Монополия на чудеса - Влад Силин

– Людею под поводок! Людею под поводок! – нестройно зашелестело над рядами. – Афанасия! Горе мерзавцу!

– Подойди сюда, племянник. – Магистр сделал приглашающий жест. – Дело твое судьбе боле неподвластно. Я его решать буду.

С видимой неохотой человек-кукиш оторвался от Кисмет. Судьба отошла в сторону, а манар стал на колени перед магистром.

– К стопам припадаю, Горный Дядя! Ты теперь, так сказать, об меня пророк и ответчик!

Магистр поморщился: похоже, Афанасий нес явную отсебятину. Однако слова его звучали искренне и страстно.

– Восстановись же на справедливость, Дядя! Кого отправишь ты на злокозненного Людея? Уж не Порогов ли Истени?

– Нет, племянник. Дело это не под силу воинам низшего посвящения.

В этот миг я узнал магистра. Да и как не узнать?! Голос примечательный, манеры театральные, можно сказать, шекспировские. Это покажется странным, но я ощутил к магистру неожиданную симпатию. Так, словно оказался в компании давнего приятеля.

– Быть может, Ключи Истени справятся? – продолжал Афанасий.

– Нет. Равные тебе тоже проиграют.

– Так кто же? Неужто Двери?!

– Воины высшего посвящения слабы перед Людеем. Услышь же слово истины, Афанасий! Лишь один человек может помочь тебе. И этот человек…

Назвать его магистр не успел. На сцену бочком выбрался распорядитель в зеленой ливрее. Смешно шевеля раздвоенной бородой, он что-то зашептал магистру на ухо.

Тот внимательно выслушал донесение, а потом нетерпеливым жестом отодвинул бородача в сторону.

– Племянники и племянницы! – объявил он. – Только что мне передали страшное известие. В наши ряды вкрался шпион!

Трудно всколыхнуть манаров, переживших столько чудес… Тут вам и лекция, и явление судьбы-Кисмет, и выбор с последующим разочарованием. Магистр выжал из ассасинов все чувства, на которые те были способны, и теперь пожинал плоды своей непредусмотрительности. Убийцы расслабленно молчали.

– У предателя нет знака посвящения! – ярился магистр. – В надежде ему отказано! Он мне не племянник! Внемлите, родичи: тот, кто сумеет распознать врага…

В задних рядах кто-то отчаянно заголосил. На него зашикали.

– …станет моим любимым племянником. Или – племянницей!

Промедление равнялось гибели. Эхо фразы еще носилось под сводами, а я уж карабкался на сцену.

– Я!! Я знаю!! – крикнул я и, обернувшись, ткнул Пальцем в толпу. – Это он!

Манары доверчивы, порой даже слишком… А обстановка в зале Кисмет и так накалилась до предела. Толпа за моей спиной взорвалась шумом потасовки. Никто не понял, на кого именно я указал, но больше всего досталось несчастному хромцу, что стоял рядом со мной.

Бородач-распорядитель онемел. Наконец он преодолел замешательство и ринулся мне навстречу.

Тут мне пришлось здорово пожалеть, что я оставил кроссовки в Истени Артема. Обувь сама по себе отличное оружие: носком тюкнуть, стопу раздробить. Мало ли что!

Мне же пришлось обходиться тем, что есть. Я поймал распорядителя на шаге и помог сделать этот шаг длиннее. Ноги бородача взлетели в воздух. Грохнувшись задом о край сцены, он полетел вниз.

– Убейте мерзавца! – вопил магистр. – Кто меня любит – вперед!!

Пошла потеха. Ассасины перли на сцену в трех местах, но пока что неуверенно. Мне очень помогал бородач. Он ярился, подпрыгивал и дуром лез на сцену, мешая тем, кто мог бы напасть первым.

Я подскочил к одному из атакующих и протянул руку помощи. Ох и рожа!.. Аскавец, да еще и берсерк наверняка… Аскавец благодарно вцепился в мое запястье. Я дождался, пока он обеими ногами утвердится на краю сцены, а затем скрутился в котэ-гаэши.

Локоть аскавца хрустнул на моем бедре. Раскрутившись обратно, я швырнул громилу в толпу бойцов. Ассасины потрясенно взвыли. Началась куча-мала.

Человек шесть все-таки пролезли на сцену. О том, чтобы бить их, не шло и речи. Я продернул несколько ударов, опрокидывая противников друг другу под ноги, а сам рванулся к магистру.

Мне повезло куда больше, чем я рассчитывал. Отчаянно визжа, Кисмет бросилась мне навстречу. Я поймал ее за талию, придержал за волосы, чтобы не получить затылком в нос, и отпрыгнул к занавесу.

– Остановитесь! – визжал магистр. – Племянники, племянн… скоты бешеные!

Я запрокинул голову Кисмет и наклонился к ее горлу. Женщина дернулась; от нее несло потом и страхом.

Не знаю, чего уж там орденцы ожидали от шпиона, однако никто не усомнился, что я могу перегрызть горло их судьбе. Волна атакующих застыла.

– Отпустите меня!.. Пожалуйста! – сдавленно пискнула пленница. – Я всего лишь актриса!..

– Тс-с-с, – прошептал я. – Постой спокойно, и все будет хорошо. Ладно?.. Я тоже в некотором роде актер. Так что мы коллеги.

Это ее немного успокоило. Я могу на расстоянии почувствовать, когда человек готов к каверзам. В пустоте бьются искорки-пульсики – игривые, отчаянные или злые. Кисмет покорно застыла в моих руках – обнаженная, перепуганная. Не требовалось большого труда, чтобы читать ее, как открытую книгу.

Актрису все еще колотило от страха. Отыскав на ключице особую точку, я накрыл ее ладонью и чуть пошаманил.

Все получилось. Дыхание Кисмет выровнялось, напряженные плечи расслабились.

– Вот и прекрасно, – сказал я. – Прикажи им отступить, милая.

Актриса кивнула. Выпрямилась – насколько можно выпрямиться в руках террориста – и чуть отставила в сторону ногу.

– Что творите вы? – спросила она с укоризной. – Иль не верите в свою судьбу?

Я ощутил, как вновь заструилось вокруг нечто невидимое, связывая Кисмет и ассасинов цепями обожания.

– Иль не видите вы, что я, судьба ваша, в руках этого человека? Бросьте оружие, безумцы! От меня не уйдешь!

– Толково, – похвалил я. – Ты замечательная!

– Стараюсь, – отвечала она с мрачностью.

Вот только одного старания мало. Ассасины переглянулись; в их лицах недоумение переходило в растерянность. Оставалось совсем немного: дожать их, смять, сбить с толку. Все бы обошлось, но вмешался магистр.

– Племянники! – укоризненно воззвал он, – Что же вы отступаете перед врагом? Смотрите: судьба повернулась к нему задом!

– Вовсе нет, – заспорила Кисмет. – Он у меня за пазухой!

– Смерть им, племянники! Кто меня любит, достанет пистолет первым!

Ряды ассасинов всколыхнулись. Мы с актрисой-судьбой оказались заперты в стальном кольце. Гипнотизирующими зрачками смотрели пистолеты, автоматы, один портативный огнемет и нечто тяжеловесное, хромированное, размером с тубу для чертежей. И где они, интересно, до сих пор все это прятали?

– Ну? – поинтересовался у меня магистр. – Умрешь подлецом или отпустишь девушку? Учти – их ничто не остановит.

Я огляделся. Глаза убийц сияли коллекцией богемского хрусталя. Похоже, лампочке проще внушить мысль о милосердии, чем этим.

– Иди. – Я легонько подтолкнул Кисмет. – Извини, что напугал тебя. Если выберусь – обязательно загляну к тебе на премьеру.

Актриса кивнула. Уходить она отчего-то не торопилась. Наоборот, выгнулась, заложила руки за голову и чуть отставила ногу в сторону.

– Комедианты своих не бросают, – шепнула мне.

И повернулась к Дяде Горы.

– Скажи, великий магистр, – спросила она «судебным» голосом, – в чем вина этого человека?

Глава ассасинов попал в ловушку. О том, что Кисмет актриса, знали только мы трое. Откажись он отвечать, рухнула бы легенда о судьбе и тайном выборе ассасинов.

Но магистр показал себя достойным противником.

– Что ж, Кисмет, я отвечу, – промолвил он с иронией. – Как ты знаешь, я бесконечно люблю своих племянников. Но некоторых люблю больше, чем остальных. Здесь, пред лицем твоим, собрались Ключи Истени – воины второго посвящения. Порогам и Дверям ход сюда закрыт. И, словно книгу открытую, читаю я этого человека. Раз он здесь, значит, первое испытание пройдено, ему удалось заручиться благоволением ордена. Однако, – голос магистра загремел, – он не прошел второго испытания! И пока не пройдет, находиться в этом зале для него запретно!

Я понял, что это мой единственный шанс. Другого не будет.

– Раз так, – поклонился я, – можно бы и пройти испытание. Приобщиться к мудрости Истени было моим тайным желанием с давних времен. Молю тебя о милости, великий Дядя!

– Дай ему, что просит, – приказала Кисмет.

Магистр закусил губу.

– Ладно, – объявил он после недолгой паузы. – Первое испытание в том, чтобы найти резиденцию Дверей Истени. С ним ты справился. Второе – помочь избранному освободиться из-под власти дзайановой. Коль сумеешь ты спасти племянника моего, – он вытолкнул вперед растерянного Афанасия, – истину Реку: назову тебя Ключом Истени и сделаю племянником любимым!

Ассасины завистливо затаили дыхание. Многие отходили в неофитах месяцы, а то и годы, прежде чем прошли испытание… Я же, чужак и приблуда, готовился махом войти в число избранных. Мария права: меня будут ненавидеть.