Знак Змееносца - Ватутин Алексеевич

   -- А этого-то как на тусовку занесло? -- ответила Катерина невербально, произнося слова в своём мозгу, -- ох, Саша, кажется дело-то серьёзнее затевается, чем мы думали... Вот ведь задница...

   -- Да они, как на войну собрались, -- напряжённо произнёс внутри себя Александр, -- ладно... прорвёмся...

   -- А лысый, это Сам, что ли?

   -- В том то и дело...

   -- Защитный купол установлен?! -- громко спросил Георгий Натанович.

   -- Да, Мастер, -- ответила одна из фигур в красном, перестав на мгновение издавать тихий гортанный рык.

   -- Инерция поля?

   -- Три тысячи едениц.

   -- Ипсилон, Тау, Сигма?

   -- Коэффициент ноль целых двадцать три сотых.

   -- Маловато, конечно, -- досадливо произнёс Георгий Натанович, -- ладно... давайте, только аккуратно... плавненько мне давайте...

   -- Есть, Мастер!

   -- Начинайте, синоптики, -- повелительно произнёс Доценко.

   -- Я надеюсь, вы предусмотрели кризисные ситуации, Георгий Натанович? -- спросил полковник.

   -- Я тоже так надеюсь, товарищ полковник, -- ответил Доценко, и в голосе его сквозила горькая усмешка.

   -- Вы специалист высокого класса, вам доверяют...

   Фраза полковника была прервана появившейся из мрака подвала худощавой черноволосой девушкой, лет 18-ти, полностью обнажённой. Её тело на плечах, икрах, и животе, было украшено витиеватыми татуировками. На шее и запястьях колыхались какие-то украшения, блестевшие бронзой. Она нагнулась, обратив к камере видеощупа упругие ягодицы, и надрывно воскликнула:

   -- Где смерть, когда она нужна?! Хочу я ей задать вопрос...

   Гул под потолком усилился... где-то раздалось тихое и ритмичное позвякивание бубна...

   -- Узнать, а смертна ли она? -- продолжила нагая жрица, обращаясь к камню, -- Не ведает судьбы колёс?...

   Над агрегатом сверкнул электрический разряд, и несколько его светильников в нижней части зажглись, ударив лучами света в полупрозрачный диск, который оказался просто большой линзой на чёрном металлическом штативе.

   Жрица продолжала нараспев, плавно колыхая бёдрами:

   -- Приди, коль власть тебе дана, свой лик сюда яви... (голос девушки был почти на гране крика)... восстань, сломав оковы сна, в пятёрке цифра трииииии...

   Голос сорвался на визг... девушка выгнула спину, и застыла, будто её свела судорога.

   Лысый мужчина в костюме и очках вскинул непроизвольно руки, сделав несколько ватных хлопков ладонями, но Георгий Натанович остановил его жестом. Тот посмотрел на него с вопросительным выражением лица.

   Разбившийся в линзе на радужный спектр, луч света, ударил в камень, и бетонный пол слегка вздрогнул.

   Девушка вскрикнула и, подскочив, пошатнулась, гулко ударившись о пол. Сквозь её губы проступила розовая пена, а глаза бессмысленно и равнодушно уставились в потолок.

   Под потолком зажглись оранжевая надпись: "Разрыв метрики пространства. Отсчёт входа -- 5... 4... 3... 2... 1...".

   В центре камня появился небольшой песчаный смерч, разметавший коротким вихрем горячие пыльные волны, а вместо песка на камне возник игрушечный плюшевый медведь, с потёртым по бокам ворсом.

   -- Я родился за триста лет до рождения своего сына, и умер за пятьсот лет до своей матери! Я тень небытия, вне времён ваших миров! Склонитесь, -- шипящий патефонный голос вибрировал в пустоте. Словно радиоприемник настраивался на станцию вещания -- звук прорывался сквозь шум и потрескивание эфира, приобретая четкость и объем. Сложный прибор, прорвав геометрию пространства-времени, уловил частоту "иного" пространства, и создавал небольшую буферную зону, для контакта. В воздухе запахло озоном и что-то противно засвистело.

   Одна из фигур жрецов вздрогнула, капюшон откинулся: прыгнувшая по носу граница ткани обнажила оскал зубов и сведённую мышцу рта. Он захрипел и, тоже рухнул на пол, резко дёрнувшись.

   Оставшиеся стоять фигуры, присели, коленопреклоненные.

   Внезапно, какие-то люди в чёрных облегающих костюмах, на манер аквалангистских, оттащили тело жреца и обнажённой жрицы, и тут же из темноты подземелья, торопливо перебирая ногами, колыхая красную металлотканую материю, выбежала другая фигура, взамен упавшей.

   У плюшевой игрушки, над скверно приклеенным носом из дерматина, колебались глаза из пластмассовых чёрных пуговиц.

   -- Я только что умер... И ещё ранее умер мой брат, -- пробасила детская игрушка, -- но и вам суждено умереть... Все едины в царстве моём, но и в нем нет вечности!

   Раздался резкий треск рвущихся нитей, словно лопались пузыри... Туловище игрушечного медвежонка разорвалось на несколько частей, и в ярком свете появился призрачно подрагивающий, полупрозрачный трон, из красного камня. Будто голографическая проекция гигантская огромная белёсая рыбина, поблёскивая серой влажной чешуёй, и выставив морду к потолку. Из её огромного круглого глаза, обращенного с трона в зал, исходило прозрачное облако зеленоватого сияния, а рот непрерывно открывался, и закрывался, напоминая диковинный головной убор.

   -- Мууууууу............. Муууу....... Муууу... Уууууу.... Под сводами подвального храма повис протяжный вой. Вой рыбы...

   Полковник торопливо перекрестился и сплюнул на пол.

   -- Назови себя, сущность, -- хрипло простонал один из жрецов, пытающийся дотянуться до рубильника на штативе.

   -- Я пришёл не по зову, -- просвистело из рыбины, плавники которой неприрывно колыхались, -- я пришёл за тем, что принадлежит мне... (тихое шипение). Я -- Мут! Владыка мёртвых! Я вне времени, и вне миров... Я -- проекция вектора!

   -- Что же ты ищешь здесь? -- спросил жрец, зашедшейся приступом конвульсивного кашля.

   -- Там... за дверью стоит существо... откройте ему... у него дрожат пальцы...

   Полковник вопросительно взглянул на Доценко, тот коротко кивнул и поднял правую руку, колыхнув чёрным рукавом.

   Из темноты возникли давешние фигуры в чёрных облегающих костюмах. Они направились к выступающей на стыке двух лучей звезды двери.

   Но подойти к ней они не успели: дверь, лязгнув лопнувшими стальными засовами, распахнулась резко, и внезапно.

   В тёмном проёме двери стоял Зариф.

   Он продолжал сжимать в руках ярко-жёлтый пакет, но ярче него, таким же жёлтым светом, словно фары поезда, горели его глаза.

   -- А вот и наш петляющий "заяц", -- мысленно произнёс Александр, глядя на экран.

   -- Назови себя, -- потребовала рыба утробным голосом.

   -- Я есть часть Воли, -- хрипло ответил Зариф, и голос его эхом разнёсся по огромному помещению.

   -- Ты принёс, то в чём я нуждаюсь? -- снова пробасила рыба, и трон колыхнулся в воздухе, в такт её словам.