Последняя антиутопия (СИ) - Мор Харли

Сняв скафандр и продезинфицировавшись, Ламберт нажал кнопку интеркома:

— Дэвид, мы вернулись, — обратился он к администратору станции.

— Да, я вижу. Почему так быстро?

— Непредвиденные обстоятельства. Проход был закрыт.

— В смысле закрыт? Завален камнями?

— Нет. Он как будто зарос камнями, зарубцевался. Словно это живой организм.

— Понятно. Сейчас организую общую встречу в кают-компании. Минут через десять нормально будет? Успеете прийти в себя?

— Успеем, — ответил за всех Ламберт, визуально оценив состояние спутников.

— Тогда до встречи в кают-компании.

Нил, Ламберт и Катрина вышли из шлюзовых помещений и пошли в свои комнаты — нужно немного прийти в себя после неудавшегося приключения, умыться, собраться с мыслями и успокоиться.

Первым в кают-компанию пришел Джон. Он уже вполне пришел в себя и слонялся по станции без дела, так как связь все еще не работала. Следующим пришел Ламберт — ему не терпелось рассказать все о неудавшемся походе в логово Майлакка. Увидев Джона, он перекинулся с ним парой слов о самочувствии и убедился, что он пришел в себя после пережитых потрясений. Потом в кают-компанию впорхнула Петра. У нее было хорошее настроение — она была рада, что больше никто не пострадал. Вскоре к ним присоединились и остальные. Последним вошел Дэвид и начал собрание:

— Начнем, пожалуй. Нужно решить, что делать дальше.

— Постойте! — перебила его Петра. — А где Роджер?

— Действительно, где? Он всегда отличался пунктуальностью. Я не помню, чтобы он хоть раз опоздал. — Дэвид подошел к интеркому и включил громкую связь на станции. — Роджер ответь, ты где?

Он подождал немного и вновь повторил вопрос. Роджер не откликался. Наверное, что-то случилось. Тревога разливалась в пространстве, захватывая под свое влияние взволнованных людей. Собрание закончилось, не успев начаться.

— Предлагаю всем пойти на его поиски, — Ламберт озвучил предложение, витавшее в воздухе.

— Согласен, но сначала я бы зашел в медблок, — ответил Нил. — На всякий случай.

Все согласились и пошли к каюте Роджера, по пути заглянув в медблок, в котором Нил забрал аптечку. В каюте Роджера все было на своих местах, убранная кровать располагалась посередине умиротворяющего пейзажа. Если с Роджером что-то случилось, то явно не здесь. Выйдя из каюты, астронавты оказались в вотчине инженера — технических помещениях генераторов. Коридоры доступа образовывали замысловатый узор, который, несмотря на это, был интуитивно понятен. Джон предложил разделиться и прочесать весь генераторный отсек, однако Ламберт был против — поиск всей толпой хоть и займет больше времени, но будет более безопасным — после обнаруженного под землей можно было ожидать чего угодно, в том числе попадания опасных организмов и веществ внутрь станции. Но тогда, возразил Джон, все рискуют попасть под действие неизвестного вещества или возмущения и погибнуть. После непродолжительного спора удалось прийти к компромиссу — Дэвид, Джон и Катрина остались на связи за пределами генераторного отсека, а остальные позаимствовали противогазы со склада Роджера и пошли на его поиски. Обыскиваемая территория была огромной. Хорошо, что кроме многочисленных коридоров, большую часть пространства занимали гигантские залы генераторов и вспомогательного оборудования. Они просматривались насквозь и были непригодны для пряток. Поэтому первым делом поисковая группа двинулась вдоль самых больших помещений. Помещение первого термоядерного реактора было самым маленьким из намеченных, но и на его фоне человек был не больше комарика. Стерильно белые стены отражали уверенный гул реактора, работающего в холостом режиме. Обойдя его по периметру, люди убедились в отсутствии Роджера. Рядом располагались совсем крошечные помещения, служащие для управления потоками энергии и охлаждающей жидкости. Потом опять шло гигантское помещение, полное батарей для аккумуляции электричества. Этот зал параллельными рядами уходящих вдаль батарей напоминал библиотеку, но очень шумную библиотеку. Кроме жидкостного охлаждения, подведенному к каждому стеллажу, в проходах вовсю завывал ветер, гонимый мощными вентиляторами, расставленными по периметру и образующими стены, отделяющие читальный зал от вентиляционных ходов. Проинспектировав каждый ряд, люди опять не обнаружили Роджера. С каждым пройденным помещением напряжение нарастало, надежды, что Роджер просто застрял за ремонтом одного из подведомственных ему механизмов, становилось все меньше. Но дойти до максимума напряжению было не суждено — следующее помещение не было пустым. И речь тут идет не о массивных шестеренках, вращающихся валах и балансирующих противовесах. Речь о человеческом теле. Вернее части тела. Ламберт сразу узнал ярко желтый комбинезон Роджера. Сверху он был красиво заляпан красным, и напоминал прекрасный тропический цветок, привлекающий своей раскраской экзотичных птиц. Но вместо птиц его обнаружили люди, застывшие при виде этого прекрасного своей ужасающей сущностью цветка. Даже неспециалисту было понятно, что аптечка тут не поможет. Большая часть головы отсутствовала, оставив в напоминание о себе лоскуты кожи. Это было похоже на несчастный случай. Какая-то из массивных движущихся деталей пришла в соприкосновение с головой Роджера, проведя процедуру декапитации и отбросив безжизненное тело на пол. Петра, осознав ужасную кончину еще одного члена экипажа, пришла в ужас. Ее сердце заколотилось с пугающей частотой. Она стала глотать воздух, вдыхая его большими порциями. И с каждым вздохом воздуха становилось все меньше и меньше. Она стала задыхаться. Началась паническая атака. Нил, увидев это, открыл аптечку и моментально оказался около Петры со шприцем в руке. Маркировка указывала, что он наполнен мягким успокоительным, быстро приводящем в чувство. Нил зафиксировал руку пациентки и поднес шприц. Лекарство под давлением проникло под кожу. Петра забилась в конвульсиях и ослабла. На ее губах проступила пена.

Горестный стон разлился по всей станции, заполняя собой все уголки, словно потоп. Так показалось Нилу. На его руках лежало бездыханное тело Петры. В шприце вместо успокоительного был сильнейший яд, почти мгновенно убивающий свою жертву. Как так получилось? Ламберт быстро осознал всю тяжесть произошедших потерь и приказал Нилу взять на руки Петру, не давая ему уйти в себя от чувства собственной беспомощности — это был уже второй человек, которого Нил не смог спасти. И даже хуже. Он ее убил. Ламберт понимал это и не давал Нилу замкнуться, властно командуя им. Сам Ламберт кратко обрисовал ситуацию Дэвиду, взял на руки остаток Роджера и вместе они пошли в медблок. Встревоженные астронавты вышли к ним навстречу. Опустошенность читалась на их лицах. Катрина вздрогнула, силясь сдержать свои слезы, но не выдержала и отвернулась. Дэвид, утешая, положил руку ей на плечо. Джон смотрел то на нее, то на прибывших и не знал, что делать, кому помогать и как. Ламберт, самый хладнокровный из всех, коротко приказал двигаться в медблок для упокоения погибших. Он держался изо всех сил. Две смерти за раз — это было слишком даже для него. Имея за плечами армейский опыт, он побывал не в одной горячей точке и видел много смертей. Но на войне смерть воспринимается не так, как в мирной жизни. Когда попадаешь на войну — ты уже умер и знаешь это, только делаешь вид, что это не так. И смерть — лишь формальность, закрепляющая фактическое положение дел. Возвращаясь живым из горячих точек, Ламберт не испытывал радость, эйфорию или облегчение — ничего. Он просто не выполнял подписанный контракт на смерть. Чисто деловое отношение. Другое дело здесь, на исследовательской станции. Такая работа не предполагает встреч со смертью. Особенно с массовой смертью. И ладно бы смерть от экстремальных условий или неожиданных опасностей, которой пал Артур. Но смерть от несчастного случая на станции повышенной безопасности — это уже слишком. Да и несчастные ли случаи это были? Как-то все подозрительно. Особенно смерть Петры. Может ли опасный химикат оказаться в шприце вместо успокоительного? Это диверсия или халатность? Возникшие вопросы бросали тень и на остальные смерти — вдруг они подстроены? Хотя бы часть. Естественные причины такой череды трагедий были слишком маловероятны, чтобы рассматривать их всерьез.