Черный Легион: Омнибус (ЛП) - Дембски-Боуден Аарон

Подобные создания избегали меня благодаря присутствию Гиры. Нерожденные чувствовали в ней высшего хищника и никогда не появлялись слишком близко, сколь бы ярко ни пылало пламя моей души. Синтагма была более чем в состоянии зачищать наши палубы от демонов, стремившихся забрать жизни моего экипажа, а забота об остальных оставалась нашим долгим охотам в чреве «Тлалока».

В прошлом Нефертари, Гира и я охотились вместе с Джедхором и Мехари. Теперь же, по пути к Элевсинской Завесе, к нам присоединился Леор. Попадавшиеся нам Нерожденные были эндемическими формами жизни Ока и всегда принадлежали к более сильной породе, чем те слабые создания, которых производили на свет мимолетные эмоциональные действия. Этих демонов порождало отражение ножа, забравшего дюжину жизней, или же горе целого рода мутантов, опустошенного болезнью. Там, где много страдания, появятся Нерожденные. Ни один корабль в Оке, как бы хорошо им ни управляли, не избавлен от подобных призраков. Большинство группировок их приветствуют. Это хороший способ обзавестись сильными, рожденными Оком союзниками, или пополнить почетный список отряда славными свершениями.

В результате одной из наших облав мы загнали в угол особенно гнусное существо, состоящее из жирной зараженной плоти, которое пристало к стенам одной из камер переработки отходов. Оно прилепилось к полурасплавленным стенам при помощи пота и липкой кожи, и восторженно подрагивало, лакомясь болью местного клана мутантов, истерзанного эпидемией. Погребальные жрецы племени сбрасывали трупы убитых чумой сородичей в установки измельчения и фильтрации отходов, из-за своей глупости распространяя заразу за пределы их подсекции. Когда я казнил правителей клана за то, что они не сжигали своих мертвых, как того требовала традиция, мы двинулись дальше, чтобы сразиться с демоном, которого создало их невежество.

Трясущаяся масса плоти прилепилась высоко на покрытой прожилками, изменившейся стене. На лишенном костей теле, будто плавающие солнечные пятна, перемещались многочисленные глаза. В мясистой громаде образовывались рты, которые щелкали деформированными зубами, подражая речи. Тварь была размером с «Лендрейдер».

— Держитесь от него подальше, — предостерег я остальных.

Оно меня узнало. По крайней мере, поняло, на что я способен, поскольку встретило меня импульсом обрюзгшего, ленивого страха. Оно слишком хорошо наелось, даже чтобы просто бежать.

Колдун, — передало оно. Беззвучный голос был болезненным и приторным. Я буду служить. Да, да. Я буду служить. Не разрушай меня, молю. Нет, нет. Свяжи меня. Я буду служить.

Я попробовал представить, на что способно это амебоподобное создание. Какой от него мог быть возможный прок для меня? Оно могло преображать реальность, как и все ему подобные, и, возможно, лучше многих из них. Но это я мог сделать и сам, к тому же я требовал от связанных мной Нерожденных соответствия требовательным стандартам. Я не собирал их без разбора, будто безымянную армию, предпочитая гоняться за менее типичными и более эзотерическими образчиками.

Я буду служить, — настаивала тварь.

Я еще не встречал достойного связывания демона, который бы действительно хотел быть связанным. Только слабейшие из вашей породы отказываются от свободы, чтобы избежать уничтожения.

Но я буду служить! Оно силилось добавить в свой тошнотворный голос жизненной силы. Я буду служить!

— Хочешь, я его подстрелю? — спросил Леор, подняв взгляд на существо. Он был глух к его психическим обещаниям.

— Нет, благодарю тебя, — я потянулся своими чувствами и стиснул пузырящиеся студенистые края незримой хваткой. Демон снова затрясся. Спереди раскрылось несколько отверстий, изрыгавших черную жижу в качестве своеобразного защитного механизма. Слизь шлепалась на палубу чуть впереди нас. Мы не были настолько глупы, чтобы стоять прямо под ним.

Нет! — издало оно отчаянный поросячий визг. Господин! Умоляю!

Я потянул. Тварь сорвалась с отвратительным всасывающим звуком, оставляя за собой размазанное кровавое пятно. Все ее брюхо было испещрено открывающимися и закрывающимися сфинктерами, пытающимися зацепиться за что-нибудь, хоть что-то.

— Отвратный ублюдок, — заметил Леор. Он был прав.

— Нефертари, — произнес я. — Этот твой.

Она весело улыбнулась Леору, а затем метнулась вверх и одним ударом крыльев поднялась в воздух. Она уже видела, как создание извергает ядовитую желчь и знала, что надо быть осторожной. Мне не было нужды предостерегать ее.

Моя подопечная была словно брошенное моей рукой черное копье, с диким криком мчащееся в небеса. Она двигалась настолько быстро, что из ее оружия я разглядел только проблеск красного на выдвигающихся хрустальных когтях.

Она взмыла ввысь и нанесла удар. Все произошло так быстро. Со звуком рвущейся кожи раздутое создание распалось на две части. В моем сознании эхом разносился его последний психический вопль, а рассеченный надвое демон растворялся на палубе, растекаясь лужей зараженной слизи.

Удары крыльев Нефертари приводили спертый воздух в движение, и она парила, словно дух valakyr над полем боя. С хрустальных когтей капала влажная грязь. Ее грива черных волос колыхалась на создаваемом крыльями слабом ветру. В тот миг она была божественна, несмотря на свою чужеродную холодность. Я всегда любил ее сильнее всего, когда она убивала для меня.

Мы продолжали охоту. Никогда не бывало двух полностью одинаковых демонов, и не все они были одинаково злобны. Один принял облик закутанного бродяги с обмотанной бинтами кожей, который переходил по чреву корабля от одного племени к другому, занимаясь прекращением жизни смертельно раненых и неизлечимо больных. Существо появлялось в финальные мгновения члена экипажа, предлагая впитать в себя мучительные последние вздохи жертвы и позволить душе мирно отойти в варп.

Этого — он называл себя Собирателем Костей — после краткой схватки уничтожила Гира. Его горло оказалось в ее челюстях, и он задохнулся. Бинты распутались, и стал виден иссохший гуманоид, с обеих сторон головы которого располагалось по лицу, не имеющему рта.

Такова была жизнь на борту «Тлалока»

А затем был пленник.

Ашур-Кай захватил нескольких Детей Императора, когда они взяли нас на абордаж на краю шторма, и горстка их до сих пор оставалась в живых — те, кого мы не скормили Нефертари, чтобы дать ей полакомиться их мучениями. Но лишь один был «пленником».

Мы держали его в изоляции, сковав ему лодыжки и запястья пронизанными серебром цепями, принудив стоять на коленях и привязав к стене позади него. У противоположной стены стояли четыре моих рубрикатора, направившие свои болтеры ему в голову. Я оставил их там, отдав распоряжение открыть огонь, если наш пленник начнет вырываться или попытается прожечь себе путь на свободу при помощи своей кислотной слюны.

Первым, что я ощутил в Телемахоне, была выкручивающая боль спазмов в мышцах его бедер. Человек бы вопил и рыдал от невыносимой муки, однако он встретил меня с ухмылкой. Второе, что я почувствовал — удовольствие.

— Наконец-то, — произнес он своим медоточивым голосом. — Ты пришел поговорить со мной. И привел… ее.

В темных раскосых глазах Нефертари поблескивало холодное веселье, не почтившее своим присутствием ее губы.

— Приветствую, — сказала она ему. — Раб-дитя Жаждущей Богини.

На оплавленных остатках лица Телемахона обнажились белые зубы. Он явно был позабавлен верованием расы эльдар, будто Младший Бог — на самом деле Богиня. Его прекрасные глаза не отрывались от девы чужих.

— Мой ангел. Мой очаровательный ангел, ты ничего не понимаешь в том, о чем говоришь. Ты провела всю жизнь, убегая от Младшего Бога. Но он любит тебя, сладенькая. Он обожает тебя и всех тебе подобных. Каждый раз, когда ты вдыхаешь, я слышу, как он поет. И однажды, оставив свою плоть позади, ты станешь принадлежать ему. Наложницей в облике духа и тени твоя настоящая любовь наконец-то заберет тебя к себе.

Если Нефертари и ощутила какое-то беспокойство, то ничем его не выдала. Совершенно гладкие сочленения доспеха издали мягкое урчание, и она присела перед пленником. Ее чересчур белая кожа была под стать — по крайней мере, в тени — его растянутой белой бесформенной плоти. Серо-черные крылья затрепетали, будоража воздух внутри небольшой комнаты.