НеНужный (СИ) - Пырченкова Анастасия

— Парни у нас её пантерой прозвали. Надо сказать, ей подходит.

Стас на это только и смог, что кивнуть. Но уже через мгновение в разум ворвалось «парни», и он едва не смял фото в руках со злости.

— Кто её фотографировал? — вперил тяжёлый взгляд в мать.

Та понимающе усмехнулась.

— Я. От других фотографов она отказалась. Я вообще едва убедила её позировать мне в таком виде. 

Лёгкие вновь наполнились живительным кислородом. Стас вдыхал и выдыхал и никак не мог надышаться. И не сразу услышал тихий щелчок фотоаппарата.

— Что? — со всей искренностью поинтересовалась мать, когда он посмотрел на неё с укором. — Потом внукам буду показывать, каким влюблённым дураком был их папа. Тупел при виде одной только фотографии их матери, — добавила со всей наглостью. 

Егоров подавился новым вдохом. Аж закашлялся.

— Ой, вот только не надо мне говорить, что ты реально собрался жениться на Чистяковой, — закатила глаза Светлана. — В жизни не поверю. Кто угодно, только не ты. Это вот твой отец может пойти на такое, но ты другой. И надо сказать, меня это радует. И надеюсь, я и дальше буду радоваться твоим личным успехам, а не чужим за твой счёт.

Стас так и не нашёлся со словами. Да и родительница вдруг резко перевела тему. 

— Сказать, почему я живу отдельно от отца, хотя для всех мы играем правильную семью? 

Егоров вопросительно выгнул брови.

— Потому что он помешанный на деньгах бесчувственный чурбан. Для него денежное благополучие было всегда важнее личного счастья. И со временем он так привык играть на публику, что дома вовсе перестал замечать нас с тобой. Потом вовсе запретил мне самой тебя воспитывать, отдав деду. Считал, что моё вмешательство в твоё воспитание сделает из тебя мямлю. С тех пор я всего лишь играю навязанную им роль. 

— Зачем? 

— Потому что это единственный способ видеться с тобой и общаться, узнать, как у тебя дела, из первых рук. Мне запрещено с тобой видеться. И твой отец очень щепетильно относится к исполнению этого пункта нашего договора.

Стас со словами нашёлся не сразу. Переваривал.

— Почему раньше не рассказала?

— Запрещено. Если твой отец узнает, меня выдворят за пределы города без копейки в кармане. Я лишусь всего. Тебя, агентства, последующей возможности подняться до нынешних высот. Я посчитала, что моя гордость не стоит того, чтобы лишиться наших редких встреч. Пусть я в твоих глазах отвратительная мать, но зато рядом. 

— Тогда почему сегодня рассказала?

— Потому что устала молчать, и потому что вижу, что ты, наконец, определился с будущим. Теперь о тебе и без меня есть кому позаботиться, — Светлана помолчала, а после положила ладонь на плечо сына. — Только не сдавайся, Стас, — почти потребовала. — Борись до конца. Всегда. За своё нужно бороться.

Она грустно улыбнулась, а после достала из кармана светло-бежевых брюк безликий конверт.

— Здесь номера моих дополнительных счетов, о которых никто не в курсе. У тебя есть к ним полный доступ. Также здесь лежат документы на дом в Краснодаре. Он ещё моей прабабке принадлежал. О нём тоже никому неизвестно. Я, конечно, надеюсь, что обойдётся без таких радикальных мер, как побег, но в случае чего, тебе будет куда пойти. 

— А ты? 

— За меня не волнуйся, — мягко улыбнулась женщина. — Я справлюсь. 

Конверт Стас забрал. С неохотой, но всё же. Во-первых не хотелось обижать мать. Во-вторых, подстраховка не помешает. Ну, и в-третьих, в его ситуации не до гордости. 

— Спасибо. 

Что ещё сказать, он не знал. Слишком много неожиданной информации, которую нужно переосмыслить. 

— Ладно, иди уже, пока твоему отцу не доложили о том, где ты. 

— Тебе не придётся начинать ничего сначала. Я не позволю отцу тебя слить, — пообещал Стас. 

— Нет, не надо решать мои проблемы. С этим я разберусь сама. Ты со своими разбирайся. Не думай обо мне. 

Егоров согласно кивнул, совершенно несогласный со сказанным. И уже сейчас знал, что не оставит её, чтобы ни случилось. Одной, вон, уже позволил побыть самостоятельной. Вышло хуже некуда. Больше Стас не станет слушать этих умных женщин и сделает всё по-своему, как и должен был поступить с самого начала.

Глава 24

Арина

За окном белого Мерседеса яркие вечерние улицы города сменялись одна за другой. Я смотрела на всё это с долей безразличия и брезгливости. И если первое относилось к сидящему рядом Аксёнову, то второе — к себе. А ещё я боялась. Боялась того, что ожидало меня этим вечером. 

Вот уже две недели, как всем известно о моём выборе. И тринадцать дней, что я не видела Стаса. Не знаю, искал ли он меня, но в офисе не появлялся. А в отеле… в нём я не живу с момента нашего расставания. Теперь моим домом стала квартира Аксёнова. Нет, между нами ничего нет. У меня своя отдельная комната, а сам Илья предельно корректен и вежлив в общении со мной. С ним я езжу в офис, с ним же возвращаюсь обратно. И в общем-то можно сказать, что у меня всё хорошо. Я ни в чём не нуждаюсь. Любое моё даже мало-мальское желание исполняется в тот же миг. Но… 

Никогда не думала, что скажу это, но я начинаю понимать Галину и её ненависть. Потому что я тоже ненавижу своего благодетеля. Больше — только саму себя. Да, это был мой осознанный выбор. Да, я сама согласилась на эту аферу. Только всё равно тошнило. Против воли. Ещё в голове на манер заезженной пластинки крутились последние слова Стаса, тепло в голосе и последующая брезгливость во взгляде. Ну, почему я такая дура? Почему не рассказала ему всего сразу? 

"Потому что тогда бы он сразу послал тебя куда подальше с твоими заскоками", — съязвило противное подсознание. 

Пожалуй. Теперь хоть будет, что вспомнить. Так что о своём молчании я не жалела. Жалела о том, что не смогла преподнести правду в более мягкой форме. Конечно, Стас считает себя преданным. Я бы тоже считала, поступи он так со мной. И тут уже не важно, есть чувства или нет. 

А ещё я часто размышляла о том, что было бы, согласись я принять его помощь. И тут уж моё воображение уходило в отрыв по полной программе. Начиная от того, как меня по-драконьи запирают вдали от цивилизации, и заканчивая тем, как меня по-рыцарски крадут из логова врага. А дальше всё, как положено, дом, дерево, сын… 

О последнем задумывалась всё чаще. Точнее, о том, что я бы всё на свете отдала, чтобы быть беременной от Стаса. Но прошедшие на днях месячные не оставили ни шанса моим мечтам. Наверное, это судьба. 

— Почти на месте, — донеслось сбоку, вырывая из мыслей. 

— Да, — вздохнула я и принялась изучать себя на предмет неидеальности. 

Но тёмно-зелёный бархат, прикрывающий тело от шеи до пят, выглядел по-прежнему безупречно, красиво мерцая во тьме салона, то и дело освещаемого мелькающими за окном фонарями. На одной из затянутых длинными перчатками руке тонкий браслет с бриллиантами, а в ушах — подходящие к нему серьги. Волосы забраны в высокую причёску и украшены маленькой диадемой. 

— Начинаю понимать, почему Егоров называет тебя принцессой, — прокомментировал эту деталь облика ещё дома Илья. 

— Не поэтому, — только и сказала я тогда, первой направившись на выход. 

Я вообще хотела отказаться от украшений для волос, но стилист убедила, что оно как завершающий штрих всего образа. 

И где Аксёнов только нашёл эту дамочку? 

Но постаралась она на славу. И устремлённые в мою сторону восхищённые взгляды мужской половины сегодняшнего раута доказывали это лучше всего. Правда, я искала в толпе только один. И не находила. 

Не пришёл на собственное торжество? 

Со Стаса станется так поступить. Я нисколько не удивлюсь. Впрочем, мне и без него было с кем пообщаться. С учётом, что это наш с Ильёй первый совместный выход в свет, то всем, естественно, интересно, что да как. 

— Вы так мило смотритесь вместе… 

— А Арина настоящий цветок. Редкий и прекрасный. 

— Кто бы сомневался, что ты, Илья, непременно приберёшь его к своим рукам.