Пикник на обочине. Счастье для всех - Дмитрий Силлов

Мой маневр остался незамеченным. Наблюдатель деликатно отвел в сторону луч своего прожектора – похоже, хозяин этих грузовиков был в большом авторитете. И это сыграло мне на руку. Во всяком случае, пока машина отъезжала, никто не всполошился на тему, куда ж подевался заправщик. Думаю, вскоре обитатели АТП сильно удивятся, когда ударенный в колокола и башню Мыкола придет в себя и расскажет о таинственном ночном госте, любителе заправлять чужие машины, рискуя собственной жизнью.

Лицо болело жутко. Бывает такое при ожогах третьей степени: вроде ничего, терпимо все первое время. Хоть и ноет жженое мясо, но жить можно. Но потом наступает вторая фаза. Организм наконец осознает до конца горечь потери и начинает протестовать по настоящему, требуя нормальной помощи анастетиками, антибиотиками и другими достижениями современной медицины и грозя в случае отсутствия таковых различными неприятностями. Думаю, еще помогла и инъекция Гебхарда. Но, как он сам верно заметил, один-единственный, даже самый чудодейственный укол не спасет от всех последствий серьезного ожога лица.

А еще противно ныл трицепс, задетый пулей. В принципе рана пустяковая, но тоже внимания требует.

Как показала долгая практика, болевой порог у меня снижен, а восстанавливаемость после разного рода травм, наоборот, повышена. Бесценные качества для человека моего образа жизни. Но все-таки когда у тебя морда опалена практически полностью, так, что тебя не узнают даже старые знакомцы вроде Жилы, тут любой болевой порог рано или поздно рухнет и ты, хочешь – не хочешь, а взвоешь не по-детски.

Но вой, не вой, а помочь своему многострадальному портрету я не мог ничем. Хотя нет. Более вдумчиво исследовав трофейную штормовку, я нашел в наплечном кармане индивидуальную аптечку в оранжевой коробочке размером чуть больше сигаретной пачки. Стандартная советская АИ-2, содержащая шприц-тюбик с промедолом, а также пластиковые контейнеры с таблетками на все случаи жизни. Любой нормальный человек в Зоне стремится раздобыть хотя бы такую аптечку как необходимый минимум, позволяющий оказать самому себе первую помощь в случае чего. С учетом того, как чернобыльские мутанты экипировали свой персонал, наличие такой чудо-коробочки в штормовке раздолбая-заправщика удивления у меня не вызвало.

Первым делом я вколол в трицепс промедол прямо через камуфляж, потом всыпал в себя пять таблеток «противобактериального средства № 1» и запил все это дело водой из армейской фляги. Не забыть бы еще столько же принять через шесть часов согласно прилагаемой инструкции – если я, конечно, проживу эти часы.

Через несколько минут жуткая боль несколько притупилась, так, что я даже сумел доесть хлеб и тушенку, позаимствованные у заправщика, разнообразив нехитрый ужин содержимым второй трофейной фляжки. Хоть и не рекомендуют доктора мешать медикаменты с алкоголем, но я с ними не согласен: спирт, по идее, должен убивать микробов, вот и пусть мочит их вместе с противобактериальным средством номер один, как Георгий Победоносец в тандеме со своим конем глушат крылатого змия. Так что горилка тоже пошла в тему.

Между тем начал накрапывать дождик. Грузовик, не снижая скорости, продолжал нестись по ночному шоссе – не иначе, водиле было наплевать на правила безопасности вождения транспорта в ночное время по мокрой дороге. Мне, кстати, тоже. Чему быть – того не миновать. Поэтому я сел поудобнее на деревянной лавке, облокотился на задний борт и принялся глядеть на то, как убегает вдаль черная лента дороги.

Исследовать груз, перевозимый странным водителем, мне решительно не хотелось. Ящиков в кузове точно не было, а что-то темное, горами наваленное прямо за моей спиной, интереса для меня не представляло. То ли мешки с мукой или зерном, то ли мороженые брикеты трески, то ли трупы чьи-то – мне без разницы. Готовить блины или уху мне не в чем, а трупы давно уже не вызывали во мне каких-либо эмоций. В общем, гораздо полезнее для моей психики было под успокаивающее покачивание грузовика наблюдать за дорогой…

Удар по затылку был весьма болезненным. Вот ведь дьявол! Сидел себе, медитировал на мокрый асфальт и, похоже, задремал… В результате машина подпрыгнула на выбоине, меня подбросило, и я неслабо приложился головой об одну из металлических дуг, поддерживающих тент.

Впрочем, самое время просыпаться. Грузовик, как и было обещано, снижал ход. Я приподнял край тента и выглянул наружу.

Точно. Справа по ходу машины виднелись силуэты одноэтажных деревенских домов, подсвеченные сзади большим костром. Похоже, в Андреевке сегодня кто-то ночует. Значит, пора и мне присоединиться к обществу неведомых полуночников.

Перемахнув через задний борт, я приземлился на асфальт, ушел в кувырок, гася инерцию, и, как и было рассчитано, вошел в кювет, словно биллиардный шар в лузу. При этом даже успел разок чертыхнуться – кататься по асфальту всегда не очень приятно, особенно если он с выбоинами. Судя по ощущениям, на этот раз все обойдется синяком на правой лопатке, но на будущее я бы предпочел обойтись без кинематографических трюков.

Путь между шоссе и деревней зарос бурьяном, в который я вошел не спеша, как курортник в холодное море. Лишний раз шуметь не в моих правилах – нечего пугать людей, отдыхающих у костра, а тем паче караульных, обычно стоящих в тени.

Но шум все-таки случился, и неслабый. В той стороне, куда уехал грузовик, неожиданно прогремел взрыв. Ночь на мгновение озарилась багровым светом и наполнилась грохотом, благодаря которому я сумел, особо не опасаясь пройти метров тридцать – все равно народ сейчас глядит в сторону КПП «Дитятки», где полыхает зарево пожара.

– По ходу, у военных что-то рвануло, – донесся до меня хриплый, прокуренный голос.

– Не факт, – отозвался второй, молодой и нахальный. – Я слышал, что в этих местах «Пламенный метеор» лютует, кажись, так оно называется. Бьет в движущиеся объекты. По ходу, на шоссе мотор урчал, так оно могло…

– Ну, ты прям Шерлок Холмс с Ватсоном в одном флаконе, – перебил его хрипатый. – Жри давай, мастер дедуктивного метода.

– Доброй ночи, сталкеры, – задушевно сказал я, выходя из темноты. – К костру присесть позволите?

Ясное дело, в живот мне немедленно уставились два ствола. Вернее, три – у одного из ночных бродяг был обрез древней курковой двустволки, причем, наверно, для большей надежности конструкции, стволы были примотаны к цевью синей изолентой. Второй сжимал в руках вообще неизвестный мне ствол – не иначе, кустарный пистолет-пулемет, изготовленный в какой-нибудь подпольной мастерской. В общем, вояки аховые, но при этом именно тем и опасные. Такие могут пальнуть, вообще не думая, а ведь даже кустарный ствол с короткого расстояния запросто может проделать в организме дыру, несовместимую с жизнью.