Самая темная дорога - Гай Гэвриел Кей

— Отсюда ты уйдешь с этим именем, но я потребую от тебя двух вещей. Никогда не повторять его ни одной живой душе в любом из миров и разобраться с Галаданом сейчас, сделать то, что нужно, чтобы не пустить его в эту Башню и не позволить ему узнать о Дариене. Ты это сделаешь?

— Клянусь всеми магическими силами Фьонавара, — ответил он. Он едва мог справиться со своим голосом, заставить его повиноваться. Он привстал на цыпочки, чтобы стать поближе к ней. Ее невольно тронула эта беспомощная страсть, это желание, написанное у него на лице.

— Детоубийца, — произнесла она и нарушила клятву.

Он закрыл глаза. По его лицу разлилось сияние экстаза.

— Ах! — простонал он, преображенный. — Ах! — Больше он ничего не сказал и остался стоять так, с закрытыми глазами, подставив лицо под потоки дождя словно под благословение.

Затем он открыл глаза и в упор посмотрел на нее. С достоинством, которого она от него не ожидала так скоро после экзальтации, он сказал:

— Ты меня сейчас ненавидишь. И не без причины. Но выслушай меня, Ясновидящая: я сделаю все, в чем поклялся, и даже больше. Ты освободила меня, исполнив заветное желание. Когда у души есть то, что ей необходимо, она освобождается от тоски, и это произошло сейчас со мной. Из Тьмы того, что я сделал с тобой, возникнет Свет, либо я умру в попытке этого добиться. — Он протянул руки и взял ее ладонь в свои. — Не входите в Башню; он знает, когда там находятся люди. Вытерпите дождь и ждите меня. Я вас не подведу.

Затем он исчез, убежал на коротких, кривых ножках, но, как только вошел в лес, полетел стремглав и растворился в нем, одна из волшебных сил Пендарана, попавшая в свою стихию.

Ким вернулась к остальным, ожидающим западнее на полоске песка. Они стояли, сбившись в кучку, под яростным напором стихий. Какое-то чувство, инстинкт заставил ее бросить взгляд на свою руку. Не на Бальрат, который совершенно погас, а на камень веллин на ее запястье. И увидела, что он медленно пульсирует.

Здесь присутствовала сила. Магия в этой буре. Ей следовало понять с самого начала, когда задул ветер. Но не было времени осознать или подумать о чем-либо, кроме Дариена, с того момента, когда Джаэль перенесла их сюда. Теперь время появилось. Теперь появилось мгновение, спокойное пространство среди дикой ярости стихий. Она подняла взгляд, посмотрела мимо трех остальных женщин и Бренделя в море и увидела корабль, беспомощно бегущий впереди ветра в бухту.

Глава 6

Долго Колл из Тарлиндела сражался с ветром у румпеля своего корабля. Отчаянно и искусно лавируя против юго-западного ветра, он боролся с ним большую часть пасмурного дня, чтобы удержать «Придуин» на курсе, который приведет их назад, в гавань, откуда они вышли. Выкрикивая команды голосом, перекрывающим грохот шторма, он заставлял людей из Южной твердыни прыгать от паруса к парусу, спускать их, регулировать, бороться за каждый дюйм, приближающий их к востоку, который удавалось отвоевать у стихий, теснящих корабль на север.

Это была демонстрация мастерства морехода высшего класса, расчетов, сделанных при помощи инстинкта и нервов на палубе дико мечущегося корабля, физической силы и мужества, так как Колл напрягал всю мощь своих мускулистых рук, чтобы удержаться против напора бури, сбивающей корабль с выбранного курса.

И это был только ветер, только первый тонкий туман дождевых капель. Настоящий шторм, устрашающе догоняющий их с правого борта и с кормы, был еще впереди. Но он надвигался, поглощал остаток неба. Они слышали гром, видели вспышки молний на западе, чувствовали, что ветер становился все более свирепым, насквозь промокли под непрерывным, слепящим дождем, скользили на качающейся палубе и старались выполнять команды, которые непрерывно подавал им Колл.

Он спокойно выкрикивал приказы, маневрируя с врожденным искусством, замерял глубину с обоих бортов и часто бросал взгляд наверх, чтобы оценить наполненность парусов и скорость надвигающегося шторма. Спокойно делал он все это, но с яростной, страстной напряженностью и с немалой гордостью.

И спокойно, когда все стало ясно и не осталось сомнений в том, что у него нет выбора, Колл сдался.

— Лево на борт! — прогремел он тем же голосом каким отдавал приказы на протяжении всей битвы со штормом. — На северо-восток! Мне очень жаль, Дьярмуд, нам придется идти со штормом и попытать удачи на другом конце!

Дьярмуд дан Айлиль, наследник королевства Бреннин, был слишком занят тем, что сражался с канатом паруса, выполняя отданную команду, чтобы как-то реагировать на его просьбу о прощении. Рядом с принцем, промокший насквозь, почти оглушенный воем бури, Пол пытался быть полезным и справиться с тем, что было ему известно.

С тем, что знал с самого первого порыва ветра два часа тому назад, с первого взгляда на черную полоску на юго-западном горизонте, которая теперь превратилась в завесу, в плотную темноту, закрывшую небо. По биению пульса Морнира внутри себя, по спокойному месту, похожему на озеро, в своей крови, которое отмечало присутствие Бога, он знал: то, что надвигалось, было не просто штормом.

Он был Пуйл Дважды Рожденный, одаренный властью на Древе Жизни, получивший новое имя, и он умел распознать проявление столь могучей силы. Морнир предостерег его, но больше ничего не мог сделать, Пол это знал. Это был не его шторм, несмотря на сокрушительные раскаты грома, и не Лиранана, неуловимого морского Бога. Его мог бы устроить Метран с помощью Котла Кат Миголя, но маг-предатель был мертв, а Котел разлетелся на куски. И этот шторм далеко в открытом море послал не Ракот Могрим из Старкадха.

Что означало только одно, и у Колла из Тарлиндела, при всем его доблестном мастерстве, не было ни малейшего шанса. Такое не скажешь капитану корабля в море, это Пол хорошо понимал. Надо позволить ему сражаться и верить, что он угадает момент, когда сражаться дальше бессмысленно. А после, если уцелеешь, можно попытаться излечить его гордость, поведав ему, почему он потерпел поражение.

Если уцелеешь.

— Клянусь кровью Лизен! — воскликнул Дьярмуд. Пол поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, что небо полностью поглотила тьма, и темно-зеленая волна, вдвое выше корабля, нависла над ним и начала рушиться вниз.

— Держись! — снова крикнул принц и железной хваткой вцепился в его наспех наброшенную куртку. Пол обхватил одной рукой Дьярмуда, а вторую продел в веревочную петлю, привязанную к мачте, и стиснул ее изо всех сил. Потом закрыл глаза.

Волна обрушилась на них всей тяжестью моря и рока. Судьбы, от которой невозможно уйти, которую невозможно отодвинуть. Дьярмуд держал его, а Пол сжимал принца, и оба цеплялись друг за друга, как дети, которыми они и были.