Величья нашего заря. Том 1. Мы чужды ложного стыда! - Василий Звягинцев

– Ну, сейчас, конечно, русская. Не отличить. Но ведь… – Он невольно бросил взгляд в сторону Берестина.

– Это как раз следствие, а не причина. Я, в отличие от некоторых наших общих знакомых, – сказала она, имея в виду, конечно, Ирину, – никогда себя с Англией не отождествляла. Место работы, не более. Разумеется, когда я туда впервые попала, жизнь там была во многом приятнее, чем в любой другой стране, включая и Россию. Но потом пришлось, – в подробности она вдаваться не стала, – и я довольно быстро русифицировалась. Так что не беспокойся, никакого конфликта интересов. Британцы сами виноваты, если даже через девяносто лет мира фактически всего лишь один робот с манией величия сумел их возбудить так, как Гитлер немцев. Ну вот и получат свой «план Моргентау»[70] вместо «плана Маршалла». Человечество ничего не потеряет от того, что Англия, Ирландия, Шотландия и Уэльс станут совершенно самостоятельными, притом противоположно ориентированными государствами. И на ближайшую сотню лет воевать отучатся… Разве что между собой станут разбираться, кто англы, кто саксы, кто бритты, кто кельты… А Россия, в свою очередь, вернётся в ТАОС в качестве старшего партнёра.

Берестин, всё это время наблюдавший за разговором со стороны, неожиданно вмешался.

– Было уже, немцев тоже собирались навсегда отучить, а что через двенадцать лет после «свободных выборов» в самом демократическом государстве случилось? – осведомился он с нескрываемой иронией[71].

– Но со второго раза всё же «перевоспитали»? – тут же ответил Фёст. – Значит, нам с первого раза нужно того же эффекта добиться. Тем более англичане – не немцы.

– Это ещё вопрос, кто хуже, – хмыкнул Алексей.

– Да не о том вы говорите, – вдруг с неожиданной горячностью заявил Секонд. – Война, война и ещё раз война… А разве нет у вас, уважаемые «старшие товарищи», способа без войны тех же целей добиться? Мне кажется – есть. Арчибальд – само собой. Ему ведь можно любую команду отдать, и он её теперь выполнит.

– Можно, – согласилась Сильвия.

– А остальная аппаратура?! А роботы, наконец?! По-моему, вполне достаточно, чтобы без всяких боевых действий привести Британию и вообще хотя бы зону ТАОС к основательному и прочному миру…

Эти слова настолько поразили Берестина, что он несколько секунд молча смотрел на Секонда, словно размышляя, верить ли ушам своим. Потом вздохнул и громко, пожалуй что с облегчением, рассмеялся. Вроде как счёл случившееся с товарищем временное помутнение не опасным для жизни.

– Вы над чем, собственно, смеётесь? – вскинулся Секонд.

– Да в основном над собственными мыслями. К тебе лично никак не относится.

– Да? Ну, может быть. Просто я хотел сказать, что ваш собственный опыт вполне достаточен, чтобы…

Тут снова вступила Сильвия, не дав Секонду закончить фразу.

– Вот сейчас, молодые люди, вы коснулись ключевого, можно сказать, вопроса текущей политики…

Так странно она обратилась к Фёсту с Секондом, словно к Владе и Никеше из «12 стульев» – это их Остап назвал «молодыми людьми», когда они совместно внесли в кассу «Союза меча и орала» всего восемь рублей на двоих.

– Дело в том, что мы все, я – в том числе, в последнее время заигрались, а можно сказать – и доигрались. Не случайно ведь за всё время моей работы на Земле, да и раньше тоже, на много веков раньше, силовые методы ни мной, ни моими предшественниками и коллегами не применялись. Только опосредствованное, непрямое воздействие на отдельных личностей, и уже через них – на текущие события. Для пресечения оных или, наоборот, стимулирования в нужном направлении. Тем более мы избегали без крайней необходимости использовать свою аппарату в активных режимах. Только в действительно крайних случаях и буквально на доли секунд. Поэтому никаких потрясений континуума и не происходило…

– Так и результатов особых тоже не было? – с невинным лицом осведомился Фёст, получивший от Шульгина за время индивидуального ученичества несколько иную трактовку аггрианско-человеческих взаимоотношений.

– Что считать результатами, – спокойно ответила Сильвия. – Необходимый баланс сил и интересов в Галактике сохранялся, человечество более-менее прогрессировало, ткань времени была прочна, и иные силы не имели доступа на конвенционную территорию. Но с того момента, как собственными ли способностями, или с чужой подачи Левашов изготовил свою первую установку пространственно-временного совмещения, абсолютно всё, как у вас выражаются, пошло вразнос. Очень возможно, что это было сделано специально, так называемыми Игроками, чтобы обострить партию, вывести её из патовой ситуации. Не знаю, могу только догадываться. Но каков имеем итог? Разрушена тщательно отрегулированная система взаимоотношений между аггрианским и форзейлианским Союзами, и те и другие потеряли всякую возможность цивилизованных взаимоотношений через нейтральную территорию. На самой Земле и в относящихся к ней Пространствах вместо стабильной Главной исторической последовательности открылись горизонты неизвестного числа Параллелей, ранее каким-то образом явно специально отсечённых от Единственной. Сама возможность продолжения человеческой цивилизации в привычном виде и качестве под непосредственной угрозой. Боюсь, что очень скоро всё вокруг перейдёт в совершенно другое качество…

– Но простите, Сильвия, – удивился Фёст, знающий о том, что сейчас сказала аггрианка, гораздо больше Секонда. – Насколько мне известно, все вами названные события начались как раз после того, как отнюдь не земляне, не Левашов и остальные «Братья» стали бесконтрольно применять имеющиеся у них спецсредства, а вы с Антоном. Едва ли сама по себе невинная попытка нескольких экспериментаторов исследовать случайно обнаруженную планету имела бы столь катастрофические последствия и для ваших цивилизаций, и для самой Земли. А у вас вроде именно так получается. Всё было чудо как хорошо, да стрелочник подвёл…

Сильвия вздохнула. Щёлкнула кнопкой своего портсигара, и через минуту-другую в кабинете появился Арчибальд, в своём костюме члена «Хантер-клуба», но катящий перед собой, как заправский лакей, сервировочную тележку, уставленную тарелками, бутылками и прочими приборами..

Аггрианка указала ему на низкий, инкрустированный малахитом стол, прототип нынешних «журнальных», в противоположном углу кабинета, и он так же молча, с вызывающей уважение сноровкой принялся его накрывать.