Арфеев - Даниил Юлианов

— А тебе какое дело, красавчик? Хочешь украсть взрослую тётеньку из мира кино?

— Просто когда женщина говорит, что хочет принять ванну с бокалом вина в руках, почти в ста процентах случаев у неё никого нет, иначе бы она разделяла эту ванну с кем-то. Может, с женщиной, может, с мужчиной — в зависимости от ориентации.

— Или с котом. Знаете, мой кот любит наблюдать за мной, когда я моюсь. — Небольшая пауза. — Вы бы хотели быть моим котом?

— Быть вашим котом? — Рома не знал, что ответить, поэтому просто рассмеялся, расплывшись в слегка смущённой улыбке.

Впервые кто-то с ним это сделал.

— Да, моим котом. Я бы назвала вас Пусик и никогда не закрывала дверь в ванную.

Она играет со мной. Она же не из обычного сорта людей, поэтому и привыкла так делать. И привыкла, что все ведутся у неё на поводу. Меняет тему.

Что ж, подыграем ей.

— На месте вашего кота я бы пошёл в отдел полиции и сказал, что меня держат в сексуальном плену и не дают нормально жить своей кошачьей жизнью.

Анна вновь рассмеялась, но очень тихо, будто её голову занимали совсем другие мысли. Она сняла туфли и полностью легла на задние сиденья, протяжно вздохнув. Увидев это в отражении зеркала, Рома спросил:

— Пристегнуться не хотите?

— Господи, ну вот только вы не начинайте. Прямо все у нас соблюдают правила, ага. Вы лучше на дорогу смотрите, а не на мою грудь, — она поймала в зеркале его взгляд и одарила ехидной улыбкой. — За меня не переживайте. Со мной жизнь что только не вытворяла, но я всё время как-то выкручивалась.

— Я за вас не переживаю, Анна. Я переживаю за свою безопасность и машину, потому что мне не очень хочется вас потом соскребать с асфальта. Так что пристегнитесь, пожалуйста, пока я не разозлился.

— Ого! — В её голосе мелькала игривость, и Рома понял, что она пьяна, когда в очередной раз услышал её смех. — Да вы меня прямо пугаете! Разозлитесь, надо же! Все вы, мужчины, так говорите, угрожаете своим внутренним зверем, а на самом деле «пшик!», — и всё! Сдулся зверёк.

Она знает, что делает.

Рома включил поворотник и съехал на обочину, остановив «мерседес». Он вышел из машины и, дойдя до двери, из окна которой выглядывали два ярко-зелёных огонька, открыл её. Анна уже не лежала, а сидела, слегка оттянув вниз платье. И декольте стало ещё глубже.

— Раз вы не хотите пристёгиваться, я сделаю это сам. — Его руки схватили ремень безопасности и провели через всё женское тело, после чего раздался характерный щелчок. Взгляд то и дело пытался зацепиться за грудь (чёрт, они слишком классные), но всё же Роме удалось смотреть Анне в глаза, замечая её расплывающуюся улыбку.

— Ничего себе, какой мужчина… — Если бы голос можно было пощупать, она бы говорила бархатом. — Взяли, остановились, пристегнули меня. Скажите честно, вы привыкли командовать по жизни? — Их взгляды сцепились в повисшей тишине. — Уверена, у вас много грехов за спиной, потому что вы кажетесь успешным. Если вы глава компании, думаю, не обошлось без хождения по головам. Ведь только львы становятся королями. Так ведь, Роман?

Он молча смотрел на неё, чувствуя на своём лице чужое дыхание. На её щеках до сих пор виднелись оставшиеся от слёз ручейки, а краснота глаз даже и не думала проходить. Но хоть они и было обрамлены алыми сосудами, в них сквозила непоколебимая уверенность и вызов. Вызов этот проглядывал и в сомкнувшихся в улыбке губах — слишком привлекательных, чтобы не смотреть.

— Не пейте одна, Анна. Если вдруг и вздумали пропустить пару бокалов, лучше позовите подруг. Они и довезут вас куда угодно, и не позволят сесть незнакомцу в машину.

— Если бы они у меня были, — но её слова отразились от захлопнутой двери и вернулись обратно. Рома вновь обошёл машину и вскоре уселся за руль, проверив, не расстегнула ли ремень безопасности его пассажирка. — Всё хорошо, босс, я вас слушаю. Видите? Даже пальцем не прикоснулась!

— Впереди заправка, если вам плохо, можем там остановиться.

— Я чувствую себя прекрасно, спасибо. Разве можно чувствовать себя плохо в компании такого заботливого мужчины?

— Вы меня плохо знаете, Анна. — Колёса вновь выехали на трассу и покатили в общем потоке машин. — Я далеко не заботливый и не хороший человек. Может, я стараюсь им быть, но получается у меня хреново.

— Дайте угадаю. Ваша семья называет или называла вас жестоким, да?

Ответа не последовало.

— Значит, я права. У меня была такая же история, симпатичный молодой человек. Знаете, семья, безусловно — святая вещь, но когда ты начинаешь пытаться добиться успеха в том, в чём никто из семьи себя не пробовал, тебя тут же тянут обратно вниз, ведь ты же изменяешь традициям! Знаете, Роман… Вас же Роман зовут?

— Да, меня зовут Роман. А вас — Анна.

— Спасибо, я помню, как меня зовут. — Они заехали в туннель, и теперь, когда взгляды обоих встречались в отражении зеркала, каждый из них был обрамлён тусклым оранжевым светом. — Так вот, Роман, знаете ли, я нажила себе много врагов, пока становилась всемирно известной актрисой. И у вас, думаю, также немало, хотя мне всё равно. Я уверена в одном, Роман. Роман… Роман… — Она повторяла его имя вслух, будто пробовала каждую букву на вкус и рассасывала её. — Господи, у вас имя такое красивое. Романтичное! — По салону автомобиля волной разнёсся смех пьяной женщины, чей язык полностью развязался. — Наверное, у такого симпатяги точно есть девушка. И у вас будут красивые детки, поверьте! Если, конечно, ваша возлюбленная не уродина. Но такое маловероятно, потому что у вас хороши вкус, раз вы решили подвезти меня. Меня, Анну Белую, королеву Голливудской эстрады!

Она откинулась на спинку сидения и закрыла глаза. Туннель остался позади, унеся с собой оранжевый свет. Погода всё так же радовала, ведь висящее в небе солнце и прохладный ветерок были большой редкостью для Петербурга, привыкшего к постоянным серым дождям. За время поездки ещё ни один скрытый гений не попытался подрезать машину. Ни один пешеход не выбежал на дорогу и не посчитал себя бессмертным. Всё было прекрасно, и пение птиц подтверждало это. Но почему тогда он так волновался? Почему тогда где-то глубоко в груди била в колокольчик тревога? Не было ни малейшего повода переживать, но кто-то смог задеть те струны в его душе, которые не удавалось задеть никому. Вот что значит успешный человек. Он выдаёт себя в разговоре и