Русско-японская война 1904—1905 гг. - Александр Андреевич Свечин

XVII корпуса, насчитывала 50 000 человек. Кроме того, мы имели в Ляояне резерв 28 000, у Мукдена – 23 000, и свыше 8000 охраняли наши фланги. Всего мы имели до 152 тысяч бойцов против 112 тыс. японцев. Отношение сил решительно сложилось в нашу пользу; сосредоточение японских войск на материке шло недостаточно успешно. Японцы, не считая господство на море окончательно утвержденным за собой, задерживали еще некоторые части, в том числе всю 8‑ю дивизию, у себя дома, на островах. Они полагали, что в августе, хотя бы ценой значительных жертв, удастся взять Артур, и тогда осаждавшая его армия Ноги значительно усилит армии, направленные против Ляояна. Но осада Артура задержалась, развертывание осадных средств замедлилось, а к русской армии подкрепления поступали быстрым темпом: в первой половине августа подошел V Сибирский корпус, за ним скоро ожидалось сосредоточение I армейского корпуса; в Ляоян прибыли тяжелые орудия; в течение сентября русская армия усилилась бы еще на один – VI Сибирский корпус. Таким образом, как ни неблагоприятны были условия численности в августе для японцев, но в ближайшем будущем они должны были измениться в еще более невыгодную для них сторону.

Охватывающее положение японских сил, с двойным базированием на Дальний – Инкоу и Ялу, давало значительные выгоды японцам при ведении активных операций. Переход же к обороне в занятом растянутом положении, с 45‑верстным промежутком между обеими группами и открытым русскому удару правым флангом Куроки, представлял большие невыгоды.

Недостаточная оценка пропускной способности Великого Сибирского пути, ошибочное представление о невозможности русским войскам примениться к жизни за счет местных средств Маньчжурии и слишком оптимистические расчеты быстро расправиться с Артуром повели к тому, что наступление японцев было предпринято с недостаточными силами и создало невыгодную для японской армии обстановку. Решение японского главнокомандующего выйти из критического положения общим наступлением и искать решительного боя, пока невыгоды обстановки не усилились еще более, являлось вполне правильным. Грехи стратегии могли покрыть только тактические успехи.

Задача японцев облегчалась тем, что мы имели об их силах крайне преувеличенное представление (вместо 115 бтл. сила японской пехоты оценивалась в 160–180 батал.) и обыкновением нашим глубоко эшелонировать резервы. В первые дни операции японцы могли рассчитывать, в избранных ими для решительного удара точках, иметь превосходство в силах на своей стороне; тяготение наше к Ляояну заставляло смотреть на действия русских войск только как на временную оборону передовых позиций на подступах к Ляояну, которая, после больших или меньших усилий японцев, должна была окончиться отступлением русских войск. Таким образом, в первые дни наступления одержание японцами значительных успехов было вероятно, и японское управление рассчитывало, что эти успехи создадут тот моральный перевес в силах, который возместит нехватавшие материальные силы.

Подступы к сильному по местным условиям расположению южной группы у Ансаньдзяня были затруднительны. Сверх того, наступление, начатое с юга, вдоль железной дороги, приводило к тому, что русские войска отбрасывались на заблаговременно подготовленные позиции у Ляояна. Трудно было рассчитывать добиться таким фронтальным наступлением больших выгод, и вообще успех операции, начатой армиями Оку и Нодзу, являлся очень сомнительным, так как, пока сообщениям русских войск не угрожала опасность, всякие успехи на фронте давались лишь дорогой ценой.

Давление на сообщения русских между Ляояном и Мукденом могла оказать только армия Куроки. С появлением ее на правом берегу реки Тайдзыхэ можно было ожидать, что оборона русских на левом берегу станет менее упорной, и что отступление русских явится окончательным погромом их армии.

Таким образом, армия Куроки образовывала первый уступ наступления. Это было тем более необходимо, что до начала переправы армии Куроки на правый берег Тайцзыхэ нужно было отбросить к Ляояну расположенные против нее силы Восточной группы. Успех против III Сибирского и X арм. корпусов и последующее, при наступлении к Ляояну, сближение с армией Нодзу создавали то обеспечение обходному движению на правый берег Тайцзыхэ, без которого выполнение этого флангового марша большей частью сил Куроки являлось бы невозможным.

Сильные дожди в начале августа задерживали наступление японцев. Наконец, 10 августа маршал Ойяма, главнокомандующий японскими армиями, отдал директиву, которой предписывалось I армии 13 августа овладеть нашими позициями на левом берегу р. Танхэ; II и IV армии должны были атаковать Айсяньдзяньскую позицию только через три дня, 16 августа, если бы мы удержались на ней до того времени.

План Куроки заключался в том, чтобы двумя дивизиями произвести внезапную атаку на расположение X корпуса в ночь на 13 августа и прорвать его растянутый фронт сразу в нескольких местах. Чтобы прикрыть наступление со стороны III Сибирск. корпуса и оттянуть резервы Восточной группы от места решительного боя, гвардейская дивизия направлялась для ведения вспомогательной атаки на правый фланг Восточного отряда.

Наступление гвардейской дивизии началось в ночь на 11 августа, за двое суток до начала решительной атаки. Вспомогательная атака нацеливалась на правый фланг Восточной группы, за который мы особенно опасались: мы ожидали, что, пользуясь промежутком между Восточной и Южной группами, на правый фланг Восточной группы выйдет вся IV армия Нодзу; ошибочные донесения конницы о движении значительных японских сил с верховьев р. Сидохыя подтверждали эту догадку. Пункт атаки гвардейской дивизии был наиболее удален от позиций X корпуса, где должно было разыграться столкновение. Наконец, само наступление гвардейской дивизии было выполнено достаточно решительно, и потому, хотя дивизия и сильно пострадала, но демонстрация ее имела шумный успех.

Командир III Сибирского корпуса, ген. – лейт. Иванов, расположил его ко дню боя так: 6‑я Восточная Сибирская стрелк. дивизия находилась в боевой части; правый участок – высоты южнее д. Кофынцы – занимал полк. Дечицкий (24‑й полк с 4 батареями); центр – высоты между реками Танхэ и Сидохыя – занимал г.-м. Кричинский (23‑й полк с 3 батареями); левый участок – 21‑й и 22‑й полки г.-м. Данилова без артиллерии – на западных отрогах высоты 300. Передовые позиции (высоты западнее Киминсы) занимались одним батальоном; одна рота выдвинулась по долине Танхэ, а в долине Сидохыя у Тунсинпу находился отряд полк. Дружинина – 2 роты и 2 сотни; еще выше по течению той же реки располагался отряд ген.-м. Митрофана Грекова – 1 бтл., 11½ сот., 4 к. горн. оруд. Целый ряд охотничьих команд нес сторожевую службу в соприкосновении с противником перед левым флангом. Таким образом, перед фронтом III Сибирского корпуса имелся широко развитый ряд щупальцев.

Резерв III Сибирского корпуса – 3‑я Восточная Сибирская стрелковая дивизия – располагался в двух группах: 3 полка в долине Сидохыя, и 1 полк – в долине Танхэ. Такое распределение резерва объяснялось опасением прорыва японцев по