Право писать. Приглашение и приобщение к писательской жизни - Джулия Кэмерон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что я имею в виду под благосклонным влиянием? Я говорю о таком влиянии, которое поддержит молодой побег, а не выдернет его с корнем. Именно такова была изначальная цель критики. Когда она была искусством, а не противоборством, предполагалось, что критики будут задавать форму произведениям искусства и поддерживать их авторов. Глубоко образованные в литературной традиции, критики были хорошо знакомы с высокими деревьями литературных гениев и часто могли распознать многообещающего новичка, как опытный лесник умеет распознать ценный росток на лесной подстилке. Нынешние критики не обучены оказывать и принимать подобное влияние. В школах и в средствах массовой информации нас учат «критиковать», но не показывают, как это делать правильно.
Мой опыт преподавателя литературного творчества говорит о том, что если я хвалю достоинства в работе ученика, недостатки вскоре отваливаются сами собой. Если уделяю внимание недостаткам, то пошатнуться и сойти на нет могут, наоборот, достоинства. Молодой писатель – как молодая лошадь. Прежде чем требовать безупречности, нужна базовая дрессировка. Мы бы не стали передавать жеребенка кому попало на обучение, и точно также не стоит передавать свою работу кому попало для критики. И я не говорю, что нужно обращаться только к профессионалам. Слишком часто у профессионалов есть свои фанаберии.
Читатель-любитель вполне может дать вполне достоверную оценку. (Помните, «любитель» – от слова «любить».) Главное, чтобы этот читатель любил читать и доброжелательно относился к тому, что вы развиваетесь как писатель.
Книжной критикой я занималась в начале своего третьего десятка. Всем известно, как сложно написать хороший отзыв. Как сложно точно указать достоинства книги. Зато разнести ее в пух и прах проще простого. Даже неловко, насколько просто точно указать на недостатки. Именно поэтому «другу», который намеревается вас читать, можно подсказать, как быть «Доброжелательным Читателем».
Совершенно справедливо, передавая рукопись читателю, попросить его: «Я бы хотел услышать, что тебе понравилось, что мне стоит развивать и дальше. Пожалуйста, будь конкретен».
По крайней мере, это подтолкнет читателя в нужном направлении.
Мы должны писать из любви – и выбирать в читатели тех, кто читает из любви: из любви к словам. Любовь к описыванию собственного опыта должна быть ведущей силой, определяющей, что окажется на бумаге. Когда пишем из страха критики, мы затрудняем себе работу и раним голос. Выбирая в читатели не тех, кто любит читать, а тех, кто любит критиковать, мы накликиваем беду.
У меня есть любимый редактор. Он вдохновляет меня писать свободно, потому что читает очень мягко. Он говорит мне, например: «Может, вот так: _______________________? Мне было бы любопытно узнать, что вы об этом думаете», – или – «Мне нравится, не могли бы вы развить эту мысль?» или, осторожно, – «Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду вот здесь, но очень хотел бы понять». Иногда он скажет просто: «Годится».
Работая с этим редактором, я чувствую такую поддержку моих сильных текстов, что мне не трудно уступить те, что послабее. Я чувствую, что постепенно наращиваю сильные места, а не защищаю слабые. И, возможно, важнее всего то, что я ни разу не почувствовала соперничества со стороны этого редактора. Он просто любит хорошие тексты, и его любовь к словам вдохновляет меня на то, чтобы использовать их к месту – и, быть может, лучше, чем если бы я морщилась от мысли, что кто-то будет меня редактировать.
Сложно переоценить, как важно защищать свои тексты. И хотя невозможно предугадать или повлиять на то, как наши труды воспримет публика, по крайней мере, можно повлиять на восприятие наших текстов узким кругом наших знакомых. Выбирая первых читателей, не занимайтесь членовредительством.
Терренс в течение многих лет успешно писал романы, доверяя ранние черновики только жене и нескольким близким друзьям. А потом он нанял литературного агента и начал позволять этому человеку читать неоконченные произведения – катастрофическая ошибка.
Влияние рынка и его собственных представлений о том, что «сейчас» продается, помешали агенту увидеть форму и ценность этих работ. Он немедленно просил внести существенную правку, которая видоизменяла текст не в том направлении, которое было бы для него естественным, а в том, которое, по его мнению, приведет к более продаваемому результату. Продуктивность Терренса упала ниже плинтуса. Он писал постоянно и успешно в течение многих лет, но теперь его рабочий процесс замедлился, а затем и вовсе сошел на нет. Он больше не мог писать, не думая о том, что скажет агент, какую правку потребует внести. В конце концов Терренс перестал писать совсем.
И хотя мы редко так на это смотрим, творческий застой у писателя – это здоровая реакция нашего внутреннего художника на угрозу. Внутренний писатель Терренса был против того, чтобы его произведения толковали неправильно и увечили. И только когда он, наконец, уволил негодного агента, его писатель вздохнул с облегчением – «Слава Богу!» – и вернулся к работе.
Очень важно удерживать нескольких благосклонных читателей в кругу друзей – и подальше от того, что происходит в издательском мире. Нам нужны люди, которые были бы рады стихотворению или статье просто так, а не рассматривали бы их как карьерный ход. Той части в нас, которая занята писательством, необходимо давать творить свободно, не косясь в сторону рынка. Конечно, пригляд за рынком есть в жизни писателя, но если придавать этому слишком большое значение, можно лишиться способности творить и исследовать ценные направления, пусть и не сразу прибыльные.
Ив была признанным писателем, автором множества рассказов, в том числе опубликованных. Однажды она допустила ошибку, показав свой новый рассказ ревнивому собрату по перу. «Если ты это напечатаешь, можешь поставить крест на своей карьере», – зловеще заключил тот.
Ив не издала рассказ. Она похоронила его в дальнем ящике стола и направила все писательские силы на свою не менее успешную карьеру журналиста. Прошло почти пятнадцать лет, прежде чем Ив отыскала тот рассказ, перечла его, рассказала друзьям об обескураживающем совете и решилась написать несколько новых.
«Но разве писатель не должен быть более стойким?» – спрашивают некоторые, что, впрочем, ожидаемо.
Насколько стойким «должен» быть писатель – вопрос второстепенный, гораздо важнее то, насколько он стоек на самом деле – и многие талантливые писатели не могут этим похвастаться. Для творчества требуются беззащитность и открытость, но именно они ставят само творчество под угрозу. Именно поэтому важно так скрупулезно подбирать «безопасных» читателей, которые будут доброжелательно относиться к нашим текстам «до, во время и после».
Рано или поздно везение и настойчивость помогут нам добиться успеха – возможно, даже очень большого. И когда это случится, будет тем более важно иметь «безопасных» друзей. Ведь при малейшем намеке на успех просыпается цензор и начинает нудить: «Вот так пруха! Но второго раза не будет». Вот тут-то самое время друзьям проворковать: «Послушай, ты был отличным писателем и до того, как добился успеха. Остаешься им и теперь. Просто продолжай писать».
Полезное упражнение – в письменном виде перечислить всех наших «безопасных» друзей. И опасных тоже. Опасные друзья – очень дорогостоящие читатели. Ив они стоили пятнадцати лет жизни. Вы тоже от этого не застрахованы. Мой друг, молодой шотландский писатель, все еще загадочно бесплоден на замыслы. Как и Ив, он теперь тратит свое вдохновение на журналистику, и сила печатной страницы заставляет его друзей держать свое мнение при себе.
Мягкость, поддержка, безопасность – все это ключевые слова для критики. Я пишу уже тридцать лет. За эти годы я гораздо чаще видела, как хорошие тексты были испорчены плохой критикой, нежели как плохие тексты становятся лучше от хорошей критики. Я не раз наблюдала, как редакторы разносили стоящие и ценные книги в пух и прах. И как пьесы были близки к успеху, если бы не многочисленные поправки доброжелателей.
«Первое правило магии – сдержанность», – гласит метафизический закон. И нигде он так не уместен, как в работе писателя.
Способ приобщения
Это еще одно упражнение на «суровую любовь», которое заставит вас задать себе вопросы, которых вы обычно избегаете. Этот инструмент поможет вам составить карту собственного эмоционального ландшафта. Можете представить себе, что это экспедиция в поисках враждебных и опасных элементов вашей жизни. Видите ли вы снайперов, что прячутся в кустах? Актриса Джулианна Маккарти называет эту технику «С кем бы вы пошли на войну?»
Это упражнение лучше всего выполнять вне дома. Отправьтесь в безопасное, интересное и нейтральное место, вроде кафе, кофейни или библиотеки. Беритесь за сортировку: составьте списки людей, которые доброжелательно относятся к вам и к тому, что вы пишете, и таких, кто представляет опасность. Не забывайте, что среди знакомых с благими намерениями найдутся те, чье влияние разрушительно, и те, кто сумеет вас воодушевить. Эмоциональная близость не всегда равняется безопасности.