Решающий момент Ржевской битвы - Максим Северин

Говоря о частях советских Военно-воздушных сил, которые могли оказывать поддержку с воздуха 50-й армии, нельзя не отметить, что их перечень довольно широк. В первую очередь в самой 50-й армии имелась авиация армейского подчинения. Это были: 20-й истребительный авиаполк (в основном самолеты Як-1), 701-й легкий бомбардировочный авиаполк (устаревшие бипланы По-2), 54-й бомбардировочный авиаполк (в марте выбыл из состава армии на укомплектование); также есть информация о том, что начиная с 19 марта в состав ВВС 50-й армии некоторое время входил 745-й истребительный авиаполк (истребители ЛаГГ-3). В подчинении командования Западного фронта к 1 апреля находились: 1-й бомбардировочный авиаполк, 3-й разведывательный авиаполк, 122-й и 179-й истребительные авиаполки, 505-й штурмовой авиаполк и 713-й легкий бомбардировочный авиаполк. При этом силы фронтовой авиации были распылены по разным направлениям на всей протяженности линии фронта: в апреле почти все армии фронта вели напряженные позиционные бои, требовавшие прикрытия и поддержки с воздуха, значительная часть сил авиации в составе авиационной группы № 4 была отвлечена на поддержку опергруппы Белова.

28 марта истребители 745-го истребительного авиаполка четыре раза вылетали на штурмовку вражеских позиций в поселке Малиновский. По отчетам летчиков, в опорном пункте противника было создано четыре очага пожаров. К сожалению, слаженных действий с наземными войсками не получилось: пехота стрелковых дивизий вела вялый огневой бой с противником, а танки 112-й ТБР в этот день вовсе атак не предпринимали.

В ночь на 1 апреля эскадрилья По-2 из состава 701-го легкого бомбардировочного авиаполка «обрабатывала» ближайшие немецкие тылы: бомбы были сброшены на поселки Даниловский и Жаровский в ближнем немецком тылу. Надо сказать, что бомбовая нагрузка на По-2 была невысокой, ночные налеты наших «швейных машинок» производили на противника в большей степени психологической эффект и слабо влияли на ход боя на земле.

Помогала 50-й армии и авиация соседей. Так, в период с 29 марта по 4 апреля ночные удары по противнику в районе Фомино 2-го наносили легкие штурмовики Р-5 из состава 615-го штурмового авиаполка, приданного 43-й армии.

По донесениям советских летчиков, 6 апреля старший лейтенант Кувшинов из состава 745-го истребительного авиаполка в воздушном бою на своем ЛаГГ-3 сбил немецкий Bf-109, который упал в 19 километрах юго-западнее Мосальска. Подтверждают информацию о воздушных боях над Варшавским шоссе и немецкие источники. Так, штаб 8-го авиакорпуса Люфтваффе докладывал о том, что 6 апреля немецкие истребители контролировали воздушное пространство над городами Ржев и Юхнов и сбили в этот день в воздушных боях 11 советских самолетов.

Советские летчики уточняют задачу перед боевым вылетом. Зима — весна 1942 г.

Но все вышеперечисленные «отчаянные вылазки» советских летчиков не идут ни в какое сравнение с практически полным контролем воздушного пространства вражескими истребителями и ежедневными массированными ударами немецких Ju-87 по советским передовым частям, что оказывало противнику неоценимую поддержку на поле боя. Господство в воздухе немецкой авиации оставалось неоспоримым фактом на протяжении всего периода весенних боев. С середины апреля ситуация с авиацией над зоной боев стала еще хуже (как и положение в армии с дорогами): снежные аэродромы и площадки подскока в тылу 50-й армии с приходом потепления раскисли и не могли больше использоваться авиаторами, а аэродром с укрепленной взлетно-посадочной полосой командование армии подготовить не успело. Вот и вынуждены были «сталинские соколы» из 122-го и 179-го фронтовых истребительных авиаполков, взлетая с удаленных аэродромов, делать за 20 минут несколько кругов над нашими частями и на остатках топлива улетать обратно.

Сконцентрировав внимание на районах Прасоловка — Гореловский и Фомино 1-е — Фомино 2-е, где были частыми советские танковые атаки, мы не можем обойти стороной кровопролитные пехотные бои, проходившие в обширном лесном массиве от поселка Гореловский до южных скатов высоты 269,8. Этот участок фронта протяженностью 5 километров был сполна полит человеческой кровью, и не рассказать о боях, проходивших здесь, просто несправедливо. Данный сектор немецкой обороны оказался между секторами действия наших танковых бригад, танковой поддержки пехота тут не получила. Немецкие танкисты также не предпринимали здесь активных наступательных действий.

Нарастание напряжения здесь шло по классическому сценарию: чем дальше продвигались вперед наши пехотинцы и чем больше стрелковых частей оказывалось задействовано в наступлении, тем большие силы стягивали сюда немцы и, следовательно, возрастало их сопротивление.

Первый удар по немецкой обороне здесь нанесли стрелковые полки 336-й стрелковой дивизии. В ночь на 26 марта 1130-й полк атаковал безымянную высоту на дороге Сининка — Фомино 1-е в километре севернее Сининки, стремительной атакой немцы были выбиты из траншей и, потеряв около 25 человек убитыми, отошли в рощу северо-западнее Сининки. 1128-й стрелковый полк, введенный в бой на рассвете, выбил вражеских пехотинцев и с этих позиций. По нашим данным, противник оставил здесь в траншеях до 80 тел убитых и отошел в рощу с отметкой 235,7. Вскоре бойцы обоих стрелковых полков на плечах отходящего противника ворвались в рощу и захватили высоту 235,7, остатки немецкой пехоты отошли в лес южнее избушки лесника.

«Избушка лесника» — так чаще всего наши офицеры называют в донесениях группу кирпичных домиков, окруженных огородами, затерянных в лесной глуши в полутора километрах к северо-востоку от поселка Гореловский, иногда фигурирует название «лесной городок». Но какое бы ни было название у хутора, он стал удобным узлом обороны для немцев. Расположенную на дороге группу кирпичных зданий противнику было не слишком сложно подготовить к обороне: была отрыта густая сеть траншей по периметру, оборудованы блиндажи, организована система огня, кирпичные постройки при этом использовались как доты. Южнее избушки лесника, по донесениям наших разведчиков, для «армирования» обороны немцы в качестве неподвижной огневой точки установили в капонире одиночный танк. Приведем несколько интересных, на наш взгляд, донесений разведчиков 336-й стрелковой дивизии, касающихся данного района.

Донесение неизвестного разведчика старшему лейтенанту Поликарпову:

«Доношу, что достиг исходного положения, веду наблюдение за противником с опушки леса см. схему. Противник устраивает завал. В районе лесного городка обнаружено 4 станковых пулемета, 6 блиндажей и до взвода пехоты».

Донесение от Сластина 3.04.42:

«Нахожусь в правой стороне опушки, что севернее выс. 235, 7, роща занята противником, передвижение дальше невозможно, по краю проходит немецкая оборона. 1128 СП, который прошел в указанный вами район, находится на краю опушки, что севернее высоты 235,7. Несет большие потери. Оборону занимает в лощине севернее высоты 235,7, к хутору подойти нельзя».

Донесение 12.04.42:

«Юго-западная опушка леса подбитый танк противника, из которого противник ведет огонь».

Донесение 15.04.42:

«В полукилометре юго-западнее дома лесника зарыт танк противника и установлен миномет, который в лоб обстреливает пехоту»[36].

Без танковой поддержки пехота своими силами не могла уничтожить зарытый по башню танк. Подтащить по открытому пространству противотанковое орудие на дистанцию эффективного огня тоже было невозможно.

Ожесточенные бои вокруг хутора продолжались до конца наступления, отдельные траншеи много раз переходили из рук в руки, обе стороны несли огромные потери. В итоге советские стрелковые подразделения так и не смогли выбить противника с его позиций, «лесной городок» вошел в систему немецкой обороны, простоявшую вплоть до марта 1943 года.

К утру 13 апреля, наконец, закончилось сосредоточение на исходных позициях в двух километрах южнее и юго-восточнее Фомино 1-го 146-й стрелковой дивизии (вместе с несколькими танками 108-й ТБР находилась в непосредственном соприкосновении с противником) и еще не принимавшей участия в боях 298-й СД (к 3.30 бойцы стрелковых полков дивизии сосредоточились на исходных позициях в лесу юго-восточнее Фомино 1-го). Новый рывок в наступлении 50-й армии навстречу 4-му воздушно-десантному корпусу и частям группы Белова начался. 173-я стрелковая дивизия неожиданным ударом атаковала немецкие позиции в районе д. Зайцева Гора, Строевка и высоты 245,5, почти одновременно в атаку перешли подразделения 146-й стрелковой дивизии. Основной груз поддержки пехоты в ходе наступления лег на танкистов 11-й танковой бригады — самой боеспособной танковой бригады, находившейся в распоряжении командования 50-й армии. На левом фланге 112-я танковая бригада, понесшая уже серьезные потери в танках и в личном составе в мартовских боях за поселок Гореловский, в это время занимала позиционную оборону, и вплоть до 16 апреля ее танковые батальоны активных наступательных действий не вели, ограничиваясь только огнем с места. 108-я танковая бригада, действовавшая на правом фланге 11-й бригады, была сильно потрепана в предыдущих боях за Фомино 1-е и также не могла обеспечить должной поддержки наступающим стрелковым частям.