Личный враг императора (СИ) - Василий Иванович Сахаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы выдвинулись на площадку с противоположных сторон и Шершин, демонстрируя несгибаемую волю и решительность, выставив перед собой клинок, широкими шагами сразу же двинулся ко мне. Он хорошо шел. Можно сказать, что красиво. Ну а я, продолжая оставаться на месте, сформировал энергетический хлыст. Кто занимается магией, тот знает эту магическую формацию, которая не относится к разряду особо мощных. Вот только мощь магического хлыста во многом зависит от силы самого чародея и того энергетического объема, который он способен использовать. А с этим у меня, как раз, полный порядок. Источник переполнен, и его мощь необходимо тратить.
— Умри! — воскликнул Дмитрий, когда расстояние между нами сократилось до семи метров и он, резко ускорившись, двигаясь гораздо быстрее обычного человека, что подтверждало мое мнение о его физическом усилении полезными травками из Отстойника, попытался меня атаковать.
Взмах энергетического хлыста и все закончилось. Моя плеть метнулась навстречу противнику, рассеяла силовое поле защитного артефакта и легко отсекла ему обе ноги в районе бедер. Срез получился ровный и обнажающий кости, плоть и все вены. Однако они сразу покрылись кровью, которая потоком хлынула из артерий и боярич из рода Шершиных, не успев даже вскрикнуть, сначала потерял сознание от болевого шока, а затем умер.
Рассеяв энергетический хлыст, я подошел к обрубку, каким стал Шершин и, расцепив быстро холодеющие пальцы боярича, вынул из его ладони меч, а затем сорвал с левой ладони родовой перстенек с гербом. Трофеи — святое. Особенно такие. Что взял, то мое.
После этого я посмотрел на невысокие трибуны, которые были наполовину заполнены людьми. Не менее сотни зрителей, а то и больше.
— Этот боярин сломался! — громко сказал я. — Давайте другого!
Положив трофеи на краю поля, я снова занял свою позицию. Слуги утащили Шершина, и ему на смену вышел Митрофанов. Крепкий парень, подтянутый и заметна военная выправка. А еще у него на левой руке, помимо родового перстня, имелось колечко с рунами. Приметная вещица. Такие только у выпускников высших военных учебных заведений. Значит, вероятнее всего, он офицер. Скорее всего, лейтенант, который получил свои погоны пару месяцев назад. Не знаю, что он за человек и про его род не в курсе. Но ему придется умереть.
У Митрофанова из оружия имелась рапира. Ничем не примечательный клинок из оружейной стойки рядом с полем. Так что забрать его не выйдет. Да и ладно. Не очень-то и хотелось.
Боярич сразу ускорился и начал сокращать дистанцию. Двигался он быстро. Молодец. Однако я все равно быстрее и когда он, совершив обманное движение, словно делает длинный выпад слева, сам решил атаковать справа, я был готов и отступил в сторону.
Сталь рапиры рассекла воздух, а Митрофанов только начал поворачиваться в мою сторону, как я метнул в него магическую формацию «Серой иглы» и она, пробив незримую защиту боярича, вонзилась ему в грудь и распалась на тысячи мелких осколков.
Митрофанов рухнул на колени, а потом упал лицом вниз и завопил от дикой боли, потому что осколки рвали его плоть на куски, пробивали мясо, вонзались в кости и рассекали вены. Но никто из зрителей не мог ему помочь. Боярич сам подписал документ, где черным по белому написано, что он готов к смертельному исходу. А раз так, то будь добр, отвечай за свои поступки.
Наконец, спустя пятнадцать долгих секунд, Митрофанов затих, и я снял с него перстень. После чего отнес его к остальным трофеям и вернулся на поле.
Следующим моим противником стал боярич Эспозито. Итальяшка. Не скажу, что часто с ними пересекался, но после того как за мной охотился Челлини, я относился к представителям этого народа крайне плохо. И сейчас его щадить не собирался.
С итальяшкой, кстати, вышла заминка. Он всячески оттягивал выход на поле, искал причины отложить поединок и даже намекал на связи своего отца. Вот же идиот. Сам нарвался и решил себя показать, а когда сообразил, что тут умирают, начал сдавать назад. Позорище! Боярского рода, говоришь? Чепуха, а не имперский дворянин.
В конце концов, место итальянца занял Сулейманов и, надо отдать ему должное, бойцом он оказался не простым. Из оружия кавказец взял пару кинжалов. Видать, родовые. А когда судья объявил начало очередного поединка, он попытался изобразить нечто вроде пустотного навыка, когда очертания человека смазываются, и он даже может стать почти невидимкой. Странно, конечно. Ведь я чувствовал, что он не системщик. Так откуда навык? Наверное, серьезный артефакт. И сначала я Сулейманову даже подыграл. Позволил ему сблизиться и пару раз «только чудом» уклонился от его ударов. А когда он уже стал считать себя победителем, перехватил его руки, крепко сжал их и, напрягая все силы своего модифицированного тела, вывернул ему кисти и развернул клинки. После чего толчком насадил джигита на его же оружие.
Да, это было непросто. Но зато красиво. А еще я добыл два кинжала, перстень и «пустотный» артефакт, который висел на шее Сулейманова.
К этому моменту я все еще был полон сил и потребовал вывести итальяшку. Однако ему резко стало плохо. Он объявил о неготовности биться и куда-то исчез.
Оставался только боярин Комков, глава своего рода, о котором я ничего не знал. Кстати, в баре он был с девушкой. Вполне себе симпатичной брюнеткой. Видимо, у них проходило свидание. Вот он и решил себя показать. Нормальный поступок, особенно если оскорбляют твое сословие, и ты чувствуешь себя правым. Но ему не повезло. Придется его убить. Так я думал, когда мой последний противник выходил на поле. Вот только с трибуны раздался женский возглас:
— Ваня, я тебя люблю! Ты мой герой! Выживи, любимый! Я согласна выйти за тебя замуж!
Моя эмпатия подсказала, что девушка говорит правду и тогда я решил оставить Комкову жизнь. Пусть мой поступок станет подарком на его будущую свадьбу.
Боярин направился ко мне, и я тоже двинулся к нему навстречу. Мы сошлись в центре, и я уклонился от его клинка, очередной рапиры из оружейной стойки возле поля, а затем врезал Комкову кулаком в челюсть.
Раздался характерный хруст. Боярин отлетел назад, рухнул на спину и я к нему подошел. Удостоверился, что он жив, просто потерял сознание, и поднял вверх правую ладонь:
— Я удовлетворен. Дарую боярину Ивану Комкову жизнь без выкупа и условий.
Снимать с поверженного противника перстень не стал. Вернулся к трофеям, накинул пиджак и, попросив ближайшего ко мне слугу отправить добычу в особняк рода Хортовых, отправился не в бар, а в ресторан, где для меня уже нашлось место.
Я сделал заказ и посетил уборную, где привел себя в порядок, а затем занял свой столик и, конечно же, обратил внимание на то, что практически все присутствующие наблюдают за мной. Делают они это исподволь, не позволяя себе прямых взглядов, и мне это понравилось.
Неожиданно к моему столику с телефоном в руках, подошел официант, который вежливо кивнул и сказал:
— Извините, господин Хортов. Вам звонок.
Он протянул мне телефон и, взяв его, я услышал в динамике раздраженный голос патриарха:
— Вальдер, слышишь меня?
— Да, — ответил я.
— Почему телефон отключил?
— У меня был поединок, а потом про него забыл.
— Забыл он, отморозок. Ты чего там учудил?
— Деда, ты сам сказал, что я могу развлекаться. Вот я и отправился на прогулку по столице. Потом проголодался. Зашел в ближайший ресторан, а тут Шершины сидят, празднуют, что смогли от нас сбежать. Слово за слово, я зацепился с бояричами. Они вызвали меня на поединок чести, и я согласился.
— Ясно. Что по итогу?
— Троих убил. Одному сломал челюсть. И еще один, итальяшка поганый, сбежал.
— Ты как?
— В норме. Ни царапины. Сейчас собрался ужинать.
— Короче, Вальдер. Никого больше не трогай и постарайся избегать неприятностей. Себя ты уже показал, хватит. Завтра я прилечу в Москву, поговорим подробнее. Ты меня понял?
— Да, деда.
— Надеюсь, что это так.
Максим Петрович отключился, а я, подумав о том, что столичная жизнь
