Происхождение тебя. Как детство определяет всю дальнейшую жизнь - Ричи Поултон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Читатель наверняка помнит, что к похожим выводам мы приходили, когда изучали связь между уровнем самообладания человека в детстве и его дальнейшей жизнью (см. 4-ю главу). Если вы помните, то по уровню самообладания дошкольника уже можно довольно точно предсказать, что ждет его в будущем, однако предсказание будет намного точнее, если оценивать уровень его самообладания и позже, вплоть до конца начальной школы. Это наблюдение в очередной раз подчеркивает наше прежнее заявление о том, что развитие непрерывно и никогда не останавливается. Развитие не заканчивается на первом, пятом или десятом году жизни. Пусть даже события раннего детства и сказываются на развитии сильнее последующих, то, что происходит позже, также имеет значение.
Наблюдается ли преемственность в воспитании среди отцов?
Хотя выводы (а точнее, отсутствие выводов) в отношении отцов нас удивили, две мысли подтолкнули нас к тому, чтобы внимательнее присмотреться к полученным данным. Первая мысль была связана с тем, что в науке существует одно важное правило: «Отсутствие доказательства не является доказательством отсутствия». Другими словами, пусть даже мы и не нашли свидетельств преемственности в воспитании у участников мужского пола, это не значит, что на развитие мальчиков никак не влияет то, как к ним относятся родители. Это лишь значит, что мы не обнаружили необходимых свидетельств.
Поэтому, желая разобраться, что влияет на подход отцов к воспитанию, мы первым делом посмотрели, вносят ли свой вклад в преемственность в воспитании отношения мужчин с возлюбленными (то есть с супругами или партнерами). Мы обратились к этому вопросу, поскольку некоторые работы, посвященные грубому обращению с детьми и даже насилию над ними, показывали, что здоровое отношение и поддержка со стороны близких людей способна стать «исправительным эмоциональным опытом», который позволит разорвать порочный круг плохого обращения взрослых с детьми. В ходе некоторых других исследований было обнаружено, что люди, с которыми в детстве обращались плохо, зачастую воздерживаются от похожего обращения с собственным ребенком благодаря здоровым близким отношениям.
Следовательно, мы решили проверить (на основе данных об участниках данидинского исследования), действительно ли качество отношений с любимым человеком способно повлиять на то, сработает ли правило преемственности в воспитании, особенно если речь идет о представителях мужского пола. Пусть даже изначально мы хотели проверить это предположение, потому что не знали, как объяснить тот или иной подход к воспитанию со стороны отцов, нам показалось разумным подключить к проверке и данные о матерях. Мы решили в целом выяснить, распространяется ли закономерность, наблюдаемая у неграмотных родителей, на родителей грамотных. Оказалось, что не распространяется – по крайней мере у участников данидинского исследования. Мы обнаружили, что нет никакой связи между качеством любовных отношений и тем, насколько сильно участник повторяет в воспитании за собственными родителями. Примечательнее всего то, что, вопреки нашим предположениям, если участник во время взросления сталкивался с непреодолимыми трудностями, даже хорошие отношения с любимым человеком никак не снижали влияния отрицательного детского опыта на подход к воспитанию. Это наблюдалось как среди отцов, так и среди матерей.
Поскольку наши первоначальные предположения казались крайне воодушевляющими, полученные итоги нас разочаровали, однако повторим, что сейчас мы можем заявить наверняка лишь одно: нам не удалось найти свидетельств в пользу своих предположений. То, что мы не смогли доказать некое явление, не означает, что этого явления вовсе не существует. Это лишь означает, что мы не смогли доказать его наличие. В то же время мы не собираемся и дальше себя оправдывать. Как исследователи человеческого развития, мы твердо уверены, что спорить с эмпирическими данными бессмысленно. Да, полученный ответ может нам не нравиться, однако он от этого не изменится.
Тем не менее даже такие ответы не мешают нам сменить русло исследования и подобраться к вопросам отцовства с какой-либо иной стороны. Кроме того, мы задумались, могло ли на наши выводы – и отсутствие таковых – повлиять то, что поначалу мы собирали данные только о тех участниках, которые стали родителями довольно рано. Мы упоминаем об этом, поскольку не в нашей власти было повлиять на то, в каком возрасте участники соберутся родить детей. А потому все, что нам оставалось, – это ждать, покуда они сами не решат стать родителями, и лишь после этого наведываться к ним домой. И, конечно же, кто-то становился родителями раньше остальных. Кто-то становится родителем просто потому, что так случилось; кто-то, особенно если он заводит ребенка в более позднем возрасте, нарочно все как следует продумывает. Такие родители не только будут дожидаться подходящего партнера, но и, скорее всего, сначала получат образование и найдут постоянную занятость. Когда мы изучали, существует ли преемственность в воспитании, то первым делом обратились к тем участникам данидинского исследования, которые завели детей раньше, а не позже.
Что, если люди (и, в частности, мужчины), которые становятся родителями позже, в воспитании намного более явно повторяют за теми, кто когда-то растил их, и мы не сумели найти свидетельств преемственности в воспитании, поскольку наша выборка включала участников, ставших родителями в относительно молодом возрасте? Тому, что мы не нашли свидетельств в пользу своих предположений, могло быть еще одно объяснение. Если судить по уже полученным нами данным, это объяснение касается скорее матерей, чем отцов. Что, если у участников, у которых первенец родился позже (и которые, следовательно, хуже помнили детство и юность), наоборот, наблюдается не такая сильная связь между детским опытом общения с родителями и их подходом к воспитанию? Чтобы проверить, насколько эти предположения близки к истине, мы продолжили собирать данные об участниках – на этот раз о тех, которые стали родителями позже других. Благодаря этому мы смогли провести второе исследование, посвященное тому, влияет ли возраст, в котором участник стал родителем (и, как следствие, объектом наблюдения), на то, насколько сильно в воспитании детей он повторяет за родителями. Однако нас вновь ждало разочарование. Участники, которые стали родителями после двадцати, и участники, которые стали родителями после тридцати, повторяли в воспитании трехлетних детей за родителями с одинаковой силой: матери – во многом, а отцы – почти ни в
