Старая война – лишь прелюдия к новой - Артем Петров

Мы сели в машину Курта. Перед этим я задержался на пару минут у могилы Митчелла, отдавая дань уважения, так как больше не знал, что еще можно сделать…

— Лос-Анджелес для нас потерян, мы потеряли всю нашу структуру, и руководство решило не тратить на город средства, пока хотя бы отсюда не свалят вампиры…

— А с какой стати они свалят? — поинтересовался я.

— Они готовятся к войне против Маркуса. Может мы даже им поможем свалить отсюда… Не знаю, после этой резни наши отношения накалились… Так, вот я возвращаюсь в Нью-йорк, и ты соответственно поедешь туда со мной. Где будешь получать поручения лично от меня.

— Какого рода поручения? — сразу спросил я — И какова оплата?

Может не стоит сразу показывать свою жадность, но все же этот вопрос немаловажен. Не слишком приятно трудится за гроши.

— Сразу к нужной тебе теме… Три твоих зарплаты копа со всеми бонусами устроит? А поручения разного рода. Может даже и с мокрой работенкой.

Ну за такие деньги можно заниматься и мокрухой, если потребуется.

— А если ближе к делу, то ситуация сейчас не из приятных… Ни вампиры, ни медведи не признают, что начали войну. Поэтому нельзя исключать третью сторону. Особенно учитывая прошлые события… Со смертью Ладлоу мы потеряли поддержку его брата. У нас нет доказательств, что это сделали не мы. Это все очень тонкий расчет… — Коннорс повернул руль, сворачивая с огороженного шоссе, где несколько дней назад проходили бои — Наши руководители заняты войной на Востоке, интригами и прочим… В то время как мы неконтролируем нормально половину страны. Вот и результат.

— Как же вы все это пропустили? — я посмотрел на командира, но его совсем не задел мой вопрос.

— Меня сюда отправили на эту должность в наказание. Я солдат, а не шпион, и подобные игры не для меня. А мои советники просто кучка идиотов. Так что сами виноваты…

Интересная позиция. Сказать, что не годен, еще обвинить других. Не любит признавать себя виноватым, особенно в этой резне, которую можно было предотвратить.

— Тогда кто мог это все провернуть?

— Маркус.

Только не это имя снова… Ненавистный вожак оборотней и здесь приложил свои поганые руки.

— Только он? — уточнил я.

— Пока, да. Он умеет плести интриги, двое его шпионов были здесь. Возможно их настоящая цель была прикрытием.

— Почему тогда дали им уйти? И на мой взгляд в Москве Маркус действовал весьма прямолинейно, устроив резню прямо на улицах города.

— Ха — усмехнулся лугару — Ты не знаешь вожака оборотней. В шестидесятых и семидесятых во время войны во Вьетнаме он уничтожил больше четверти нашей популяции. В результате мы потеряли восточное побережье из-за напавших одновременно вампиров и лугару. Для нас он враг номер один. Мы пытались достать его в начале девяностых, но не вышло…

— Так в чем тогда состоит мое первое задание? — не хотелось слушать очередную лекцию по истории.

Мне совсем не интересно, что там происходило у нашего вида в прошлом. Сейчас важно то, что происходит сейчас.

— Перебраться в Нью-Йорк, и ждать моих приказов. Это все — Курт остановил машину около небольшого здания, похожего на специальную больницу — Здесь лежит Вероника. Я разрешаю тебе с ней повидаться. Но если ты сделаешь хоть что-то, что якобы может помочь ей вылечиться… Я отправлю тебя на передовую в качестве пушечного мяса в Афганистан. Ты понял?

Его угрозы не пугали. Но чутье подсказывало, что командир может применить и более серьезные меры…

— Я понял.

— В таком случае скоро подъедет машина и отвезет тебя в аэропорт.

— Мне надо забрать вещи… — припомнил я.

— Твой дом разнесли вампиры, уж извини… — без тени сожаления сказал лугару, и я не попрощавшись вышел из автомобиля.

Проклятье… Одна хорошая новость за другой. Ладно, там не было ничего ценного, из-за чего действительно стоит переживать…

Тем более, сейчас это и все остальное абсолютно неважно.

В фойе меня встретил врач, и повел вперед по коридору. Будучи человеком, он, тем не менее, имел представление о происходящем.

— То, что она пережила, хватило бы, чтобы свести трех человек с ума… — пока доктор говорил, мимо нас санитары протащили истеричного больного — Наш диагноз — шизофрения. И мы мало что можем сделать…

— А для нее не будет шоком увидеть меня? — на всякий случай поинтересовался я.

— Для нее уже ничего не будет шоком… — с сожалением сказал доктор, впуская меня в палату — Она полностью отрешена от мира… Но естественные потребности тем не менее удовлетворяет сама — нам не приходится за этим тщательно следить. Так что есть шанс… мизерный, но шанс… Что она хоть немного поправится и начнет говорить. Но ни о какой сложной сознательной работе речи уже идти не может.

Чем больше говорил врач, тем сильнее у меня сжимались кулаки.

— Вы можете оставить нас наедине?

— Мистер Коннорс предупреждал об этом… Велел лишь передать, что это будет первым вашим тестом.

Ах вот как? Хочет проверить, сойду ли я с ума и в порыве совершу глупость? Нет, такого он от не получит…

Как только дверь палаты закралась, я медленно подошел к койке, где сидела, уставившись в одну точку Вероника. Ее лицо осунулось, а взгляд потускнел. Руки в некоторых местах все еще перебинтованы, а в запястье воткнута игла капельницы.

От этого зрелища хотелось убежать подальше. Никогда больше не видеть. И просто забыть…

Так я обычно и поступал, не желая связываться с чужими проблемами, думая только о себе. Это искупление? Нет, для меня мало что изменилось. Просто появился кто-то, на кого не наплевать, но это не значит, что отношение к остальным улучшится.

Я по прежнему эгоистичная сволочь. Влюбленная сволочь. И сволочь, которая может испытывать благодарность за спасение своей жизни и попытаться помочь тому, кто рядом и кто этого достоин в моем понимании. Но не более того…

Взяв стул, я сел рядом с кушеткой, взяв руку девушки в свои.

— Ника… — тихо позвал я.

Она посмотрела на меня лишь на секунду, а после вернула взгляд туда, где он и был.

Чего я ожидал? Чуда? Что Вероника придет в себя и кинется в мои объятия? Жизнь с самого детства научила, что этот мир жесток ко всем нам. И будет ужесточаться с каждым днем, пока мы все не передохнем…

Но в тоже время надежда никак не хотела отпускать. А что если действительно я смогу ей помочь? Я чувствую ее разум, чувствую пустоту. Угнетающую пустоту. Может, мне удастся это исправить?!

И убью ее… Для этого нет опыта, ни мощных способностей. Но ведь удалось стать сильнее, даже приобрести новую… А что если развивать это в себе? Да. Вместе с этим карабкаться на вершину власти. Когда никто уже не сможет мне сказать, что я поступил неправильно. И когда можно будет сказать: «Я сам буду отвечать за последствия и мне никто не указ». Да, за это действительно стоит бороться…