Артистка - Юлия Монакова

Белецкий наклонился к ней и спросил вполголоса:

– Хочешь, уедем отсюда?

Так просто!.. Так легко!.. У неё пересохло в горле, и она не смогла дать внятного ответа – просто кивнула.

Белецкий невозмутимо взял её под руку и повёл к выходу из фойе кинотеатра. Среди журналистской братии, обратившей на них внимание, возникло секундное замешательство, а затем, опомнившись, все эти папарацци принялись лихорадочно щёлкать своими фотоаппаратами, чтобы сделать как можно больше сенсационных снимков. Вот это удача! Скандал на премьере! Белецкий бросает Золотову прямо во время вечеринки и уходит в обнимку с девушкой Стрельникова!

Вика, конечно, понимала, какой резонанс вызовет этот поступок в средствах массовой информации. Но ей уже было всё равно, она сделала самое страшное – шагнула в бездну. И сейчас ничего не имело значения, кроме того, что её поддерживал под локоток Александр, с которым они собирались немедленно куда-то уехать. Только вдвоём…

Они не вылезали из постели почти сутки.

Вика плохо помнила, как они добрались до квартиры. Вроде бы, сначала ехали на машине. Всю дорогу целовались как одержимые. Был ли водителем уже знакомый ей Витёк или кто-то другой – Вика просто не заметила. Ускользнуло от её внимания также то, куда именно они приехали: что за район, что за дом. Да и квартира началась для неё со спальни…

Вика никогда не считала себя холодной, но то, что творилось с ней от прикосновений Белецкого, не поддавалось описанию. Данила тоже очень умело разжигал в ней страсть, будил желание, и ей всегда было с ним очень хорошо. Но Александр… Ему даже не нужно было ничего особенного делать. Он просто слегка проводил пальцем по Викиному голому плечу или животу… И она умирала, она плавилась, как воск, она сходила с ума. Она никогда в жизни так не хотела мужчину. Он переплетал свои пальцы с её, и Вику начинало трясти – но не от холода, а от страсти, словно настоящие электрические разряды проходили через всё её тело.

– Белка, ты меня умотала, – заявил Белецкий на следующий день, после бессонной ночи и такого же утра, откинувшись на подушки и рассеянно поглаживая Вику по волосам. Она уютно устроилась головой на его голой груди – так, чтобы можно было видеть лицо. Она не могла на него насмотреться. Она надышаться им не могла…

– Не смущай меня таким жарким взглядом, – засмеялся он, нежно чмокнув её в макушку. – Я и так уже почти дымлюсь…

– Теперь полагается закурить? – Вика тоже хихикнула. – Как в дешёвом кино?

– Не курю в спальне, тем более в постели… Но зато я здорово проголодался. Ты не хочешь есть? Правда, у меня дома, кажется, шаром покати – домработница приедет только завтра. Я её отправил на дачу – навести там порядок. Весной я обычно переселяюсь за город, поближе к природе.

– Что ж твоя домработница уехала, оставив тебя голодным? – поддела Вика.

– Да я планировал поужинать вчера на банкете после презентации… – Он снова рассмеялся. Вика вдруг страшно испугалась, что придётся одеваться и ехать куда-то ужинать – в ресторан или кафе. Но он продолжил: – Закажем на дом что-нибудь? Какую кухню ты предпочитаешь?

Вика испытала такое облегчение, что едва не расплакалась. Ей было так хорошо сейчас у него дома, с ним наедине, что любая вылазка на люди представлялась реальной пыткой.

– Пойду, на всякий случай, проверю, что есть в холодильнике… – поднимаясь с постели и натягивая шорты, сказал Александр.

– Я с тобой! – тут же подорвалась Вика. – А где у тебя кухня?

– Внизу, – отозвался он, и Вика сообразила, что апартаменты двухуровневые. Странно, она совсем не помнила, как вчера они поднимались наверх, в спальню… Впрочем, немудрено – мозги у неё в тот момент были отключены напрочь. Белецкий дал ей свою футболку, и Вика, надев её, обнаружила, что та достаёт практически до колен. Но делать было нечего, не в вечернее же платье ей облачаться…

Квартира оказалась роскошной. Раньше Вика видела подобное только в кино. Когда они вышли из спальни и направились к лестнице, ведущей вниз, у Вики перехватило дыхание от восторга: во всю стену, от первого до второго уровня, было огромное окно, и через него с высоты виднелась Москва, как на ладони. Казалось, что никакого стекла нет – сделай шаг, и полетишь прямо в пропасть…

Они миновали гостиную, оформленную просто, но стильно и, по-видимому, безумно дорого – Вика знала цену этой кажущейся простоте – и оказались в кухне.

– Располагайся. – Александр кивнул на кожаный диванчик в углу. – Я сейчас…

Он по-хозяйски загремел кастрюльками, затем деловито нырнул в холодильник и вскоре издал победный клич.

– Белка, оказывается, у нас есть суп!

От этого «у нас» у Вики сладко оборвалось сердце. Она наблюдала, как он ставит кастрюльку на плиту. Это было самое трогательное и прекрасное в мире зрелище – Александр Белецкий, разогревающий для неё суп. Он был безупречен в каждом своём движении, в каждом жесте, и она любовалась им, не переставая: как он, наклонившись над столом, режет хлеб на бутерброды… Как привычным жестом откидывает упавшие на глаза волосы… Как закусывает нижнюю губу…

Пока грелся суп, Александр ловко наделал бутербродов – белый хлеб (с которого предварительно срезал корочки) со сливочным маслом, ломтиком свежего огурца и лососем. Вика вдруг почувствовала, как заурчало у неё в животе, и поняла, что тоже ужасно проголодалась. Шутка ли – сутки ничего не есть!

Суп с фрикадельками оказался божественным. Так представлялось ей то ли от голода, то ли оттого, что домработница Белецкого была настоящей кулинарной феей.

– Тётя Глаша – гениальный повар, – подтвердил Белецкий, с аппетитом уплетая свой суп и не забывая подливать добавки Вике.

– Тётя Глаша? – Вика фыркнула. – Странно… это что, в Москве такая тенденция – нанимать домработниц с устаревшими деревенскими именами? Или это не настоящие имена, а никнеймы от агентств?

– Откуда такие выводы? – полюбопытствовал Александр.

– Да вспомнила, что у Михальченко домработницу зовут Дуней… Не удивлюсь, если у других трудятся какие-нибудь Стешки или Парашки. Специально такие имена подбирают, чтобы с колоритом?

– Может, и специально. – Он пожал плечами. – Но только моя тётя Глаша – реальная Глафира, из бабушкиной деревни. Дочка бабушкиной подружки, ныне покойной… В смысле, и бабушка покойная, и подружка её – тоже, – пояснил он.

Когда они поели, Вика предприняла робкую попытку собрать со стола посуду и помыть, но Александр остановил её умоляющим жестом.

– Белка, ради Бога, не напрягайся! Я сейчас загружу всё в посудомойку, делов-то!

– «Ты шикарно живёшь, Юрка!» – голосом Светланы Немоляевой произнесла Вика фразу из фильма «Служебный роман», и они оба захохотали.

Потом он устроил ей небольшую экскурсию по своему жилищу. На первом уровне располагались кухня, столовая и гостиная – уютная и просторная, с баром, домашним кинотеатром и неплохой библиотекой. Второй уровень занимали три спальни: одна хозяйская, вторая – домработницы тёти Глаши, и третья – гостевая. На каждом уровне имелась общая душевая с туалетом, и отдельная ванная комната была в спальне хозяина.

– Может, выпьем чего-нибудь? – предложил Александр, хотя больше всего на свете она мечтала сейчас снова оказаться с ним в постели. Однако выдавать вслух свои нескромные желания было неловко – тем более после того суточного секс-марафона, который они устроили.

Переместились в гостиную, Белецкий достал из бара крымское вино.

– Представляешь, – улыбнулся он, – ещё из Ялты привёз летом. Символично, не находишь?

– Что символично? – не поняла Вика.

– То, что мы с тобой сейчас будем пить именно это вино. Мы ведь с тобой как раз тогда и познакомились…

– Только меня это знакомство перевернуло буквально с ног на голову, – решившись, призналась Вика. – А ты, по-моему, не особо обращал на меня внимание…

– Так-таки и перевернуло? – недоверчиво переспросил он. – Странно, мне казалось, что вы со Стрельниковым – крепкая влюблённая пара…

– Неужели же ты ничегошеньки не замечал? – тихо спросила она, поднимая на него глаза. – Я с первого взгляда в тебя влюбилась. Все те дни, что мы не виделись, мне даже дышать было трудно…

Он покачал головой:

– Клянусь, даже в голову не приходило. Впервые заподозрил что-то только в Доме актёра, когда мы ужинали. Ты так странно на меня смотрела… Но меня сбивали с толку ваши отношения с Данилой. Кстати, что теперь с ним будет? Не жалко?..

Вика помолчала.

– А тебе Машу – не жалко? – ответила она наконец вопросом на вопрос.

– Ну, с Машкой у нас совсем другие отношения. – Он беззаботно махнул рукой. – Она и сама уже мною тяготилась, я видел… Единственное, на что она может обидеться и оскорбиться, – это на то, что я первый так публично, так демонстративно её «бросил». Сам по себе я ей на фиг не сдался… А вот твой Стрельников, похоже, хороший, честный и порядочный мальчик.