Повсюду встречаешь

падких

Дать жизнь за обед; но та

Живая россыпь талантов,

Что блещет повсюду… кто б

Предвидел, что век гигантов

Забрезжит с кровавых троп?

Архитектор

Пока что мы одного лишь

Гиганта видим вблизи.

По правде, если позволишь, -

Мне жаль, что с этой стези

Насмешек, бравад, сомнений,

Ты не в состоянье понять,

Что он – величайший гений,

Наш светоч

и благодать.

Знакомый

Он – гений слова, не спорю.

Но он опоздал. Людей

Не взманят на подвиг

зори

Религиозных идей.

Мне слишком ясна единичность

Таких чудаков, как вы.

Вот в этом – его ограниченность

И – обреченность, увы!

Церковностью мир

сыт

вдоволь.

Нас ссылка на Бога злит.

Калеки ль, сироты ль, вдовы ль

Уверуют в ваш Синклит?

Не нужно фальшивых смет нам,

Где рядом с елеем – тол.

Сознанье стало предметным

И плотным, как этот стол.

Турбины, пластмасса, творог -

Все – четко, все – дважды два.

Кого ж увлекут

в ваш морок

Заумствующие слова?

Мы – те, чьему нраву близки

Туризм, парашют, слалом,

И мы ли,

вместо библейского,

Затянем новый псалом?

Век детских религий прожит…

Архитектор

Прости: тебе сколько лет?

Знакомый

Мне? Сорок пять… Быть может,

Я выгляжу старше? сед?

Архитектор