Русско-японская война 1904—1905 гг. - Александр Андреевич Свечин

Тхавуана только 6‑я Восточно-Сибирская стрелк. дивизия. 3‑я Восточно-Сибирская стрелк. дивизия находилась в полупереходе в тылу, выделив 12‑й полк для связи с X корпусом, и 1 бтл. – для охранения правого фланга.

Тхавуанская позиция, на высотах левого берега долины р. Ланхэ, тянулась от с. Тхеншуйдзан до с. Суйтянза и преграждала лучшую дорогу от р. Ялу к Ляояну. Р. Ланхэ не представляла никакого препятствия. Долина ее поросла гаоляном и получала слабую ружейную оборону; наши батареи, расположенные на высотах, могли обстреливать только ее противоположные склоны, большая же часть долины лежала в мертвом пространстве.

Резкий рельеф местности, крутые скаты, острые хребты отводили мало удобных для расположения артиллерии мест; на фронте в 8 верст удалось расположить только 28 полевых и 4 горных орудия, для чего пришлось произвести большие работы по разработке подъемов на гребни. Отход батарей с высот, в особенности на левом участке, мог быть выполнен успешно лишь в том случае, если бы он был начат заблаговременно.

Пути наступления противника пересекали, в двух-трех верстах за линией высот Тхавуанской позиции, Янзелинский хребет, образовывавший также удобную для обороны линию. Таким образом, в районе расположения 6‑й Восточно-Сибирской стрелк. дивизии имелось собственно две позиции. Как главную, можно было рассматривать Тхавуанскую позицию; в этом случае Янзелинская являлась тыловой; можно было за главную считать Янзелинскую, и тогда Тхавуанская являлась передовой. Ко дню боя эти вопросы категорически выяснены не были; имелось, однако, одно важное обстоятельство, которое делало невозможной упорную оборону Янзелинского хребта: все наши артиллерийские позиции находились впереди него. С потерей Тхавуанской позиции мы лишались содействия артиллерии, почему эта позиция и являлась главной по существу.

21‑й полк занимал правый участок, 23‑й полк – левый; уступом за правым флангом занимали позицию 6 рот 22‑го полка. Тыловую позицию на северном Янзелинском перевале и горе Макоутинза занимали 5 рот 24‑го полка; 13 рот – резерв дивизии – располагались за центром.

Против 3 батальонов и 2 батарей нашего левого крыла (23‑й полк) Куроки направил 6 батальонов и 6 батарей 2‑й дивизии. Против 3‑х батальонов и 12 орудий правого крыла развернулись 9 батальонов японской гвардии при 6 батареях, и кроме того, для удара на уступную позицию, занятую 6 ротами при 4 орудиях, направлялись 3 батальона при 6 орудиях. Наступление развивалось уступами с левого фланга, чтобы дать время на развитие охвата.

Действия против нашего правого крыла совершенно не удались японцам. Охватывавшие части сначала были задержаны конными и пешими охотниками, несшими службу охранения на продолжении нашего правого фланга, принуждены были наступать в широком боевом порядке по горам, сильно утомились и затем неожиданно нарвались на уступную позицию; вся собравшаяся сюда бригада гвардии настолько вымоталась, что оказалась не в силах развить сколько-нибудь энергичный натиск и залегла. Причиной неуспеха явилось незнакомство японцев с условиями обходного движения и существованием нашей уступной позиции.

Черт. № 17

Бригада, атаковавшая 21‑й полк, оказалась не более счастливой. На правом фланге полка полурота капитана Волкобоя держалась, несмотря на многократные атаки японцев, подходивших на 100 шагов, но не выдерживавших близкого огневого боя с нашими стрелками. 21‑й полк держался твердо; значительную услугу оказала ему в этот день имевшаяся в полку телефонная сеть, которой полк связался с артиллерией; батареи обстреливали пункты, где сосредоточивалась японская пехота.

Наша артиллерия, уступавшая японской по числу орудий вдвое, вела энергичный огонь, и на южном участке поля сражения добилась даже превосходства в огне над японскими батареями; последним приходилось часто замолкать.

На нашем левом крыле части 23‑го полка с утра находились под сильным огнем, и положение наше здесь являлось нестойким, главным образом, вследствие господствовавшего в полку убеждения, что главный отпор должен быть оказан японцам на Янзелинской позиции.

Начальник Восточного отряда, ген.-л. граф Келлер, считал своим долгом ободрять личным примером войска в наиболее опасных местах. В третьем часу дня граф Келлер направился пешком на позицию батареи, которая чрезвычайно сильно обстреливалась японской артиллерией; здесь он был убит разорвавшейся в упор перед ним шрапнелью.

Смерть графа Келлера крайне неблагоприятно отразилась на управлении боем. В третьем часу дня батарее на крайнем левом фланге приказано было отойти в тыл; после потерь орудий под Тюренченом и Вафангоу более заботились о сохранности пушек, чем о поддержке пехоты их огнем. Уборка артиллерии на нашем левом участке совпала с переходом японцев в наступление против него.

Ген. Куроки, убедившись в безрезультатности атак позиций 21‑го и 22‑го полков, приказал 6 батальонам своего правого крыла атаковать расположение 23‑го полка, охватывая его с левого фланга.

23‑й полк поддался назад сначала левым флангом, а к 7 час. вечера был очищен весь его участок. Дивизионный резерв прикрыл открывшийся фланг 21‑го полка и усилил расположение войск на Янзелинском хребте; чтобы выбить японцев с захваченной ими Тхавуанской позиции, сил резерва 6‑й дивизии оказалось недостаточно.

Бой не был, однако, еще проигран нами: войска 6‑й Восточно-Сибирской дивизии сохраняли полный порядок, 3‑я Восточно-Сибирская дивизия оставалась совершенно свежей; далее в тылу стоял общий резерв – XVII корпус, и 19 июля части его уже могли принять участие в бою; противник же весь растянулся в нитку, без резервов и едва ли выдержал бы энергичный натиск в любом направлении.

Ген.-м. Кашталинский предположил восстановить бой, вызвав части 3‑й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии. Этот план не был одобрен командующим армией, который находил, что обстановка еще не разъяснилась; он телеграфировал ген. Кашталинскому:

«Не могу одобрить быстрое расходование нами резервов из Эрдахэ, когда еще не обозначилось направление удара противника. По моему мнению, желательно в Эрдахэ иметь не менее 6 или 7 батальонов».

Впрочем, еще до получения этой телеграммы ген. Кашталинский, получив сведения о неудачном исходе боя у Пьелина, отказался от активных действий. Собранный им военный совет постановил отойти на укрепленную позицию у Ляндясаня. Отступление началось ночью и было выполнено в полном порядке.

X корпус и Восточный отряд потеряли 18 июля 2458 челов., японцы – около 1000 чел. Вся операция 18 июля велась довольно вяло: японские атаки не отличались особенной стремительностью; наша оборона исходила из скрытой мысли, что действия на Ланхэ имеют второстепенное значение, а начисто мы померяемся силами с японцами под Ляояном…

Необходимо отметить полное развертывание японских сил. У Пьелина, а также при атаке участков 21, 22 и 23‑го полков они добились численного превосходства. Впрочем, на решительном пункте – у Пьелина – оно было незначительно – 9 сильных батальонов против 8 более слабых; бóльшего перевеса в силах, необходимого для энергичного развития успеха, японцы