Разбитая жизнь - Кирилл Казанцев

Тяжело вздохнула Даша, потерлась щекой о плечо Андрея, смахивая слезу.

— Вот этому спасибо скажите! — разозлился Борька, кивая на Андрея. — Какого хрена он начал копать? Так и остались бы друзьями, никто бы не узнал!

— Вашу мать… — пробормотал Игнат. — Так это точно ты!.. Вот же падла…

— Да, это я, — осклабился Борька. — Только не надо тут петь, что это противоестественно, безнравственно, предосудительно, что зло будет наказано, бла-бла… Все, проехали. Раз сделал, значит, были причины.

— Какие, Борька? — глухо произнес Андрей. — На чем тебя держали господа Дорохов и Волынский?

— Какая разница? — просипел Борька. — Ладно, скажу. Помните, в 2003-м школьницу изнасиловали, Оксану Полесскую? Девчонка вечером возвращалась из школы, напали двое шустряков в масках, затащили в развалины снесенного дома, ну и… Резонансный был случай. Девчонка оказалась племянницей районного прокурора. Кто же знал? На ней как-то не написано.

— Какая же ты мразь, Борька… — прошептала Галка.

— Ну да, я и был одним из шустряков, — согласился Борис. — Пьяный был, настроение пакостное, гормоны взыграли… Волынский был начальником районной уголовки, пытливый, кстати, мент — вычислил, кто девчонку оприходовал, но не стал меня арестовывать, поговорил по душам… В общем, сделался я его холуем. Про запас он меня держал, на всякий пожарный. Да и районного прокурора он недолюбливал.

«Раз в таком сознается, значит, не намерен оставлять нас в живых», — тоскливо подумал Андрей. И не успеешь ведь броситься — у «стечкина» и кучность, и скорострельность, и патронов до хрена…

— Что случилось 21 июля? Почему ты их убил? За что?

— Вот он, сакральный момент! — развеселился Борька. — Тайна одного из самых загадочных убийств двадцать первого века. Все банально, Андрей. Волынскому и Дорохову выгодна была смерть только одного человека: твоей Лариски. А остальных до кучи — для пущей, так сказать, путаницы.

— Лариса? — растерялся Андрей. — Бред какой-то…

— Ничего любовного, — уверил Борька. — Твоя девчонка была упертая, настырная, умная и скрытная. Ведь даже ты ни о чем не догадывался, верно? Она работала в редакции районной «портянки» и узнала об одной пикантной истории: о том, как банда мошенников, возглавляемая Дороховым, скрыла от государственного учета почти четыреста килограммов золота, добытого на прииске «Савельевский»! Четыреста килограммов! Комбинация была изящной, но Лариска разобралась. Дорохов в то время возглавлял этот прииск, Волынский был его «крышей», а сумма похищенного, даже по расценкам десятилетней давности, тянула «лимонов» на семьсот. В общем, бешеные бабки. А Лариса рассказала все Артему Губарю — они же вместе трудились. На почве посвящения в тайну между ними и зародилась симпатия, хм… Лариса намекнула Дорохову, что она в курсе, от взятки отказалась, обещала поставить в известность краевые власти — в общем, было решено от нее избавиться. А тут и группа Менделя со своими дозиметрами и «улавливателями привидений»…

— Почему же Волынский тебя не устранил после того, как дело было сделано? — хрипло спросил Игнат. — Кому ты нужен, что в тебе ценного?

— Хороший вопрос, дружище, — признал Борька. — Пусть я люмпен, но не дурак. Подстраховался. Записал беседу с Волынским. А потом и заявил, мол, давайте без дури, товарищ капитан. Я — никому и ничего, и вы на меня не поднимаете руку. А замочите — в тот же вечер в Интернете и во всех новостях… Волынский не дурак, понял, что я буду молчать. Вот и влачу с тех пор. Прошел, так сказать, проверку временем. Мы с ним с 2004 года даже ни разу не пересекались…

— Что-то здесь не так, убивец ты наш, — засомневался Андрей. — В одиночку ты бы не вытянул шестерых — даже с огнестрельным оружием. А его у тебя не было. Даже свались ты на эту компанию громом среди ясного неба. И как ты мог узнать, что они сидят на берегу Белянчи?

— Ты умный, Андрей, соображай, — пожал плечами Борька. — Во-первых, огнестрельное оружие у меня было. На крайний случай. Но я им не воспользовался — без него все срослось. Во-вторых, ты прав, не осилил бы я в одиночку эту толпу. В группе был сообщник. Он и позвонил, когда в лесу дрова ломал. Хорошо, что дозвонился, помехи были страшные…

— Артем Губарь… — прозрел Андрей.

— Вот видишь, соображаешь. Кстати, этот парень — второй из шустряков, напавших на племянницу прокурора… Такая вот петрушка, Андрюха. Мы случайно с ним в баре пересеклись, настроение у обоих было паршивое, разговорились, напились, пошли куролесить. Он тоже был на крючке у Волынского. Напросился в сопровождающие, сагитировал Лариску. Артем же не знал, что, согласно полученным мною инструкциям, он тоже не жилец. Хотя мог и догадаться, недалекий. И любовь его, кстати, к твоей зазнобе была не настоящая, извини, просто охмурил он ее, чтобы к рукам прибрать… Дело было так, — Борька откашлялся. — Подплываю я на лодочке, перебрался по-тихому на берег, а лодочка дальше пошла. Весь народ у костра собрался, Мендель байку о привидениях травил, все внимали с открытыми ртами. А тут и привидение с дубиной! Как снег на голову! Визг, паника! Бабы врассыпную! Артем тут же Елкина за горло схватил, с бревна повалил — они рядом сидели. Парень крепкий, в армии служил, свернул ему шею. А я Хекало дубиной отоварил… Артем погнался за Лариской — туда вон, — кивнул он на каменную груду с южной стороны поляны. — Еще и орал, дескать, постой, родная, это же я, никто тебя не собирается убивать! А я — за Плиевой и Менделем — туда, к опушке. Насилу с ними справился, они в завал уперлись — ни туда ни сюда. Мендель — гусак неповоротливый, — Борька сплюнул сквозь зубы, — так и не понял, что происходит, уфолог хренов… В общем, разделался с этой парочкой, подхожу к Артему, а он как раз твою Лариску лбом о камень шарахнул, еще и вырвало придурка, ведь спал же с ней… Я ему перо под ребро собрался засунуть, а он просек ситуацию, перепугался, хотя ведь не слабее меня был… Как кинулся к реке — ну, чтобы прыгнуть и на тот берег! Да оступился у воды, шмякнулся о плиту, лоб разбил. А дальше дело техники — голову в воду, выдержать положенное время, утрамбовать его под какие-то гнилушки… Никому и в голову не пришло, что Артем — один из злодеев. В общем, как-то так, друзья мои.

— Почему ты сразу не сдал меня Волынскому? — хмуро поинтересовался Андрей. — Когда мы впервые встретились на этом месте? Только не говори, что ты хороший, много думал, раскаялся, другого выхода у тебя не было.

— Но я реально много думал, Андрюха, — возразил Борька. — Кончилось, знаешь ли, время сдержек и противовесов. Нечем давить на Волынского, и та запись, которой я его шантажировал, давно рассыпалась. Он же не глупый, сообразил бы. Чуть только рецидив — снова та история, твое появление, и я во всем этом… В общем, чувствовал, что долго мне не прожить, замочит, гад. Это раньше, пока ты не появился, про меня тут никто не помнил… — Борька помрачнел.

— Не позавидуешь тебе, — посочувствовал Андрей. — Снова меж двух огней. Запутывал, отводил от себя подозрения — приплел историю про контакты Елкина и Хекало с ФСБ, откопал любовную связь Хекало и Плиевой. А сам гадал, как бы от меня отделаться: и хвост не замочить, и рыбку съесть.

— И вот отличная возможность, — кивнул Борька. — Думаешь, мне это нравится? Ведь мы же друзья… — Взгляд его сделался строже, напрягся палец на спусковом крючке.

— Борька, ты что задумал? — прохрипел Игнат. — Перестань, даже не думай об этом…

— Ты того, да? — крутила пальцем у виска Галка. На нее было страшно смотреть.

Андрей машинально прикрыл собой Дашу. В том, что Борька будет стрелять, он даже не сомневался. Покривляется еще минуту и начнет шмалять. Если броситься всем миром, погибнут максимум двое, остальные его на куски разорвут. Лучше, чем всей компанией погибать. Как же сделать, чтобы поняли сигнал к атаке?

— Жалко мне вас, — продолжал глумиться Борька. — Даже помочь вам некому. Нет у вас союзников — ни одного. Все вы тут. Ума не приложу, кто бы мог мне в спину выстрелить…

Отрывисто хлопнул выстрел. Борька вскрикнул, вывернулся. Пуля угодила в левое плечо. Он с воплем развернулся, вскинул руку с пистолетом, отметив выросшую фигуру за валунами. В этом заключалась его серьезная ошибка. Стрелку пришлось бить на поражение. Прогремели еще два выстрела. Борьку подбросило, он повалился навзничь, разбросав руки. Меткость была похвальная — одна из пуль пробила грудь, другая — переносицу…

К кучке обескураженных людей подошел мужчина в солидном возрасте. Уже под пятьдесят, одетый второпях, порядком вымазанный. Но в целом спортивный, подтянутый, и две глубокие залысины на лбу его не портили. И пистолет в опущенной руке смотрелся гармонично. И бледность на лице была уместная. Завизжала Галка, оттолкнулась пяткой от Игната, пронеслась, как пуля, и едва не запрыгнула субъекту на шею. Засмеялась Даша, обняла Андрея: