Под сенью каштанов - Маурин Ли

Смотреть телевизор и думать о еде? А что еще, собственно, ей оставалось? Даже под страхом смерти она не взяла бы в руки книгу — последние события начисто отбили у нее желание и умение сосредоточиваться на чем-либо одном. Раньше она каждый день читала газеты и знала обо всем, что происходит в мире, но те времена давно миновали. Смотреть новости по телевизору стало для нее сущим наказанием, там только и делали, что смаковали подробности очередного убийства. Сюда, в «Каштаны», она привезла с собой портативный компьютер, вот только что прикажете с ним делать? Играть в дурацкие игры, тогда как раньше она использовала его для выполнения важной работы?

От нечего делать Ванесса решила проверить свой мобильный телефон. Оказалось, что ей пришло семь новых сообщений, и она удалила их все до единого, даже не удосужившись хотя бы бегло просмотреть. Впрочем, с каждым разом их становилось все меньше и меньше. Недалек тот день, когда новых сообщений не будет вовсе, и окружающий мир вычеркнет ее из списков живых, и никто больше не вспомнит о ней. От этой мысли Ванессе стало дурно и кровь застыла у нее в жилах. Она вдруг поняла, что замерзает. Еще несколько минут, и она запросто может умереть.

Ванесса вскочила с кресла и принялась судорожно растирать пальцы рук, топать ногами и подпрыгивать, разгоняя кровь и стараясь согреться.

Нет, так дальше продолжаться не может, Ради бога, она всего лишь поправилась. Ну и что, что ее бросил менеджер салона видеопроката, который зарабатывал ровно в два раза меньше ее? Это еще не конец света. И у нее нет смертельной, неизлечимой болезни. У нее есть родные и близкие, которые искренне любят ее, есть крыша над головой и куча денег.

Почему же она чувствует себя такой несчастной и одинокой, как никогда в жизни?

Ванесса слышала, как в кухне женщины сортировали пакеты с едой, доставленные из ресторана. А ее ведь тоже приглашали присоединиться к импровизированному пиршеству, посмотреть фильм и выпить немножко вина, но она сдуру отказалась.

Впрочем, нет. Она не отказалась! Она приняла приглашение. Согласилась прийти, надев блузку тридцатого размера из секонд-хэнда, которую Диана купила для нее на распродаже ненужных вещей в Иммиграционном центре. В некотором смысле поступок девушки выглядел очень символичным. И свидетельствовал о ее чуткости и внимательности, если на то пошло.

Ванесса надела черные брюки и разукрашенную блестками блузку, которая все-таки оказалась чересчур свободной, но выглядела при этом просто шикарно. Как же здорово было чувствовать для разнообразия, что одежда ей велика, а не мала! Расчесывая свои роскошные золотисто-соломенные волосы, Ванесса словно опьянела от предвкушения веселья, поэтому не стала собирать пряди в узел, а позволила им ниспадать на плечи, слегка подкрасила губы и вдела в уши искрящиеся бриллиантами сережки.

— Привет, милочка! — радостно воскликнула Меган, когда Ванесса вошла в кухню, где женщины раскладывали по тарелкам еду из индийского ресторана, доставленную в картонных коробках и пакетах.

— Я очень рада, что вы пришли, — сказала Броуди. — Подайте мне чистую тарелку, и я положу вам всего понемножку. Пожалуй, мы перестарались с заказом; здесь столько еды, что хватит на всех и еще останется.

— Эта блузка вам очень идет! — с восторгом заявила Диана.

Фильм закончился уже после полуночи. Ванесса наконец-то наелась до отвала. Она воздала должное рису с корицей, домашнему хлебу, индийскому гороховому супу со сметаной, фаршированным яйцам, креветкам под соусом карри с кокосовыми орехами и жаренной в томатном соусе молодой баранине. А десерт! Запеченные в сладком тесте яблоки, которые она обильно запивала легким вином. Фильм оказался изумительным, как, впрочем, и вино, и компания.

Отчего же в таком случае по окончании вечера Ванесса горько разрыдалась? Слезы ручьем текли у нее по щекам, она никак не могла остановиться и плакала так, словно сердце у нее готово было разорваться на тысячи кусочков. Каждая клеточка в ее теле протестовала и ныла от страстных усилий, которые Ванесса вкладывала в рыдания.

Женщины обступили ее, успокаивая и гладя по голове, сочувственно нашептывая слова утешения и уверяя, что утром все вновь встанет на свои места, что сейчас она просто немножко не в себе от выпитого и что ей станет намного лучше, когда она протрезвеет.

Они отвели Ванессу в ее комнату, помогли раздеться, нашли под подушкой ночную сорочку и уложили женщину в кровать.

Ванесса подождала, пока они уйдут. Потом быстро вскочила с постели, отыскала ножницы и встала перед зеркалом на дверце гардероба. Глядя на свое отражение, женщина начала прядь за прядью обстригать роскошные волосы, пока ее некогда пышные кудри не превратились в жесткий ежик едва ли в дюйм длиной. Закончив экзекуцию, Ванесса вновь ощутила себя молодой и свободной. Ей стало лучше.

А потом она вернулась в постель и заснула сразу же, едва ее голова коснулась подушки.

На следующее утро Броуди постучала в дверь Ванессы.

— Я принесла вам чаю! — прокричала она.

Если квартирантка не ответит, она выпьет его сама. Вчера вечером бедняжка Ванесса пребывала в расстроенных чувствах. Впрочем, этого следовало ожидать, ведь «Унесенные ветром» — очень грустный фильм. Броуди помнила, как сама выплакала все глаза над судьбой главной героини.

Она уже собиралась развернуться и уйти, как из комнаты донесся скрип половиц, дверь распахнулась и на пороге показалась Ванесса. Она все еще была в ночной сорочке.

— Доброе утро, — хриплым со сна голосом пробормотала Ванесса.

— Вы остригли волосы! — ахнула Броуди.

Ванесса провела ладошкой по голове.

— Они стали слишком длинными. Вот я и решила, что пора сделать их покороче. Для разнообразия. И как я выгляжу?

Броуди открыла рот, пытаясь найти нужные слова, которые не показались бы слишком бестактными.

— Замечательно, — наконец пробормотала она, запинаясь. — Просто замечательно.

— Вот и славно. Да, и спасибо за чай, — сказала Ванесса и улыбнулась.

Она затворила за собой дверь, поставила поднос с чаем на ночной столик у кровати и подошла взглянуть на себя в зеркало.

— Черт возьми!

С ее губ готово было сорваться крепкое ругательство, но Ванесса вовремя спохватилась, прижав обе руки ко рту. Из глубины зеркала на нее смотрело огородное пугало. Господи, да что же на нее нашло, если она столь безжалостно обкорнала свои роскошные волосы? Неужели ей все равно, как она выглядит?

А ведь и в самом деле, ей теперь глубоко наплевать на свою внешность. Ее абсолютно не заботило, на кого она стала похожа. А все потому, что жизнь — дерьмо и она больше не желает в нем барахтаться.