Испытание добром (сборник) - Александр Тесленко

— Наконец-то!

Настолько необычен и взволнован был голос Мори, что Новак не узнал его. И тут же заметил, в помещении стало до удивления тихо, замерла вся аппаратура, погасли сигнальные огоньки всех систем. «Зачем он это делал?»

Мори вошел в комнату как лунатик. Его фигурка в тонком голубом комбинезоне покачивалась, как от сильного ветра.

— Пойдем! — вяло, но решительно предложил Мори-Дю.

— Куда?

— Ко мне в комнату. Так нужно… не спорь. Каждую минуту могут нагрянуть из Центра. Я выключил все системы. Даже медицинское наблюдение. Теперь можно поговорить свободно. Пойдем. Будто мы просто заснули и не заметили, что все отключилось…

— Зачем?

— Пошли, Сандро-Дю.

Новак ничего не мог понять, но послушно пошел следом. Мори осторожно лег на широкий диван. Сандро сел рядом.

— Тебе нечего мне сказать?

Сдерживаемое волнение прорвалось гортанными модуляциями.

«Что это с ним?» — подумал Сандро.

— А что ты хочешь, чтобы я тебе сказал? — попытался улыбнуться Новак и машинальным жестом коснулся темной пряди волос на лбу Мори.

— Сандро, времени у нас в обрез. Каждую минуту могут появиться те, из Центра…

И вдруг Мори стал задыхаться от сдерживаемой боли.

Тело его свело судорогой. Глаза бессмысленно расширились, бездонные черные зрачки походили на бесстрастные отверстия телекариусов, а слезы — на гранулы Фина. Он был безобразен в тот миг. Сандро ничего не понимал. Наконец Мори пришел в себя. И сразу спросил:

— Ты и вправду хочешь остановить «Викторию»?

— Зачем ты выключил питание?

— Я хочу услышать от тебя правду.

— Я всегда говорю правду.

— Оставь игру! — вдруг закричал Мори. — Я десять лет живу с тобой! — подскочил с дивана и сел в напряженной позе, обхватив колени руками. — Я десять лет слежу за тобой. Но… не просто слежу… Я за это время очень привязался к тебе, Сандро. Ты хочешь остановить «Викторию»? Говори, у нас нет времени.

Новак никак не мог сориентироваться. Ему казалось, что Мори искренен, по крайней мере сейчас, и ничего дурного не замышляет.

— Разве дело в «Виктории»? — сказал наконец, чтобы хоть немного оттянуть время.

А Мори радостно воспринял его слова.

— Ты не хочешь останавливать «Викторию». Правда? Может, другие и хотят этого… Но ты ведь против… Правда?

«Проверка! — мелькнуло в голове Сандро. — Он просто провоцирует меня. «Метод вербальной регургитации», как говорят сотрудники Центра. Безусловно, он проверяет меня. За эти десять лет я не мог не вызвать его подозрений… И мои встречи с профессором Ферросом не могли остаться незамеченными… Но почему именно сейчас? Не потому ли, что скоро прилетает корабль? Что же делать?.. Продолжать притворяться непонимающим? Нет… Все не так просто…»

— Мори, давай-ка мы завтра… возьмем себе на воспитание маленького, — неожиданно и для самого себя предложил Новак. — Нам давно бы следовало… Не так ли? Чтобы жить так, как все настоящие дюлийцы живут…

— Правда? — спросил Мори чуть слышно. Предложение Новака застало его врасплох.

— Да… — подтвердил Сандро и увидел, что Мори плачет.

Он даже представить себе не мог, что Мори вообще в состоянии плакать.

— Все будет хорошо… — сказал Сандро то ли для себя, то ли для Мори.

— Семен-Дю хочет тебя видеть послезавтра в двенадцать, — сообщил Мори, стараясь остаться спокойным.

— Меня хочет видеть Семен Михай? — переспросил Новак.

— Да.

— Зачем?

Новак хотел вспомнить лицо Семена, но не смог.

— Он тебе об этом сам скажет… Ты действительно не хочешь останавливать «Викторию»?

— Я уже говорил тебе.

— Говорил, что не хочешь… Ведь так?

— Так… Но почему ты плакал?

— Не знаю. Ты — землянин. А я — дюлиец. Я привязался к тебе, но мы такие разные… И еще мне было страшно услышать от тебя: «Хочу остановить «Викторию». И тогда тебя не стало бы. А я этого не хотел. Теперь тебе понятно?

— Ты давно сотрудничаешь с Центром?

— Десять лет.

«Да, десять лет моей жизни пролетело на этой фантастической планете».

И Сандро Новаку вдруг до боли остро припомнился день, когда они впервые встретились с Мори. Встретились случайно, и эта случайность спасла Новаку жизнь… Хотя в тот день оба они еще и не знали об этом……Город Онто расположен среди гор и девственного леса. Однажды утром, вскоре после их прилета на Дюлию, Сандро Новак закинул за плечи походный рюкзак и решил добраться до плато Двух братьев (там — когда-то погибли братья-астроисследователи Антон и Игнат по неизвестным до сих пор причинам). Сандро надеялся отыскать на том плато какие-никакие их следы. Но найти ничего не удалось; и ничего интересного не увидел. Возвращался назад легко, несколько сот метров длился пологий склон. Потом начался ковер буйно разросшегося мха. Новаку вдруг захотелось сократить путь — пошел напрямик, через низкорослый дюлийский ольшаник, стелившийся по крутым склонам.

Вскоре ольшаник достиг пояса, и Сандро пробирался между его переплетенными ветвями. Тем временем сумерки густели. А ольшаник становился все выше. Рюкзак все чаще застревал между ветвями, и приходилось тратить много сил, освобождая его. В сказочном переплетении сучьев и веток начали мерещиться страшные существа. Едва удержался на краю отвесной пропасти…

Наконец Сандро оказался на дне пологого ущелья. Было уже совсем темно. Фонарь не помогал. Он выхватывал лишь пятна густой, по пояс, травы. По едва слышному журчанию определил направление к ручью. Не снимая рюкзака, опустился на колени и долго с жадностью пил воду. На ощупь поставил палатку. И вдруг пошел дождь. Необычайно сильный дождь. Сандро сидел сжавшись под гибкой крышей и чувствовал себя весьма неуютно. А когда все вокруг осветилось холодным голубым сиянием и в палатке стало светло как днем, Сандро окаменел от страха. А потом загрохотало, загремело, и он понял — в горах началась гроза. Заставил себя успокоиться. Он и представить себе не мог, чем закончится его выход в дюлийские джунгли. Достал спальный мешок и залез в него. Заснул…

Проснулся от сильной боли, все горело внутри. Он открыл глаза и увидел… белые, холодные, матовые стены и рядом с ним больничная койка, а на ней — человек с подсоединенными аппаратами искусственного дыхания и переливания крови… «Где это я? Почему рядом человек на искусственном дыхании… Так похож на… Так это же Григор, один из нас… Один из трехсот… Что с ним? О, как болит все внутри…»

В памяти всплывали отрывочные воспоминания… «Нас было триста… Годы полета… А может, приснилось?..»

Сандро Новака затрясло в лихорадке, и сразу же к нему подошел кто-то в розовом халате. Большие черные глаза, ровные брови, розовый колпак скрывал прядь волос.