Третий фронт - Федор Вихрев

— Вы же историк, а существо вопроса, как раз по вашему профилю. — собеседница слегка нахмурилась, но я, не дав ей ответить, продолжил.

— Дело в том, как вы сами видите, у меня катастрофически не хватает времени. А понять для себя, что же произошло в вашем мире, т. е. в нашем будущем, жизненно необходимо, в том числе и для принятия решений относительно наших сиюминутных практических действий.

— Ну, если вы так ставите вопрос, я вас слушаю.

— Ника, сразу хочу предупредить, о политике в наше время говорить не принято, и мое мнение таково — без согласия поднимать эту тему неэтично. Потому спрашиваю, — Вы согласитесь немного со мной пообщаться?

— А куда я денусь з подводной лодки? — озорно ответила Ника, очередным жутковатым афоризмом будущего.

— Дмитрий Михайлович, в наше время о политике говорят все кому не лень, так что для нас это какой-то неэтичной темой не является. Демократия тем и отличается, что каждый может иметь свое мнение о политике, хотя это мнение сугубо субъективное — у нас по этому поводу нет единой линии партии.

Слушая Нику мне подумалось, что я слышу некоторый штамп, что то в ритмике сказанного мелькнуло схоластическое, но что бы не уходить в сторону я спросил:

— Ника, мне любопытно ваше мнение — Что с точки зрения истории произошло с СССР? В ваших ноутбуках я кое-что нашел, но все поверхностно, наличествует лишь некоторая хронология событий, при этом практически полное отсутствие осмысления и анализа произошедшего. И это странно, прошло 20 лет с начала ваших реформ и ни одной серьезной работы! Почему? Но я увлекся, что же произошло на ваш взгляд с СССР?

— Давайте вопросы по очереди. Что произошло в СССР… много чего. На поверхности лежит явное экономическое отставание от окружающего мира.

Причин этого было несколько, тут и изоляция от окружающего мира и отсутствие у граждан ощущения личной свободы. Нельзя всех уравнять — люди значительно разнятся по своей природе. Они хотят реализации своих способностей, своих идей, другие хотят просто жить — а когда это все держится в жестких рамках, человек теряет способность мыслить…, а когда таких — тысячи, страна теряет интеллектуальный и созидательный потенциал. Что характерно это явление коснулось всех граждан, в т. ч. и руководителей страны. Нельзя было просто открещиваться от проблем — если партия сказала, что проблем нет, но всем очевидно обратное, результат предсказуем — проблемы, не решенные вовремя, превращаются в снежный ком, которому без разницы, что сметать. Одного человека или государство.

Партийная линия не должна быть шорами на глазах лошади: только вперед и ничего больше по сторонам не вижу. А цель? Вы думаете — мировая революция, Дмитрий Михайлович, декларируемой целью был коммунизм и процветание Советского народа. И более ни чего.

Противоречия двух систем, привело к созданию двух лагерей «красной» и «демократической» экспансии. Пережив одну войну, Советский Союз радостно окунулся в другую, «холодную», что усугубило экономические проблемы.

Дмитрий Иванович. История рассматривает лишь причинно-следственное развитие событий, хотя для объяснения происходящего частенько привлекаются субъективные, зачастую выгодные для какой-то конкретной группы, мотивирования.

— Если я вас правильно понимаю — основная причина связана с торможением развития общества и утратой нравственных ориентиров? — уточнил я.

— Нет, скорее пресыщение запретами, слишком нравственно — так же плохо, как и безнравственно, — грустно усмехнувшись, ответила Ника.

— А как вы представляете себе наши органы? Вы считаете, что это некий иррациональный репрессивный механизм или способ защиты от угроз, как внешних так и внутренних?

— По этому поводу можно сказать и со стороны человека, который был в этой системе и с точки зрения обывателя. Нам нужны сильные органы, которые могут реализовывать функции контроля и исполнения за решениями власти. Но эти органы не должны вызывать испуг у обывателя, а только уважение, которое мы растеряли. Да и в ваше время к этому ой как приложили ручки! Без самой банальной милиции страна превратится в неуправляемую машину. Так что с одной стороны — очень нужные органы, а с другой — в Союзе явно перегнули палку и сделали палачей и пугал. Найти золотую середину — это очень сложно, даже в наше будущее время…

А насчет внешних угроз — вы не поверите, только недавно, — это по нашему времени, недавно — появились открытая информация об их деятельности. Борьба со шпионами будет продолжаться всегда…

Государственная безопасность — ГБ, НКВД, СМЕРШ — это нужные организации. Сейчас, в период войны — очень нужные, но перегиб никогда никому на пользу не шел. Перегнуть палку очень легко, а вот выправить ошибки — невероятно трудно.

Я для себя решил пока не делать ни каких выводов, но слушать и наблюдать за мимикой, поэтому задал следующий вопрос:

— Ника Алексеевна, вы историк и много на эту тему читали в своем мире, но все же — каков ваш личный прогноз реакции руководства СССР на ту информацию, что вы нам принесли?

— Осторожный — это в первую очередь. Осторожный и недоверчивый, но при этом если наши нововведения реально прошли полевые испытания — что сейчас и делают ребята — то будут приниматься на «ура». Любую информацию надо проверять — и у вас и у нас в правительстве сидят не дураки, кроме некоторых — не буду тыкать пальцем, он еще не родился — но сейчас такое время, что вся полезная информация будет использована на 100 процентов. Только вот, кто будет определять, какая из модернизаций реальна, а какая — выдумки не заслуживающие внимания, это работа специалистов и наших парней. В данном случае, вы не поверите, но я говорю честно, — в этом и будет ваша основная роль. Если вы нас не поддержите и мы не сможем реализовать наши возможности — что бы мы не рассказывали в союзе, все будет приниматься долго и со скрипом.

— Ника Алексеевна, а будущее у человечества есть? В том, высоком смысле, или мы просто волосатые обезьяны и будущее это вечное ням-ням с бессмысленной и жестокой борьбой с себе подобными?

— Будущее всегда есть, Дмитрий Михайлович. Но вот какое? Будет ли это всемирный коммунизм, или это будет мировой кризис и «холодная» война, даже при всех наших знаниях будущего нельзя сразу же взять и изменить психологию всей страны и тем более ее лидеров. Не будем и пытаться. Глупо было бы — прийти и сразу в лоб: «Вы все дураки и из-за вас будут страдать миллионы людей!». Все должно развиваться постепенно, в своей исторической эпохе. Монархизм-социализм-демократия. Советский народ сейчас не готов к резкой перемене социального строя. Значит не надо и давить. Все будет со временем. Все меняется, так или иначе. Если с нашей помощью развитие истории пойдет не так как у нас — кто может сказать сейчас будет ли это хуже или лучше? И для кого?

— Ника Алексеевна, а как вы думаете, с какой целью вас перебросили в наш мир?

— Если бы я знала, Дмитрий Михайлович, то постаралась бы испортить этим умникам всю их малину. Я не буду играть ни по чьим правилам. Скорее всего, для кого-то это просто эксперимент. А мы — подопытные кролики. Поверьте — если бы я знала кто эти умники, набитой мордой они бы не отделались. У меня дома дочка осталась… Но в целом они предвидели нашу реакцию правильно — мы сделаем все, чтобы помочь Советскому Союзу выиграть эту войну… и вашу реакцию — вы нам это позволите сделать. А вот как? Как свободным индивидуумам или как винтикам во все перемалывающей машине высшей целесообразности… в жестко охраняемых научных лагерях.

В это время в штаб вошел лейтенант Ченцов, что помогло мне остановить нашу беседу, тем более, что материала для размышлений хватало.

Вечером, я попросил Степана Александровича задержаться в штабе.

Наблюдая за Степаном, я который про себя раз отметил, как война трансформирует людей. Порою, показывая слабую подготовленность профессионального военного и наоборот, демонстрирую профессионализм бывшего гражданского. Передо мной сидел крепко сбитый военный. Спокойное, несколько мрачное лицо скрывало внутреннюю силу и уверенность. То, как ему подчинялись его товарищи, раскрывало в нем сильную личность и мощные, но контролируемые эмоции. Мне кажется, что более всего мне повезло с Никой и Степаном.

Через Нику, ее эмоциональность, ее порою несдержанную вздорность, мне удалось почувствовать некоторую эмоциональную и нравственную составляющие мира наших героев. Искореженную составляющую, но именно это позволило ощутить их мир.

Со Степаном было проще, он мужчина, на внутреннюю силу которого многие опирались и к которому неосознанно тянулись. Из таких война делает настоящих командиров.

— Степан, в чем причина уничтожения моей родины? — мне показалось, на лице Степана мелькнуло облегчение, как если бы он давно ждал этого вопроса.