Пушки острова Наварон. 10 баллов с острова Наварон - Алистер Маклин

– Скорей, капитан Мэллори! – взволнованно повторял грек. – Нельзя терять времени. – Повернув новозеландца, он вытянул руку в сторону угрюмых, поднимающихся в небо утесов. Скалы представляли собой нагромождение каменных глыб и были изрезаны лощинами и балками, которые тут и там кончались» так же неожиданно, как и начинались. – Чертов пятачок! Нам надо туда! Скорей, капитан Мэллори!

– На кой черт? – удивленно посмотрел на него новозеландец. – Нет причин полагать, что они ищут нас. Откуда им знать, что мы здесь? Этого не знает никто.

– Что из того? – упрямо стоял на своем Панаис. – Я знаю. Не спрашивайте, откуда я знаю. Я и сам этого не понимаю. Лука подтвердит, что Панаис знает в этом толк! Это правда, капитан Мэллори, правда!

Мэллори растерянно посмотрел на грека, пораженный тревогой, звучавшей в его словах. Напор слов перевесил в нем здравый смысл. Не отдавая себе отчета, что он делает, Мэллори уже взбирался по склону, спотыкаясь и. скользя по осыпи. Остальные тоже были на ногах. Схватив автоматы, они в тревожном ожидании торопливо надевали рюкзаки.

– Бегите к опушке, вон туда! – крикнул Мэллори. – Живо! Останьтесь там и спрячьтесь. Попробуем пробиться к проходу в камнях. – Он показал рукой на неправильной формы расщелину в скале, в каких-то сорока метрах от места, где он стоял, мысленно благословляя Луку за то, что тот нашел убежище, откуда можно незаметно уйти. – Ждите, пока не позову. Андреа!.. – Оглянувшись, он не стал продолжать: схватив юношу вместе с носилками и одеялами, тот взбегал по склону, лавируя между деревьями.

– Что стряслось, шеф? – спросил Миллер, догнав капитана. – Я ни черта не вижу!

– Если заткнешься на минуту, то кое-что услышишь, – мрачно ответил Мэллори. – Посмотри вон туда.

Упав на живот, американец повернул голову в направлении вытянутой руки Мэллори. И тотчас обнаружил самолеты.

– Пикировщики?! – недоверчиво вымолвил он. – Целая эскадрилья, будь они неладны! Не может быть, шеф!

– Как видишь, – угрюмо отозвался капитан. – По словам Дженсена, фрицы сняли их с итальянского фронта. За последние недели перегнали больше двухсот машин. – Прищурив глаза, новозеландец взглянул на эскадрилью, которая была уже меньше чем в полумиле. – И направили этих гнусных птеродактилей в район Эгейского моря.

– Но не нас же они ищут, – возразил Миллер.

– Боюсь, что нас, – невесело ответил капитан. – Оба эшелона бомбардировщиков перестроились в одну линию. – Пожалуй, Панаис был прав.

– Но… но… Но ведь они летят мимо…

– Нет, не мимо, – бесстрастно сказал Мэллори. – И улетят не скоро. Посмотри на головную машину.

В этот момент первый в эскадрилье Ю-87 упал на левое крыло и, сделав полуразворот, с воем устремился с небес прямо на рощу.

– Не трогать его! – закричал Мэллори. – Не стрелять!

Опустив закрылки, «юнкере» нацелился в середину рощи. Никакая сила не может его остановить, а попади в него случайно, рухнет им на голову. И так плохо, и этак нехорошо. – Закройте руками головы, головы к земле!

Сам он своему совету не последовал, следя как завороженный за падением бомбардировщика. Пятьсот… Четыреста… Триста футов… Крещендо могучего двигателя больно давило на барабанные перепонки. «Юнкерс» круто взмыл, выходя из пике. Бомбы под фюзеляжем не было.

Бомба! Мэллори сел, щурясь на голубизну неба. И не одна, а целая дюжина! Бомбы летели кучно, чуть ли не касаясь друг друга. Вонзились они в самую середину рощи, разнося в щепы узловатые приземистые деревца, ломая ветки и закапываясь по самые стабилизаторы в щебенистую почву… Зажигалки! Мэллори подумал, что немцы пожалели своих врагов, не став швырять полутонные фугаски, но тут ожили, забулькали, зашипели, разбрызгивая вокруг сверкающую массу горящего магния, зажигательные бомбы, осветившие полумрак рощи. Через несколько секунд ослепительное пламя сменилось облаками зловонного черного дыма, сквозь который прорывались дрожащие красные языки пламени. Сначала небольшие, они мигом побежали вверх по смолистым стволам. И вот уже целые деревья охватило огнем. Машина все ещё набирала высоту, а вся середина старой и сухой рощи яростно пылала.

Миллер толкал капитана локтем, стараясь привлечь к себе внимание.

– Зажигалки, шеф! – объявил он сквозь рев и треск.

– А ты думал спички? – парировал Мэллори. – Хотят выкурить нас из рощи. Фугаски в лесу не годятся. В девяноста девяти случаях из ста они были бы эффективны. – Закашлявшись, он посмотрел сквозь едкую пелену наверх. – Но не на этот раз. Если нам повезет и фрицы дадут хоть полминуты передышки. Смотри, какой дымище!

Миллер поднял глаза. Густые спирали дыма, пронизанные раскаленными искрами, уже покрыли треть расстояния от рощи до скалы, подгоняемые легким бризом, дующим с моря. Настоящая дымовая завеса. Миллер кивнул:

– Хочешь прорваться туда, шеф?

– У нас нет выбора. Или будем прорываться, или останемся. В последнем случае нас изжарят или разнесут в клочья. А скорее всего и то, и другое. – Повысив голос, он спросил: – Кто видит, что там фрицы поделывают?

– Выстраиваются в очередь, чтобы влупить нам ещё разок, – мрачно ответил Браун. – Первый придурок все ещё кружится.

– Ждет, когда мы выбежим из укрытия. Ждать долго они не станут. Тут-то мы и снимемся. – Он посмотрел на верхнюю часть склона, но едкий дым резал глаза. Определить, высоко ли поднялось облако дыма, невозможно, но оставаться дольше нельзя. Пилоты «юнкерсов» никогда не отличались выдержанным характером.

– Эй, ребята! – крикнул Мэллори. – Бежим ярдов пятнадцать до той осыпи, потом вверх по ущелью. Пока не углубитесь хотя бы на сотню ярдов, не останавливаться. Ну, тронулись! – Вглядываясь в плотную стену дыма, капитан спросил: – А где Панаис?

Ответа не было.

– Панаис! – крикнул Мэллори. – Панаис!

– Может, он что-то забыл и вернулся? – Миллер остановился и, повернувшись вполоборота, прибавил: – А что, если я…

– Живо в путь! – зло сказал Мэллори. – И если что-нибудь случится со Стивенсом, я тебе задам перцу… – Но Миллер уже исчез вместе с Андреа, который спотыкался и кашлял.

Мэллори постоял в нерешительности. Затем бросился назад по склону, в самую середину рощи. Может, Панаис за чем-то пошел? А английского он не знает… Едва пройдя ярдов пять, он остановился: пришлось закрыть голову и лицо руками – жар был как в аду. Панаиса там быть не могло, он и несколько секунд там бы не пробыл. Судорожно хватая ртом воздух – волосы трещат, одежда тлеет, – Мэллори с трудом полз по склону, натыкаясь на деревья, скользя, падая, вновь поднимаясь.

Мэллори бросился к восточной опушке рощи. Там тоже никого. Кинулся обратно в лощину. Он почти ослеп – раскаленный воздух кипятком обжигал глотку н легкие. Мэллори начал задыхаться. Ничего не поделаешь, продолжать поиски нет смысла. Впору самому спасаться. В ушах шумит от рева пламени. Бьется толчками сердце. Послышался душераздирающий вой «юнкерса», входящего в пике. Новозеландец упал на осыпающийся под ногами гравий, хватая ртом воздух, вскочил и, несмотря на боль в ногах, стал карабкаться вверх. Воздух наполнился грохотом моторов: в атаку ринулась вся эскадрилья. Когда первые фугаски, подняв столб огня и дыма, ударили слева и чуть впереди, меньше чем в сорока метрах от Мэллори, он кинулся навзничь. Бомбы упали впереди! С трудом поднявшись на ноги, капитан вновь устремился вверх, проклиная себя. Дурак безмозглый! Болван! Послал людей на погибель! Котелком надо было варить! Мозгами пораскинуть. Пятилетний ребенок, и тот мог бы сообразить! Фрицы и не собираются бомбить всю рощу. Они давно смекнули, что к чему, и утюжат полосу дыма между рощей и склоном горы. Пятилетний ребенок… В этот миг под ногами у Мэллори разверзлась бездна. Чья-то огромная рука подняла его и швырнула оземь. Наступила темнота…

Глава двенадцатая. СРЕДА. 16.00-18.00

И не раз, и не два, с полдюжины раз пытался выбраться Мэллори из глубин бездонного, точно транс, оцепенения и, едва коснувшись поверхности сознания, снова проваливался в черную пучину. Вновь и вновь пытался он ухватиться за спасительную соломинку, но в голове было пусто и беспросветно. Понимая, что сознание соскальзывает за грань безумия, Мэллори терял связь с действительностью, н тогда снова возвращалась пустота. Кошмары, меня мучат кошмары, думал он в секунды просветления. Так бывает, когда понимаешь, что тебе снится страшный сон, и знаешь: если откроешь глаза, он исчезнет. Но глаз никак не открыть. Мэллори попытался сделать это и сейчас, но ничего не получалось; было все так же темно, его все ещё терзал этот кошмар, хотя ярко светило солнце. Отчаявшись, он замотал головой.

– То-то же! Наконец-то очухался! – послышался тягучий, несколько гнусавый голос янки. – Старый знахарь Миллер знает свое дело туго! – На мгновение все стихло, Мэллори прислушался к удаляющемуся реву моторов. Едкий смолистый дым стал щипать ему ноздри и глаза. Но янки, приподняв его под мышки, настойчивым голосом проговорил: – Хлебни-ка, шеф. Выдержанное бренди. Лучшее лекарство.