Морской почерк - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И, вдруг, не дойдя до сплошной гранитной стены кабельтовых 20–25, мы все увидели, как прямо из неё выскочила шхуна, повернула вправо и на максимальных ходах (это было видно по буруну за кормой) пошла на обход острова с северо-востока. Головной тральщик ТЩ-594 немедленно погнался за ней, дав нам возможность действовать самостоятельно. Мы, естественно, стали держать на то место, откуда выскочила шхуна, обнаружили узкий, как коридор, вход с очень высокими, почти отвесными стенами и, не раздумывая, пошли в него. Как нам представлялось (на глаз!), глубины это позволяли. Выйдя из коридора, мы увидели небольшую удобную бухту с отлогим берегом в её вершине и с деревянным пирсом, к которому мы и направились. В 9 ч.10 мин. пришвартовались к пирсу. Немедленно на берег отправилась десантная группа во главе со старшим лейтенантом медицинской службы Крыловым. Тут же начали выгрузку вооружения и высадку людей.
Тральщик, шедший за нами, пришвартовался к пирсу несколько раньше, и почти одновременно с нами окончил высадку десанта. А тральщик, погнавшийся за шхуной, догнал её, привёл на буксире в бухту и пришвартовался к пирсу чуть позже нас.
Случай с ТЩ-594, погнавшимся за шхуной и приведшим её в бухту, почему-то не зафиксирован ни в одном из известных мне документов. А, между тем, он вызвал разные толки у офицеров кают-компании. Так, например, наш механик, Свет Никольский, был убежден до конца жизни своей (его, увы, не стало в 1986 г.), что флагман струсил заходить в бухту первым (мало ли что, вдруг мины) и нашёл повод, чтобы уклониться. Я лично так никогда не думал. Мне казалось, что просто у него проснулся азарт погони, и он кинулся за шхуной. Конечно, в данном случае он поступил не как флагман, а как мальчишка. Но с некоторых пор у меня появились сомнения относительно места флагмана: а был ли он на головном тральщике? Не находился ли он на концевом? Единственное, что меня смущает – это сигнал, данный нам головным: “Действуйте самостоятельно”. Вот мы и действовали.
Весь день 1 сентября мы простояли у пирса. Днем я с командиром немножко походил по острову в районе бухты. Он был превосходно укреплен, весь изрыт ходами сообщений, полностью скрытыми в земле и имеющими такую высоту, что я, при росте 182 см, мог ходить по ним, почти не сгибаясь. Ширина, правда, у них была невелика, не больше полутора метров. Во второй половине дня полным хозяином острова стал батальон, прибывший с нами, и уже в 18 ч. в распоряжение начальника штаба этого батальона мы выслали обход в количестве восьми человек.
Несмотря на то, что на острове находился значительный и прекрасно вооруженный гарнизон и всё его вооружение пребывало в целости и сохранности, боезапаса к нему не оказалось. Не было найдено ни одного винтовочного патрона, не говоря уже об орудийных снарядах, минах и пр. По всей вероятности всё было своевременно утоплено. Японский генерал-майор Дзио-Дой, начальник гарнизона, якобы говорил (я сам его не слышал и даже не видел, пользуюсь показаниями свидетелей), что приказ о капитуляции он получил за шесть часов до нашего прибытия на остров. Впоследствии, познакомившись с тем, что происходило на других островах, в частности на Итуруппе, я вполне это допускаю: начальники островных гарнизонов знали и о приказе своего Императора, и о капитуляции японских войск в Манчжурии и на Сахалине, но они ждали приказа командующего войсками на Курильских островах, предписывающего капитуляцию войск. А такого приказа очень долго не было.
2 сентября утром снялись со швартовов и пошли на выход из бухты. Дали прощальный салют из эрликонов в честь героической Красной Армии, достойные представители которой оставались на острове. Тральщики салютовали вместе с нами, но снялись со швартовов минут на десять позже. Мы выстроились в кильватерную линию. Концевым опять шёл ТЩ-596, головным ТЩ-594. И этот головной, как флагман, поднял сигнал: “Б -352°”, т. е. показываю курс 352°.
Из лоции Охотского моря, (вып.1, 1954 г. стр.113).
Остров Шикотан, или Шпанберга, является самым крупным островом в Малой Курильской гряде. Длина его с SW на N0 15 миль, ширина 6–7 миль. Берега его большею частью высокие, скалистые и окаймлены опасностями, которые лежат обычно не далее 5 кбт от береговой черты. Берега острова изрезаны большим количеством бухт, многие из которых могут служить убежищем для небольших мелкосидящих судов.
В полдень вошли в пролив Екатерины и через некоторое время на расстоянии 10 миль увидели отряд кораблей в составе одного фрегата, двух тральщиков типа “AM” и двух транспортов. Как выяснилось позднее, это был второй десантный отряд, вышедший из порта Отомари на Кунашир. Им командовал капитан 3 ранга Чичерин. На вечернем чае в кают-компании, (а точно – в 21 ч. ЗО мин.) я услышал приказ Сталина об объявлении 3 сентября днем Победы над Японией. Это был воистину наш день Победы. Быстро поднявшись на мостик, мы вместе с Тимашевским распорядились поздравить идущие с нами тральщики. Они тут же поблагодарили и поздравили нас…
Так или иначе – мы вернулись на Южный Сахалин, мы чувствовали себя дома. На следующий день весь личный состав был выстроен по большому сбору на правом шкафуте для поздравления по случаю дня Победы над Японией. В 12 ч. устроили праздничный обед с чаркой. Все были на подъёме. Один бедный доктор не принимал участия ни в построении, ни в обеде. Он так хорошо отпраздновал накануне, что вышел из строя на два дня. Я бессменно торчал на мостике. Мне, как штурману, это полагалось. Заодно я смиренно нёс крест вахтенного офицера, давая возможность попраздновать другим. Буду справедлив. Командир также был вполне работоспособным, так же, как и я, почти не слезал с мостика. Захарьян хотел было подменить меня, заступил на вахту, но вскоре под тяжестью выпитого, согнулся и уснул. Пришлось отправить его в каюту.
В 16 ч.12 мин. встали на якорь на рейде порта Отомари. Весь рейд и причалы были заняты кораблями, гордо поднявшими флаги расцвечивания. Увольнения на берег не производили.
– Сегодня увольнять никого
